Чтение онлайн

ЖАНРЫ

В лабиринтах памяти
Шрифт:

Элайджа сам не может разобраться в чем именно, но в этот момент он прекрасно понимает мужчину, лежащего на земле, пожелавшего, во что бы то не стало, обладать этой хрупкой малышкой.

— Не слишком ли ты молода, чтобы работать официанткой в баре? — почти помимо воли срывается с его губ.

— Мне двадцать три года, — тихо отвечает девушка, поднимая на него несмелый взгляд.

— Тогда ты должна уметь дать понять мужчине тщетность его… попыток добиться взаимности.

— Так и есть, — прикусывает губу девушка, пытаясь оправдаться, — но этот… этот мужчина видимо слишком пьян раз принял вежливость за флирт.

— Что ж, —

щурит глаза Элайджа, — думаю, он достаточно поплатился за это. А теперь — идем.

Девушка едва заметно кивает, и обходит вампира, шагая вперед по тесной улочке. Через мгновение на ее плечи ложится мужской пиджак, и она замирает, поднимая на Элайджу испуганный взгляд.

— Не думаю, что молодой девушке стоит ходить в подобном виде по улице, — спокойно говорит он, едва заметно улыбаясь, — ты ведь не ищешь больше…приключений?

Девушка быстро мотает головой, не сводя с него своих бездонных глаз.

— Как тебя зовут?

— Ева, — едва слышно отвечает она, так и не отводя от вампира испуганного взора.

— Ты давно живешь в Маноске, Ева? — продолжает разговор Элайджа, выдерживая ее пристальный взгляд.

— С детства, — отвечает она, продолжая медленно идти по темной улице, — я уезжала в Париж, но сейчас вернулась.

— Не понравилось в столице? — вскидывает бровь мужчина.

— Понравилось, но… — Ева замолкает, сводя темные брови.

— Где твой дом? — переводит тему разговора Элайджа, стараясь подстроиться по ее мелкие шаги.

— Через две улицы.

— Родители не возражают против ночной работы?

— Они…их нет… я живу с братом.

— Прости, — щурится вампир, бросая быстрый взгляд на идущую рядом девушку.

— Все в порядке, — вздыхает Ева, — мы пришли. Спасибо Вам…

— Элайджа, — подсказывает мужчина.

— Спасибо, Элайджа, — вновь благодарит она, стягивая с плеч его пиджак, — я Вам правда… очень благодарна…

Она мягко улыбается, и на девичьих щеках появляются едва различимые ямочки.

— Даже не знаю, как я могла бы…

— Не стоит, Ева, — глухо выговаривает вампир, не сводя темных глаз с ее лица, — мне пора. Спокойной ночи.

Элайджа скрывается в темноте, оставляя девушку одну у кованого забора. На улицах пустынно, и вампир за несколько минут добирается до своего дома. Он распахивает холодильник, надрывает пакет с донорской кровью и жадно выпивает его до последней капли.

Элайджу давно не мучила такая жажда, и он гонит от себя мысли о том, что ее причиной может быть хрупкая черноглазая девчонка, которая совсем не в его вкусе. Невинная малышка, волосы которой пахнут сиренью.

Он отмахивается от не прошенных мыслей, хмуря брови, наливает полный бокал бурбона, опрокидывает его в себя и садится в низкое кресло у окна, вглядываясь в звездное небо. Это просто случайность, очередной скоротечный, не заслуживающий внимания момент его вечной вампирской жизни, о котором он забудет уже завтра, и не вспомнит больше никогда.

Но стоит Элайдже прикрыть веки, он видит перед собой бездонные черные глаза, четко очерченные алые губы и едва различимые ямочки на нежных девичьих щеках.

В этот момент он почти жалеет о том, что пренебрег знакомством с Мари, которое наверняка закончилось бы в его постели, и о котором он точно забыл бы на следующее утро.

========== Часть 2 ==========

Стараясь не шуметь, Ева шагнула за порог своего дома, оказываясь в темной гостиной. Едва касаясь пола,

она прошла до маленькой кухни, и только плотно прикрыв дверь, девушка позволила себе перевести дыхание.

Ева щелкнула выключателем, и тесную комнату залил мягкий свет, осветивший скромное убранство ее жилища. Девушка вздохнула, и потянулась к чайнику. Поставив его на плиту, она приоткрыла створки старинного буфета, разглядывая стоящие на полках емкости. Ей нужен был успокаивающий сбор, секрет которого Ева узнала еще в детстве от своей бабушки, но именно его она и не могла найти, среди многочисленных баночек.

Прикусив губу, Ева медленно опустилась на стул. Ночь выдалась просто ужасная.

Сначала она опоздала на работу, из-за того, что Себастьян никак не хотел ее отпускать, нарвавшись на выговор владельца бара, потом пролила дорогой коньяк, и в довершении всего пьяный плотник, принявший ее вежливую улыбку за заигрывания, поймал ее у служебного выхода, где Ева в свой пятиминутный перерыв, надеялась хоть немного перевести дух. Только благодаря вмешательству незнакомца ему не удалось довести до конца свои более чем ясные намерения.

Девушка опустила глаза, разглядывая обрывки ткани в которые превратилась ее рабочая рубашка. Было совершенно очевидно, что даже самая искусная швея не сможет справиться с тем, чтобы вернуть ее к жизни. Ева нахмурилась, тяжело вздыхая. Ее трещащий по швам бюджет совсем не предусматривал траты на новую одежду. Особенно сейчас, когда лекарства Себа были почти на исходе.

Работа в баре была далеко не пределом мечтаний, и все же она давала стабильный доход, который позволял Еве с горем пополам содержать их маленький дом, кормить себя и брата, а также выкраивать деньги на его лечение. Теперь же, после того как она ушла, не доработав положенную смену, девушка совсем не была уверена в том, что месье Совери простит ей очередной проступок. А лишиться работы она никак не могла.

Ева родилась и выросла в Маноске и до недавнего времени любила этот маленький городок всем сердцем. Но авария, лишившая жизни ее родителей, перевернула ее чувства с ног на голову, избавив девушку от всех ложных иллюзий. Она вернулась из Парижа, бросив учебу, и теперь вся ее жизнь вращалась лишь вокруг брата, который был ее единственным близким человеком во всем мире.

Себастьян был младше на тринадцать лет, и Ева могла бы поклясться, что не видела более доброго, милого ребенка, чем ее брат. Родители, соседи, да и она сама обожали маленького сорванца с каштановыми кудрями, одна улыбка которого могла, казалось, растопить самое черствое сердце. И даже то, что Себ с самого раннего детства страдал астмой, никак не влияло на его добрый нрав, и не мешало ему каждое утро улыбаться миру самой широкой улыбкой. И Ева дала себе слово, что сделает все от нее зависящее, чтобы жизнь ее брата была счастливой настолько, насколько это было возможно.

Камнем преткновения в исполнении ее задумки предсказуемо стали деньги. Их родители работали в местной школе, и те малые накопления, которых остались после них, растаяли в первые же месяцы возвращения Евы в Маноск. Она никогда не работала, посвящая свою жизнь лишь изучению живописи, но теперь выбора у девушки не было. Ее нежные акварели хоть и нравились туристам, но денег не приносили. И когда дочка месье Совери, неугомонная Мари, дразнящая Еву в детстве, предложила ей работу в баре, девушка ухватилась за нее, как за спасательный круг.

Поделиться с друзьями: