В лучах мерцающей луны

Пока не стала бы леди Олтрингем? Что ж, возможно. Во всяком случае, она не собиралась вновь становиться рабыней Урсулы.

Она со слабой улыбкой покачала головой:

— Извини, Урсула: конечно, мне ужасно хочется сделать тебе одолжение…

Взгляд миссис Джиллоу стал укоризненным.

— Я полагала, что так оно и будет, — пробормотала она.

Сюзи, встретив ее взгляд, прочитала в нем напоминание о длинном ряде оказанных милостей и поняла, что Урсула не из тех женщин, которые забывают, кто кому чем обязан. Сюзи колебалась: она вспомнила недели блаженства, ставшего возможным благодаря чеку Урсулы, и ей не захотелось выглядеть неблагодарной.

— Если бы это было возможно, Урсула… но правда… Я несвободна в настоящий момент. — Она помолчала, а затем внезапно решилась: — Дело в том, что я жду здесь встречи со Стреффордом.

— Стреффордом, лордом Олтрингемским? — воззрилась на нее Урсула. — Ах да… припоминаю. Вы с ним всегда были большие друзья, не так ли?

Она сделала мысленное усилие… Но если Сюзи ждет встречи с лордом Олтрингемским — одним из богатейших людей Англии… Внезапно Урсула раскрыла свою золотую сетчатую сумочку и выхватила из нее миниатюрную записную книжку:

— Но, минуточку… да, следующая неделя! Я знала, что он приезжает в Роан на следующей неделе! Но, дорогая, так это же прекрасно! Ты сейчас пошлешь ему телеграмму, а завтра поедешь со мной и встретишь его там, а не в этой отвратительной сырой пустыне… О, Сюзи, если б ты знала, как жизнь сурова ко мне в Шотландии между князем и Фредом, ты бы вряд ли могла сказать «нет».

Сюзи продолжала сомневаться; но, в конце концов, если Стреффорд и впрямь намерен ехать в Роан, почему им не встретиться там, в приятной обстановке и в удобное время, а не бродить с ним по унылым мокрым улицам Лондона или говорить в ресторане, напрягая голос, чтобы перекричать грохот оркестра? Она понимала, что он вряд ли отложит визит в Роан ради того, чтобы задержаться с ней в Лондоне: такие уступки никогда не были в его стиле, и уж тем более теперь, когда он может с полным основанием и без колебаний поступать, как ему вздумается.

Впервые она в полной мере поняла, насколько изменилась его судьба. Теперь, конечно, все его дни и часы были расписаны далеко вперед: отбою не было от приглашений, от возможностей, только выбирай… А женщины! Прежде она об этом никогда не задумывалась. Все девушки в Англии захотят за него замуж, не говоря уже о ее собственных предприимчивых соотечественницах. А еще были замужние женщины, которых следовало опасаться даже еще больше. Стрефф был способен какое-то время избегать женитьбы, хотя можно предположить силу мнений, давления семьи, влияния традиций, что он так часто высмеивал, однако же, как она знала, никогда полностью не отвергал… Да, все те тихие, невидимые женщины в Олтрингеме… вдова его дяди, его мать, старые девы-сестры… вполне возможно, что тактично и терпеливо… в таких случаях и самая глупая женщина способна на тактичность и терпеливость… они могут в конце концов убедить, что это его долг, могут просто подсунуть нужную юную красотку… Но пока, сейчас, в данный момент, замужние женщины. Они ждать не будут, они, несомненно, уже расставляют свои ловушки! Сюзи содрогнулась при этой мысли. Она слишком хорошо знала, какими извилистыми путями добиваются, слишком часто, своей цели. Не то чтобы в наше время они были очень извилисты: чаще просто достаточно улучить момент, наброситься и закогтить жертву; но она знала и все хитрости и уловки, ведущие к этому. Знала, о, как хорошо она их знала — хотя со Стреффом, слава богу, никогда не прибегала к ним! Ей стоило лишь захотеть, и его любовь ей обеспечена: не будет же она такой дурой, что отвергнет ее?

Возможно; хотя на этот счет она еще не решила. Но, во всяком случае, она понимала, что безусловно лучше будет уступить напору Урсулы; лучше встретиться с ним в Роане, в подходящей обстановке, где у нее будет время сориентироваться, увидеть все опасности, которые угрожают ему, и принять решение, надо ли ей, в конце концов, спасать его от других женщин.

— Что ж, если хочешь, тогда, Урсула…

— Ох, ты ангел! Как я рада! Пойдем на ближайшую почту и отправим телеграмму.

Когда они садились в такси, миссис Джиллоу умоляюще стиснула руку Сюзи:

— И ты позволишь Фреду немножко поволочиться за тобой, да, дорогая?

XVIII

— Но я ума не приложу, — искренне сказала Элли Вандерлин, — почему ты не объявишь о помолвке прежде, чем дождешься развода. Так уже делают, уверяю тебя — это намного спокойней!

