В лабиринтах памяти

— Но…

— Убирайся!

Ева на мгновение замерла, приоткрыв от удивления рот, но не сводящая с нее полного злости взгляда Мари, не оставила ей иных альтернатив, кроме как, стянув с себя черный фартук, направиться к выходу.

И только пройдя квартал, Ева вспомнила, что оставила в кармане своей формы все чаевые. Жгучая досада накрыла ее с головой, и девушка, медленно опустилась на стоящую рядом скамейку, чувствуя, как по пылающим щекам побежали дорожки горячих слез.

Это был конец. Полный кошмар, из которого ей не выбраться. Девушка не сомневалась, что уже к завтрашнему утру Мари раструбит по всему городку о том, что Ева прыгнула в постель к первому встречному. Да как так вообще могло произойти?!

Ева прокачала головой, пытаясь успокоиться, и в этот момент почувствовала, как на скамью рядом с ней присел кто-то еще. Она резко обернулась, и увидела Элайджу.

— Вы что меня преследуете?! — вскипела девушка, поддавшись эмоциям, — что Вы наговорили Мари?

— Успокойся, Ева, — совершенно спокойно проговорил мужчина, протягивая ей платок, — вытри лицо.

— Послушайте, я не знаю, что Вам нужно, — сбивчиво проговорила девушка, вытирая слезы, — но я… она сказала, что я и Вы… и меня уволили…

— Пожалуй, я виноват перед тобой, птичка, — прищурился Элайджа, сдерживая улыбку, — нужно было мягче дать понять этой…как ты говоришь, Мари… свою незаинтересованность в ее обществе.

— Вы что… — расширила глаза Ева, — вы ее… отвергли?

— Я сам выбираю себе женщин, птичка, — просто сказал мужчина, едва заметно улыбаясь.

— Я… не называйте меня так…

— Почему же? — вскинул бровь Элайджа.

— Это неприлично. Я… мне пора.

— Я хочу тебе помочь, птичка, — невозмутимо продолжил вампир, не сводя взгляда с кусающей губу девушки, — тебе ведь нужна работа?

— Да, но…

— А мне нужна помощница по хозяйству. Справишься?

— Конечно, но…

— Вот и славно. Жду тебя завтра.

И с этими словами, вручив ей клочок салфетки, он исчез в ночной темноте.

========== Часть 3 ==========

Элайджа не знает, зачем следующим же вечером идет в бар, где вчерашней ночью вступился за маленькую официантку.

Совсем не потому, что сомкнул глаза только на рассвете, представляя то, какими на вкус могут быть ее алые губы. И не потому, что пару раз почти срывался с постели для того, чтобы вихрем добраться до ее дома и посмотреть в окно на то, как она спит.

Он всего лишь давно не был с женщиной, и нежные полушария груди, которые он успел разглядеть сквозь порванную рубашку Евы, взбудоражили его воображение. Только это. Ничего более.

Он садится у стойки, заказывает бурбон и делает первый глубокий глоток, изучая переполненный зал. Темные глаза проходятся по рядам занятых столиков, скользят по танцполу, так и не останавливаясь ни на призывно улыбающейся шатенке, ни ее рыжей подружке, пытающейся строить ему глазки, пока не натыкаются на хрупкую фигурку в углу.

Время едва перевалило за полночь, но видно, что Ева чуть держится на ногах. В этой огромной рубашке, явно с чужого плеча, со своими бездонными черными глазами, занимающими, кажется, половину лица, она похожа на маленькую птичку, случайно залетевшую в чужую голубятню. Она выглядит такой молодой и невинной, что Элайджа почти забывает о том, какие горячие фантазии с ее участием совсем недавно будоражили его мысли. Он с облегчением улыбается, но в этот миг Ева прикусывает свою пухлую нижнюю губу в задумчивости, и ее тонкая смуглая ладонь, поправляет ворот рубашки, касаясь вздымающейся груди.

И вампир понимает, что больше не имеет смысла врать самому себе. Он хочет ее. Эту похожую на птичку маленькую официантку, которая даже не осознает силу собственной привлекательности. И Элайджа почти уверен в том, что она девственница.

Он медленно поднимается с высокого стула, и подходит к ничего не подозревающей Еве со спины, касаясь тонкого плеча, но не успевают они обменяться и парой слов, как рядом появляется все та же неугомонная шатенка, которая оттесняет Еву к занятым посетителями столикам и тянет Элайджу к стойке.

Он слегка сводит брови, пока Мари, не умолкая ни на секунду, тянет ему бокал с бурбоном, и ее язык будто невзначай проходится по накрашенным алой помадой губам.

— Вы давно в Маноске?

— Несколько месяцев, — туманно отвечает Элайджа, наблюдая, как Ева улыбается смеющемуся бородатому парню, совсем не замечая, как тот пытается заглянуть в вырез ее клетчатой рубашки.,

— Вам что, Ева приглянулась? — кривит губы Мари, поднимая на вампира недоуменный взгляд, — она же просто официантка.

— У нее красивые глаза, — пожимает плечами мужчина, переводя взгляд на жаждущую его внимания шатенку, — она каждую ночь здесь работает?

— Ой, да забудь ты об этой маленькой мышке, — пьяно усмехается Мари, переходя на «ты», — поверь, для нас с тобой есть занятия куда интересней.

И ее ладонь скользит по мужскому бедру, пока Элайджа не ловит ее почти у самой ширинки.

— Я могу показаться Вам старомодным, молодая леди, — совершенно спокойно говорит он, удерживая тонкое запястье, — но, мне по вкусу менее… доступные дамы. Впрочем, уверен, что найдутся те, кто оценит Ваш энтузиазм.

Не говоря больше ни слова, он отходит от открывшей от удивления рот Мари, и замирает у стены, ища глазами маленькую официантку. Но проходит больше часа, а он так и не видит черноглазой птички среди веселящихся гостей. Элайджа уже собирается уйти, но в этот момент до него доносится знакомый тихий голос. Вампир поворачивает к выходу из кухни, и видит, как Мари нависает над Евой, явно пытаясь отыграться на еле стоящей на ногах от усталости девушке за его отказ.

Темные глаза следят за тем, как Ева замирает, после того, как разъярившаяся шатенка выгоняет ее из бара, как она медленно стягивает фартук, как бредет к выходу. Элайджа следует за ней невидимой тенью, пока девушка не опускается на маленькую скамейку, заливаясь слезами.

Почти помимо воли он выходит из тени и садится рядом, протягивая дрожащей Еве носовой платок. Она что-то говорит ему срывающимся голосом, но вампир смотрит только на блестящие от слез огромные черные глаза, и Элайджа сам не до конца понимает, как зовет ее в свой дом в качестве помощницы по хозяйству, хотя те желания, что будит в нем похожая на птичку официантка бесконечно далеки от уборки и глажки белья.

Он не уверен в том, что она придет, но утром слышит тихий стук, и сами по себе его губы растягиваются в тонкой улыбке. Он идет к порогу, и, распахнув дверь, видит нерешительно кусающую свои пухлые губки Еву.