В крепких объятиях

– Обещаю. – Лукас расправил плечи и сглотнул. Хватит тянуть. – Но сначала я должен тебе кое-что рассказать.

Что-то было не так. Лукас излучал напряжение. И хотя Кейт пыталась рассеять его легкой болтовней и улыбкой, он не переставал думать о том, что его тревожило.

Лукас шагнул ближе.

– Не знаю, как это сказать…

О чем он? Передумал проводить здесь прием? Невозможно, они не смогут найти другое место за две недели до мероприятия…

– Просто скажи, и мы во всем разберемся.

– Если бы это было так просто! Но…

– Извините, – один из рабочих смущенно вошел в кухню. – Мисс Уитли, у нас возникла проблема. Мы разбирали ту комнату, из которой вы велели все убрать, но вещи не помещаются в другую, маленькую.

– Должны поместиться, там же мало мебели.

– Дело не в мебели, а в игрушках.

– Игрушках? – За все время работы в доме она не видела ни одной детской вещи.

– Черт! – Лукас грохнул чашкой о стол и стремительно выбежал из кухни, словно в доме был пожар.

Кейт бросилась за ним.

На втором этаже Лукас повернул налево, а не направо. И внезапно Кейт все поняла. Джеймс перепутал комнаты и стал выносить вещи из комнаты на другом конце коридора – из запертой комнаты.

Руки Лукаса сжались в кулаки. Он был в ярости. Он согласился на этот вечер с одним условием – что эту комнату не тронут. Теперь он не поверит, что это случайность.

Мужчина остановился у открытой двери.

– Где колыбель? Картины?

– Мы все перенесли в свободную комнату, которую не тронула протечка. Как сказала мисс Уитли.

– Это она велела вам взломать дверь?

Рабочий побледнел, качая головой.

– Мы думали, что дверь заклинило, и разобрали ручку… Извините.

– Уходи. Немедленно, – приказал ему Лукас, а потом повернулся к Кейт: – Мы договорились. Ты обещала не трогать эту комнату.

– Я не трогала! Клянусь!

Кейт не собиралась принимать на себя вину за чужую ошибку. Лукас должен понять, что иногда возникает недопонимание. Он гневно провел пальцами по волосам, ероша короткие пряди.

– Я вообще не должен был на это соглашаться.

Лукас развернулся спиной к ней. Его крупная фигура заполняла почти весь дверной проем, и Кейт пришлось наклониться, чтобы заглянуть в комнату. Она была выкрашена розовым, с бело-желтыми цветами по панели внизу стен. Внутри сидел огромный плюшевый белый медведь с красным бантом. И деревянная лошадка-качалка. Это была комната для маленькой девочки. И судя по тому, что вещи были новыми и современными, девочка жила здесь совсем недавно.

– Это комната твоей дочери?

Лукас выглядел так, словно разом постарел на десять лет.

– Да. Ее зовут Кэрри.

Кейт была в шоке. Она столько открыла ему о своей жизни, даже вещи, которыми ни с кем не делилась – а теперь оказывалось, что их дружба была односторонней.

– Почему я до сих пор о ней не слышала? – Внезапно ее посетила ужасная мысль. – Она… она умерла?

– Нет! – Лукас помолчал секунду. – Кэрри жива и здорова. Ей четыре года.

– Я не понимаю… Где она?

Лукас потер лицо ладонью:

– Я передумал. Я не хочу об этом говорить.

Ее такой ответ не устраивал – не после того, как Лукас вытянул из нее рассказ о Флойде.

– Ты слишком давно держишь это в себе. Посмотри на этот дом. Ты устроил в нем музей. Наверное, для того, чтобы сохранить воспоминания. Если не хочешь рассказывать мне, расскажи кому-нибудь еще.

– Ладно. – Лукас протяжно, устало выдохнул. – Если хочешь знать правду… Моя бывшая жена ушла и забрала нашу дочь.

– Ты, наверное, ужасно по ней скучаешь. – Кейт сочувственно коснулась его руки. – Но я уверена, когда она приезжает к тебе, то видит, как ты ее любишь. Ты ведь ее папа.

Лукас отдернул руку.

– Кэрри меня не знает.

– Что? – Кейт показалось, что она ослышалась.

– Она живет в Калифорнии с матерью.

– И?..

– И все. Конец истории. У них своя жизнь, у меня своя.

Куски мозаики сложились в знакомую картину. Кейт сама через такое прошла. Лукас был в точности как ее отец – бросил свою дочь. А она, дурочка, открыла ему сердце.

Ее охватили гнев, раздражение и разочарование.

– Ты не навещаешь собственную дочь? Почему? Как можно просто ее забыть, словно ее никогда и не было?

Лукас ответил строгим взглядом:

– Я никогда ее не забуду! Никогда!

– Тогда почему она не здесь, не с тобой? Хотя бы иногда?

– Так лучше.

– Для кого? Для тебя?

– Конечно нет. Думаешь, мне это нравится? – Он опустил плечи и больше не смотрел ей в глаза. – Думаешь, мне нравится, что моя дочь бежит от меня, потому что я для нее чужой?

Кейт скрестила руки на груди и вздернула подбородок.

– Эту ситуацию можно изменить.

Он покачал головой:

– Ты не понимаешь.

– Тогда объясни.

Лукас вздохнул:

– Моя жена снова вышла замуж. И теперь не хочет, чтобы я портил ее идеальную семью. Она угрожает превратить нашу жизнь в ад, если я буду настаивать.

– Но она не может запретить тебе видеться с дочерью. У тебя есть права…

– Я слишком хорошо знаю, каково разрываться между двумя родителями. Если бы обо мне не заботилась тетя Конни, не знаю, что бы я сделал, чтобы уйти от их ссор. Я не буду так мучить свою дочь.

– Вместо этого ты заставишь ее всю жизнь гадать, почему недостаточно любил ее, чтобы быть рядом. – У Кейт дрогнул голос. – Ты сбежал вместо того, чтобы бороться.

– Так лучше для нее…

– Нет. Так лучше для тебя. – У нее ныло в груди, словно вырвали сердце. – Ты не тот, кем я тебя считала.

– Видимо, нет. – Лукас опустил голову.

– Как ты мог держать это в секрете после того, как я рассказала тебе о своем отце? Я начала думать, что у нас может быть будущее. Но ошиблась.