В ловушке

Я посмотрела на свой облупившийся розовый лак на ногтях.

— Я все еще чувствую, что мне предстоит долгий путь. Я чувствую, что могу потерпеть неудачу, если не буду достаточно стараться.

— Бояться — это нормально. Просто не останавливайся. Я поражена, что ты такая решительная после того, что ты пережила неделю назад. Это может сказываться на человеке.

Бояться — это нормально. Просто не останавливайся. Было странно, как то, как Блейк пробивался через свою жизнь с посттравматическим стрессовым расстройством, могло вдохновлять кого-то, кого так легко ввести в уныние, как меня. Я равнялась на него, когда думала о том, чтобы все бросить, потому что даже в самые темные моменты у него были силы встать и продолжать идти. Поэтому я собиралась продолжать идти и чего-то добиться.

— Да, это на меня повлияло, но это также помогло мне осознать, в каком-то смысле, что у меня так много поводов для радости. У меня есть моя семья, мои друзья, мой парень. — Я улыбнулась, и легкий румянец окрасил мои щеки. — У меня есть моя музыка и хобби. Я здорова и жива. У меня так много причин быть счастливой. Я принимала все как должное, но теперь я вижу, как мне повезло иметь все это.

— Ты абсолютно права. У тебя так много причин быть счастливой. А как насчет твоего тела? Ты чувствуешь себя счастливой?

Я глубоко вздохнула, глядя на ее золотой карандаш, который теперь неподвижно лежал на ее планшете.

— Было бы ложью, если бы я сказала, что не хочу ничего менять в себе.

Я посмотрела на свой живот. На мне была обтягивающая рубашка, которая не скрывала мои мягкие складки, и я представляла себе талию без них. В отличие от того, что было раньше, этот образ не вызывал у меня мучительной тоски, когда я думала об этом. Я хотела бы более упругое тело, но я не корила себя за это или не обвиняла свое тело в том, что оно не такое, каким я хотела его видеть. Я была достаточно хороша и так.

— Я учусь не сравнивать себя с другими и устанавливать для себя реалистичные ожидания. Строение моего тела явно не позволяет мне иметь просвет между бедрами или узкие бедра, и я просто учусь принимать это и двигаться дальше. Мы не можем иметь все в жизни, и это нормально. — Я взглянула на свою пышную грудь, которая теперь стала еще более заметной, когда я надела бюстгальтер с эффектом пуш-ап, и подумала о Саре. — Моя подруга как-то сказала мне, что хотела бы иметь большую грудь, как у меня, что иронично, поскольку я хочу иметь стройное тело, как у нее. Мы всегда хотим чего-то, чего не можем иметь, верно? И кажется, что очень трудно быть удовлетворенной тем, что у нас уже есть. Это как шопинг. Покупаешь одну вещь, и этого недостаточно. Всегда хочется чего-то нового, чего-то более дорогого, чего-то более красивого. Я всегда хотела лучшее и красивое тело, но теперь я просто хочу замедлиться и ценить себя такой, какая я есть. Я хочу перестать считать свои физические недостатки чем-то, чего стоит стыдиться.

Почему это недостатки?

— Почему мое несовершенное тело — это недостаток? Если мой вес не ухудшает мое здоровье, почему я должна быть против своих более толстых бедер или круглой задницы? Почему общество должно быть против моих круглых форм? И я не хочу наказывать себя рвотой или чувством вины. Я не хочу наказывать себя за то, какая я есть. Однажды, может быть, я достигну желаемого веса. Может быть, я никогда этого не достигну, но, несмотря ни на что, я хочу освободиться от сожалений и недовольства собой. И я работаю над этим. Шаг за шагом.

Она смотрела на меня с одобрением, написанным на ее лице, ее мягкая улыбка становилась все шире.

— Ты действительно проделала большой путь, — повторила она. — Я поражена разницей между тем, что было раньше, и тем, что есть сейчас, и я уверена, что однажды ты этого достигнешь. Просто сосредоточься на себе и не позволяй внешним голосам победить тебя. Ты — твоя самая большая сила и поддержка.

На этом наша сессия закончилась, и я вышла из ее кабинета, чувствуя себя более позитивно, чем раньше. Неделя была хаотичной, но жизнь продолжалась, и время залечит раны.

Блейк, который был на сеансе в то же время, что и я, уже ждал меня в зале ожидания. Его губы растянулись в сияющей улыбке, когда он увидел меня, что сделало его прекрасное лицо еще прекраснее, если это вообще возможно. Я заметила с трепетом в груди, что теперь он улыбается и смеется чаще.

Эти дни тоже были нелегкими для него, потому что, то воскресенье подвергло его безумному количеству стресса, что привело к новым кошмарам и воспоминаниям. Но, по его словам, все было не так плохо, как могло бы быть. Он принимал антидепрессанты, которые хорошо справлялись со своей задачей, что в сочетании со временем, проведенным вместе, означало, что он был в гораздо более спокойном состоянии, чем обычно.

— Закончила? — Он встал и поцеловал меня в лоб.

— Да. Поехали.

Мы вышли, держась за руки, и сели в мою машину, закат создавал уютную картину вдалеке.

— Итак, поле подсолнухов? — Спросила я.

— Поле подсолнухов. — Он наклонился и захватил мои губы. Поцелуй был томным, пока он не углубил его и не украл мое дыхание. Всегда жаждущая его поцелуев, я обхватила его лицо и прижалась к нему ближе. Мы отстранились через несколько мгновений, оба хватая ртом воздух.

— Ты же знаешь, что я зависима от твоих поцелуев, да? — Сказала я ему, заводя машину.

— Ты же знаешь, что я от тебя зависим, да? — Его чувственный голос сделал что-то странное в моей душе.

Я хихикнула, выезжая с парковки.

— Теперь я знаю. Как прошел твой сеанс?

— Как обычно, чертовски скучно, но необходимо. Она была рада услышать о тебе. Она думает, что теперь, когда ты рядом, мне будет легче справляться с симптомами ПТСР. Поддержка и все такое. — Я искренне на это надеялась. Я хотела помочь ему. — А как прошел твой?

— Все нормально. Мне нравится разговаривать со Сьюзен.

— Да? Почему?

— Потому что она всегда заставляет меня чувствовать себя спокойнее и ближе к принятию себя такой, какая я есть. — Я улыбнулась и нажала на газ, проезжая мимо машины перед нами. — Она довольна моим прогрессом.

Он положил свою руку на мою на рычаге переключения передач.

— Мне нравится, какая ты, — мягко сказал он, и я взглянула на него. В его выражении лица читалась тоска и легкий намек на сожаление. — Я бы хотел стереть свои оскорбления и исправить ущерб, но, как я уже говорил, это невозможно. Поэтому я буду показывать тебе каждый день, какая ты особенная и красивая. Мне все равно, сколько ты весишь. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

Я улыбнулась ему, желая заключить его в сокрушительные объятия.

— Я знаю. Я имею в виду, это все еще немного необычно, потому что ты называл меня толстой до недавнего времени, но ты можешь компенсировать это, говоря мне, какая я красивая и как сильно ты меня любишь, сто раз в день. — Подмигнула я.

Он рассмеялся.

— Так мало. Давай сделаем триста.

— Триста пятьдесят.

— Договорились. — Я хихикнула, и он быстро поцеловал меня в щеку. — Ты никогда не была для меня уродливой или толстой. Если бы ты только могла увидеть себя такой, какой вижу тебя я, я уверен, ты бы больше никогда не сомневалась в себе.