В лабиринтах преступлений или Как Шерлок получил нового напарника
Шрифт:
“Это не Лион!” Ему так хотелось крикнуть это. Всё вокруг казалось нереальным и невозможным. Мир сузился до узкого-узкого коридора, по краям которого клубился чёрный как уголь туман, краски подернулись и застыли, став серыми и мертвыми. Шерлок вяло двигался вперед, позволил подвести себя к телу и хотел присесть рядом на корточки, но от увиденного ноги подогнулись, и он рухнул на колени.
Это неправильно! Так не должно было случиться! Не должно…
Вместо кистей рук было кровавое месиво, тело Лион словно пропустили через давно неисправную мясорубку, которая презрительно выплюнула ее, предварительно неравномерно прожевав, ободрав кожу, обнажив или переломав кости, оставив глубокие рваные раны, порезы и ссадины, разъев кислотой и ожогами. Одежда превратилась в лохмотья, пропитанные бурыми пятнами. Левое плечо
Проснись, проснись немедленно!
Шерлок уставился на девушку остекленевшим взглядом, в котором сквозило дикое, просто звериное отчаяние и ужас. Дрожащие пальцы сыщика замерли в сантиметре от угольных волос. Детектив вдруг поймал себя на том, что боится сделать ей больно. Внезапно ему показалось, что его сейчас вырвет. Шерлок резко отвернулся, спазмы сотрясли тело, словно удары в живот, но из горла, сжатого стальной рукой, не вышло ни звука.
Нет, только не это… Мертва… Мертва… Нет!
Шерлок пришел в себя на покрытой утренней росой траве. Шарф был растянут, пальто расстёгнуто – чтобы дать воздуха. Андерсен, чуть морщась от неудовольствия, щупал пульс.
– Не уберег…
Криминалист нахмурился, услышав едва внятный шепот бескровных губ брюнета.
– Не уберег… Обещал и не смог… Нарушил слово…
– Да он же бредит, – покачал головой эксперт и помахал, подзывая Майкрофта Холмса. Шерлок между тем уселся на земле и, не моргая, застыл.
Как?.. Как так получилось? Ведь были еще сутки! Почему он нарушил цепочку? Почему убил ее сейчас? Это неправильно, алгоритм не соблюден! Она не должна была погибнуть! Не должна была… была…
Шерлок не различал лепета полицейских, не реагировал на брата и на короткие замечания Лестрейда. Пусто… Так пусто… Ничего нет… Медленно поднялся на ноги, пошатнувшись и едва не упав, развернулся и пошел куда-то, не обращая внимания ни на что. Все вокруг прекратило свое существование, стало пепельным, бесцветным и невзрачным, пропал, растворился в этой серости последний лучик с яркими голубыми глазами и немного сумасшедшим, но таким искренним светом в них. Она улыбалась только для него; только для него смеялась; только ему доверяла; только его подпускала к себе и позволяла ему видеть ту ее сторону, которую не видел никто. И вот теперь всего этого больше нет… Ушло, исчезло, погасло то тепло, которое охватывало его, когда она была рядом. Она знала, что ее жизнь в опасности, если детектив рядом, врагов у него всегда хватало, но почему, почему он был так уверен, что с ней ничего не случится? Почему был так самонадеян? Почему…
Ответов не было и не могло быть. Мысли путались, сталкивались и распадались как хрупкий лед, тесня сознание, логику и разум на задний план, не оставляя ни единого осмысленного вывода.
Она умерла…
Как понять и принять то, к чему ты физически не готов и чего в принципе не признаешь? Как разгадать тайну, в которой сплошные узлы и одна только путаница? Как выбраться из лабиринта, в котором нет выхода? Как?..
Он проиграл…
Случись подобное раньше, он бы отреагировал по-другому. Осмотрел бы тело, высказал бы все, что выяснил, и с чистой совестью побежал бы ловить убийцу. Но она была права: она слишком сильно его изменила! Чувства и эмоции стали частью его самого, и выдворить их было не так уж просто. У Шерлока Холмса было сердце, настоящее, бьющееся, трепещущееся где-то под кожей, а сейчас оно остановилось, замерло, замороженное такой дикой болью, от которой хотелось не то что кричать, а орать. Орать так громко, как только было возможно; орать, не останавливая рвущиеся из горла вопли и слезы; орать от безысходности, потому что понимаешь, что ничего уже не изменить. Человеческая жизнь – невероятно хрупкая ломкая вещь, никогда нельзя с точностью предугадать, расколется ли она назавтра или через много-много лет. Но он считал ее жизнь стабильной
точкой в своем потоке мироздания. И поплатился за эту самонадеянность…Ее не вернуть…
Шерлок плелся, сам не зная куда, просто двигался как на автопилоте и ничего не соображал. Ноги сами принесли его к дому Скай. Консьерж, завидев мертвенно-бледного молодого человека, икнул с перепугу и побежал вызывать скорую. Холмс же поднялся на шестой этаж и, отперев квартиру ключом, который Лион дала ему в начале лета, вошел в прихожую.
