В кроличьей норе

— Война еще идет? Нет? Кто победил?

— Если бы это был Темный Лорд, ты бы знала. Даже магглы знали бы.

Или магглов бы не было.

Панси старается об этом не думать и упорно смотрит на свои черные ногти, не поднимая взгляд. Малфой всегда был для нее слишком, теперь — тем более. Зачесанные назад волосы и волшебство пробивается через одежду-маскировку — где ее упрямый мальчишка?

Что осталось от него?

— Я искал тебя, — шепчет Драко, останавливаясь под вязами. — Я так долго искал тебя. Я думал, что ты…

— Умерла? — девушка передергивает плечами от неожиданно холодного порыва воздуха. — Я тоже искала тебя, но потом мне здесь…

— Понравилось? — у Малфоя один уголок губ криво вверх ползет.

Паркинсон отчаянно дерет кончиками пальцев серебряного дракона, что спит, обвившись вокруг предплечья.

— Магглы не такие, как мы о них думаем. Они нормальные!

Драко пожимает плечами, мол, как скажешь, но лицо у него безразличное. И Панси так хочется ударить его, или накричать, или поцарапать даже — только бы маску сорвать, но вместо этого тонет лицом в его рубашке, пальцами цепляется за воротник.

И знакомый запах уносит водоворотом. И руки, что смыкаются на лопатка, все еще теплые.

Панси нравится у Рэйчел, но сейчас она впервые за долгое время чувствует себя дома.

А волшебник по-старому носом по волосам проводит, бормочет что-то о «слишком долго» и обнимает так крепко, что трещат израненные ребра.

— Я скучала, я так скучала, — рваными порциями давит Паркинсон и шаг назад сделать боится. А вдруг стена появится снова?

Кажется, они стоят так долго — очень и очень долго. Но потом Малфой с горечью вспоминает:

— Меня ждет Астория.

— Ты женат на Астории. — Почти как предательство, но ведь для него ее не было тринадцать лет.

Больно.

Но это лечится.

Лечится же?

Панси собирает в себе силы, собирает разбитое сердце и прячет в ладонях и только просит:

— Не рассказывай никому обо мне, ладно? Иначе я не смогу колдовать.

Он не говорит о законах и правилах, просто кивает.

— Наверное, нам больше не стоит видеться.

Паркинсон согласна. Она в кармане рубашке находит забытую фотографию в ч/б, где ее взгляд направлен куда-то в небо (Нейт любитель таких концепций).

— Возьми на память. Это Нейтан сфотографировал, он талантливый.

Драко, конечно, понимает, что скрывается за ее «Нейтан», но не спрашивает.

Это правильно.

Зачем?

Он даже не целует ее в щеку на прощание, уходит прочь быстро, резко. Оборачивается через десять шагов и говорит губами одними:

— Я люблю тебя.

Панси вторит:

— Я люблю тебя.

И отворачивается, чтобы не видеть, как аппарирует Драко Малфой, теряясь на этот раз не на несколько месяцев и не на тринадцать лет — навсегда.