В клочья

минуты). Но мы должны держаться подальше от Полли и Рей, просто для безопасности.

– Касс, ты сводишь меня с ума. Ты это хоть понимаешь?

– Ах, но ты же меня любишь, – е лицо растягивается в улыбке. Эта улыбка заставляет меня

захихикать. Она это делала, что бы очаровать меня. Теперь вс изменилось.

***

Английский у меня был сразу после обеда. Сбежать от Касс – это облегчение. Когда–то я

ненавидела тот факт, что у нас было мало общих занятий, но сейчас просто рада. Это значит, что мне

не придтся сидеть и смотреть на Касс, догадываясь, что она за человек на самом деле.

Думаю, я проделала отличную работу по сокрытию чувств. Касс и понятия не имеет,

насколько я хороша во лжи. Никто не знает, кроме меня.

Мы проходим "Много шума из ничего", и это самая тупая пьеса в мире. Я ненавижу каждую

комедию Шекспира. Случайные недоразумения, ошибочное восприятие и подслушанные беседы,

по–моему, вообще не ровня веселью. Дейли заставила читать вслух, что я всегда ненавидела. Я не

видела в этом смысла: каждый читает монотонным скучным голосом и его никто не слушает.

Невозможно сконцентрироваться на словах, которые произносят, когда ты перелистываешь

несколько страниц, чтобы узнать, чьи реплики будут следующими. Слуги №3 или леди слева. В

противном случае, есть риск потерять в конечном итоге роль Джульетты или Леди Макбет, или

кого–то там ещ. Сегодня мне особенно сложно сконцентрироваться. Мой взгляд блуждает по парте

Тары. Данни сидит на ней одна и смотрит в окно. Честно говоря, она выглядит жестокой. Но

жестокость для Данни не то же самое, что для нормальных людей. Она вс ещ выглядит в десять раз

лучше меня. Не то, чтобы е волосы выглядели жирными или другими, но они на пределе. Ничего,

кроме е обычной причски "шелковистая–грива–прямо–из–салона". Она нанесла меньше макияжа,

чем обычно, что, вероятно, хорошо, учитывая, что она была одной из тех девушек, тех примитивных

идиоток, которые носят огромные пушистые ресницы (да, я имею в виду ВАС, Сэм Берджесс и

Джемма Джонс). Но макияж Данни всегда был идеальным. Я уже сбилась со счта, сколько раз

хотела спросить, как ей удатся так подводить глаза. Но это не тот тип разговора, который был бы

уместен с человеком, который тебя терпеть не может (и которого ты немного боишься, если уж по–

честному). Не уверена, что сегодня у не вообще подведены глаза, не говоря уже о тенях изумрудно–

зелного цвета (звучит некрасиво, но выглядит восхитительно). Е лицо выглядит так, словно с него

стрли все цвета. Она в чрном и белом, а остальные – в других цветах.

Я уже перестала следить за пьесой. Не могу перестать смотреть на не. Уверена, она может

это чувствовать и в любую секунду повернтся и поймает меня. Но она этого не делает. Она где–то в

другом месте. Эта мысль отдатся в моей голове, что заставляет меня чувствовать себя хуже, чем

когда–либо. Это странная, но очевидная мысль: Данни – настоящий человек с настоящими

чувствами. Я чувствовала вину за горе, причиннное нами родителям Тары. Я чувствовала вину за

горе, причиннное Джеку. Господи, я даже чувствовала вину за горе, причиннное чртовой собаке

Тары. Но никогда раньше мне не приходила мысль о плохом самочувствии Данни, Джеммы или Сэм,

любого, кто был другом Тары. Это потому, что я знаю, что они не дали бы мне время на

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

размышление, случись что–нибудь с Касс? Или это потому, что я принципиально плохой человек с

со переживаниями лишь к бумажным скрепкам?

Уверена, Тара уходила от своих друзей к Джеку вс время, но я не купилась на то, что он

сказал о е ненависти к ним. Может она это и говорила, но зачем тогда проводить время с людьми,

которых презираешь? В этом нет смысла. Но не важно, как Тара относилась к Данни. Внезапно

намного больше, чем вс остальное, о чм я могу думать, для меня имеет значение то, как Данни

относилась к Таре. Как Данни относится к этому прямо сейчас.

Мне нужно с ней поговорить.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Глава 19

Ладно, я не поговорила с Данни. Она практически вылетела из класса, а Дейли остановила

меня, когда я шла к двери.

– Алиса, я хотела бы поговорить с тобой. Как ты?

Е голос мягкий, так и источающий сочувствие, и конечно, е голова наклонена в сторону.

Наклон головы – международный знак "Я чувствую твою боль". Как только эта мысль приходит ко

мне в голову, мне становиться плохо. Она просто ведт себя мило. ВСЕ ведут себя мило.

– Хорошо, спасибо, мисс.

–Это не правда, так?

Что–то новенькое. Большинство людей вздыхают с облегчением, получив "хорошо". Вы

можете видеть это в их глазах. Они не особо хотят говорить об этом. Потому что они не знают что

сказать. Я не виню их, потому что я тоже не знаю что сказать. Смерть, в данном случае, странный

способ.

– Эм...

– Вс хорошо, Алиса. Ты можешь рассказать мне правду. Думаешь, я не заметила, как ты весь

урок смотрела в окно?

Слава Богу, что она не заметила, как я смотрела на Данни. Это привело бы к совершенно

иному разговору, возможно, более неловкому.

Я сказала.

– Простите за это, – когда она произнесла.

– Не волнуйся, не беда.

Она слегка засмеялась. Я ждала, пока она начнт говорить. Это самый безопасный вариант.

– Это, должно быть, особенно сложно для тебя.

Там определнно был акцент на "тебя". Уверена, что мне не показалось. Я едва могу скрыть