Тут ничего не изменилось, все было по-прежнему. Стояли на мольбертах картины закатов и волков; замер в гостиной рояль с открытой партитурой; безмолвно висели занавески, блестели глянцевой поверхностью фигурки зверей. Доносился запах букета цветов. Аромат сиреневых духов еще витал в воздухе.
Шерлок, не снимая ботинок, шагнул в гостиную и посмотрел на фотографию в рамке, стоящую на тумбочке. Снимок был сделан месяц назад, в парке, куда Скай вытащила его на прогулку. Девушка неожиданно запрыгнула детективу на спину и беззвучно смеялась, в то время как он оглядывался, пытаясь удержаться в вертикальном положении. Знал бы, что это было в последний раз, улыбнулся бы…
Шерлок закрыл глаза и тяжело выдохнул.
Опять пустота. Неужели это конец?..
========== Глава 6. Неожиданность. Окончание. ==========
От Автора: возможна тавтология.
*
Шерлок влетел в Скотланд-Ярд как на крыльях, вскочил в морг, с грохотом распахнув дверь и заставив всех присутствующих обернуться. Здесь все собрались: Лестрейд, Сандра, Дэмиэн, Салли, Андерсон, Бьюкенен, еще несколько людей, незнакомых Шерлоку, – видимо, друзья Скай.
– Вы осматривали труп? – пытаясь отдышаться, выпалил детектив.
– Ты о чем? – не поняла патологоанатом.
– Понятно, значит - нет, – кивнул Холмс. – Отлично, поскольку у меня прекрасные новости: это не Лион!
– Что?
Не дожидаясь дальнейших воплей, Шерлок шагнул к столу, где лежало тело Скай, и сдернул простыню.
– У этого трупа нет четырех шрамов поперек позвоночника, – начал перечислять сыщик, – нет следа на спине от винтовки Зубровского, и нет, – он указал пальцем на порванное запястье, – застарелого перелома левой лучевой кости.
Пока он говорил, лица людей вытягивались все сильнее. Откуда столько подробностей? Как он про все эти шрамы узнал?
– И еще, – Шерлок достал что-то из кармана пальто, – вы от горя и врожденной генетической тупости даже не удосужились провести сравнительный анализ ДНК! А если бы сделали это, то увидели бы, что образцы совершенно не совпадают! Вывод: эта девушка всего лишь копия Лион, и не более того.
*
Когда выяснилось, что тело в морге не что иное, как труп неизвестной, только катастрофически похожий на Скай и изуродованный для того, чтобы осложнить достоверное опознание, расследование в Скотланд-Ярде забурлило с новой силой. Сотрудники решили держать пока это в секрете, чтобы не спровоцировать Портного, а Шерлок между тем поделился новыми зацепками.
Ему (совершенно случайно) удалось узнать, что у всех жертв все же имелся один связующий пунктик – кафе на Уолбридж-стрит. Погибшие иногда появлялись там и только из-за глупых игр жизни никогда не сталкивались друг с другом. Когда они прибыли туда, инспектор начал допрашивать персонал, а Шерлок со скучающим видом принялся оглядываться и вдруг замер. Его взгляд наткнулся на человека, с упоительным восхищением пересчитывавшего толстую пачку денег.
Догадка пронзила его мысли как электрический разряд. Все внезапно встало на свои места. Вот оно, недостающее звено: успех! Первый погибший заключил выгодную сделку; второй – встретил девушку своей мечты; третья и четвертая – старые подруги – свиделись спустя много лет; пятая выиграла соревнования по плаванию. Успех!.. Вот что его взбесило. Они смотрели счастливыми глазами, говорили счастливыми голосами, а он… Тут Шерлока окликнул Лестрейд.
– Представь, что мы выяснили: жених Амелии Вайт работал здесь! Я пробил по базе: его отец оказался маньяком, который десять лет назад поубивал кучу народу! Мы не могли вычислить его сына, потому что он сменил фамилию, имя и паспорт и даже уезжал из страны, но вот этот снимок, – он показал фотографию Вайта, – говорит сам за себя. А ты помнишь, кто поймал того маньяка?