В кроличьей норе

У нее выбора-то нет. Она одна в этом странном мире никак не выживет. А компания данных мадам — не самый плохой вариант.

***

— Панс, а поколдуй? — у Рэйчел совершенно невозможные молящие глаза, отказать ей почти нереально.

Паркинсон сдувает челку со лба и соглашается — была не была. Все равно ее, наверное, считают давно пропавшей без вести, и Министерство уже не отслеживает палочку.

А если отслеживает, так ее сразу найдут и вернут домой.

Оба варианта неплохи.

— Хорошо. Что мне сделать?

Хлоя убирает голубые пряди за уши и мстительно щурится, указывая на невысокую коротко стриженную блондинку.

— Видишь? Это Виктория. Недавно она хотела обидеть Рэйчел, пора ее проучить.

Панси несколько секунд наблюдает за тем, как девушка несет высокий стеклянный бокал с лимонадом к столику, а потом вынимает палочку из кармана:

— Редукто!

Под звон стекла, шипящие брызги и визги Виктории Чейз заговорщицы с хохотом вылетают на улицу.

— Ты чудо, Панс.

========== 3. ==========

Панси останавливается перед тонированным стеклом автомобиля и не верит, что оно отражает именно ее. Черная краска на веках, губы в неоне, кожаная куртка и слишком короткие шорты — мама упала бы в обморок, увидь она это.

— Панс, идем, будет круто! — Рэйчел улыбается и тянет за руку. Хлоя бросает бычок под колеса внедорожника и подхватывает волшебницу с другой стороны.

Ветхое здание заброшенного склада не вызывает доверия, но Паркинсон позволяет увлечь себя внутрь, туда, где гремит музыка и мерцают разноцветные огни.

Все это немного пугает, хотя где-то под черепной коробкой бьется вопрос — как магглы добились этого без магии за какие-то тринадцать лет?

У Эмбер светятся губы, светятся ногти, она смеется, довольная своей выдумкой с фосфорицирующей краской; Хлоя трясет и без того яркими голубыми волосами.

Панси касается своего рта и хмыкает, замечая, что на пальцах остаются частички светящейся косметики. Адаптироваться ей сложно, она почти уже жалеет, что согласилась пойти.

А подруги (их же можно уже назвать подругами, да?) тащат ближе к сцене, где гул басов бьет по ушам и почти кричит слова песни солист.

— Давай потанцуем, — лукаво ухмыляется Рэйчел, извиваясь в такт музыке. Она словно и не танцует, а дышит, живет; она звездой горит, и все расступаются перед ней.

Прайс прыгает, почти дергается неумело, но зажигательно, и глаза у нее горят, когда она смотрит на Рэйчел.

Паркинсон такого не знает, Паркинсон к такому не привыкла, это так не похоже ни на танцевальные вечера, ни на концерты магических групп. Но Эмбер за запястье держит, заставляет за ней двигаться.

— Тебе просто нужно расслабиться, раскрепоститься, — шепчет она на ухо. — Я знаю, я сейчас.

Она в толпе исчезает быстро, будто аппарирует (ох, не напоминайте про это слово), а Хлоя гаснет, улыбаясь немного натянуто и практически извиняясь.

— Нахер это дерьмо, — морщит нос девушка и запрыгивает на какую-то стойку, помогая забраться Панси. Оттуда видно все и всех.

И волшебнице кажется, что магглы такие смешные, но в то же время кровь пузырьками бурлит, их веселье, их адреналин топит с головой.

Рэйчел возвращается с бутылкой чего-то прозрачного, остро пахнущего спиртом.

— Это водка, — хвастается она, гордо приподнимая подбородок, мол, посмотрите, какая молодец, что добыла. Но Хлоя кривится.

— Рэйч…

— То, что надо!

У водки Эмбер вкус горький, противный, но после нескольких глотков в желудке разливается тепло и начинает приятно кружиться голова. Панси едва ли замечает, как движется в такт музыке.

— Да, детка, — тянет Рэйчел.

Волшебница забывает ненадолго о том, кто она, что она с магглами так просто общаться не может, обниматься не может — она чистокровная, она презирает их и даже почти ненавидит.

Или нет уже?

Она не знает, все путается.

Кто она?

Аристократка? Волшебница-недоучка? Обычная девчонка? Ктоонактонатона?

Думать об этом так не хочется, хочется забыть и забыться. Поэтому, когда Прайс вдруг хихикает:

— Смотрите, это Фрэнк. Панс, поколдуй, а? Украдем у него немного травы, — Паркинсон соглашается, несмотря на протесты Рэйчел «он помогал нам, черт возьми».

— Вы охренеете от того, что я могу, — новое слово обжигает язык, но Панси это нравится. — Охренеете, — повторяет она, закрепляя эффект.

***

В эту ночь маленькая английская леди из старинного рода устраивает огненное шоу и впервые курит траву.

========== 4. ==========

Пикап Хлои выглядит хуже форда «Англия», на котором ездят убогие Уизли, а, когда Прайс лихо тормозит у ворот Академии, Панси на полном серьезе боится, как бы сидение не провалилось под ней в преисподнюю.

Паркинсон фыркает, поправляет растрепавшиеся волосы и дает себе зарок никогда больше не ездить с этой лихачкой и сдать на права (хотя однажды она уже пыталась сдать один экзамен).

Рэйчел неспешно выплывает из школы под руку с каким-то парнем. Панси прикрывает глаза от солнца ладонью, чтобы рассмотреть его, когда Хлоя раздраженно выдыхает сквозь зубы:

— Какого хуя она говорит с этим ублюдком?

У «ублюдка» светлые волосы, угловата фигура и жесты резкие, нервные, такие знакомые. У волшебницы сердце боем под горлом заходятся — он так похож на Драко, этот незнакомый мальчик.

От внешности и до поведения.

— Кто это?

— Да уебок один местный.

— Кто. Это.

Хлоя удивленно хлопает ресницами и сплевывает на асфальт из окна.

— Нейтан Прескотт. Наш золотой мальчик. Его отец практически владеет этим городом.

Рэйчел легко запрыгивает рядом, хлопая дверью и заправляет волосы за уши, открывая приметную яркую сережку.

— Вы о Нейте? Он не такой плохой, как все говорят, просто его отец…

— Ой, вот только не надо его оправдывать!

***

— Так это ты Нейтан Прескотт?

Юноша вздрагивает и убирает руки от лица, с подозрением глядя на незнакомку.