Миссис Вандерлин на обратном пути из Санкт-Морица в Англию сделала остановку в Париже, чтобы пополнить свой истощившийся гардероб, который лишь два месяца назад с трудом помещался в такое множество чемоданов. Другие дамы, с той же целью съехавшиеся туда со всех концов света, обсуждали с ней анфилады «Нуво-люкс», отделанные в стиле Людовика XVI, розовые свечи на столиках в зале ресторана, часы, проведенные за примеркой у портных; и просто потому, что их было так много и все они лихорадочно сражались за то, чтобы заполучить одно и то же и в одно и то же время, все они были взбудоражены, счастливы и раскрепощены. Это было самое важное время в году: пик «сезона ателье».

Миссис Вандерлин столкнулась с Сюзи на одной из демонстраций мод на рю-де-ля-Пэ, где ряды дам, бледных от духоты и переживаний, часами сидели, с напряженным вниманием глядя на призрачные видения в невероятных одеяниях, дефилировавшие перед ними на гудящих от усталости ногах.

Отвлеченная от королевской роскоши шиншиллового манто ощущением, что какая-то дама тоже разглядывает его, миссис Вандерлин повернулась и с удивлением увидела Сюзи, с критическим видом склонившуюся над мехом.

— Сюзи! Не знала, что ты здесь! Я видела в газетах, что ты с Джиллоу. — Последовали привычные объятия, после чего миссис Вандерлин, следя глазами за бесподобным манто, уплывающим в веренице манекенщиц, резко спросила: — Ты покупаешь для Урсулы? Если собираешься заказывать то манто для нее, я предпочла бы это знать.

Сюзи улыбнулась, не спеша отвечать. В подробностях осмотрела изысканный туалет вечно молодой Элли Вандерлин, от пера на макушке до безупречного подъема лакированных кожаных туфель, и наконец сказала:

— Нет, сегодня я покупаю для себя.

— Для себя? Себя? — отозвалась миссис Вандерлин, недоверчиво глядя на нее.

— Да; просто ради разнообразия, — невозмутимо подтвердила Сюзи.

— Но манто… я имею в виду манто из шиншиллы… с горностаевым подбоем…

— Да; просто дивное, правда? Но я думаю посмотреть где-нибудь еще, прежде чем решить.

Ах, как часто она слышала эту фразу в устах подруг; и до чего потрясающе было сейчас видеть изумление Элли, когда она произнесла ее, как сама Элли, тоном высокомерной пресыщенности! Сюзи все больше и больше становилась зависимой от подобных развлечений; без них ее дни, хотя и насыщенные событиями, едва ползли. Но все еще интересно было посещать крупные ателье, наблюдать, как дефилируют манекенщицы, а ее подруги надменно рассматривают самую дорогую демонстрируемую одежду. Она знала, что слух о ее и Ника предстоящем разводе и о том, что лорд Олтрингемский «предан» ей, достиг заграницы. Она не подтверждала и не отрицала его: просто с наслаждением плыла на его легкой волне. Но хотя миновало уже три месяца с тех пор, как Ник покинул палаццо Вандерлинов, она так и не написала ему — ни он ей.

Тем временем дни тянулись все медленней и медленней, как она ни заполняла их, и треволнения, на которые она полагалась, больше не будоражили ее. Стреффорд принадлежал ей: она знала, что он женится на ней, как только она будет свободна. Они десять дней были вместе в Роане, а после этого она поехала с ним в авто на юг, сделав остановку по пути, чтобы осмотреть поместье Олтрингемов, где в тот момент не было его скорбящих родственников.

В Олтрингеме они разделились, и, сделав еще визит-другой, она вернулась в Париж, где теперь он должен был присоединиться к ней. После нескольких часов в Олтрингеме она поняла, что он будет ждать ее столько, сколько потребуется, и страх появления «другой женщины» перестал беспокоить ее. Но, возможно по этой самой причине, будущее показалось ей менее волнующим, чем она ожидала. Иногда она думала, что на нее подавляюще подействовал вид громадного дома: слишком он был большой, слишком древний, слишком походил на гигантский монумент старинным местным традициям и обязанностям. Возможно, слишком долго в нем обитало слишком много серьезных и добропорядочных женщин: почему-то она не могла представить в нем новобрачную, прегрешения и прелюбодеяние. И все же это должно случиться, конечно… Она с трудом представляла Стреффорда или себя, продолжающих эту традиционную жизнь, отягощенную большой ответственностью, со скучными приемами, утомительными обязанностями, еженедельным посещением церкви и председательством в местных комитетах… Какая жалость, что они не могут продать его и поселиться в маленьком домике на Темзе!

Как бы то ни было, она не жалела о слухах, что станет хозяйкой Олтрингема, стоит ей только захотеть. Временами она спрашивала себя, знает ли об этом Ник… дошли ли слухи до него. Если да, то он должен благодарить за это собственное письмо. В нем он подсказал, каким курсом следовать; она и следовала.

В первую секунду встреча с Элли Вандерлин была для нее шоком; она надеялась никогда больше не увидеть Элли. Но сейчас, пообщавшись с ней, Сюзи поняла, какими ошибочными были ее прежние впечатления от подруги. Нескольких минут хватило, чтобы она привыкла к Элли, как привыкала ко всем и ко всему в прошлой жизни, к которой она вернулась. Что толку так волноваться из-за пустяков? Они с миссис Вандерлин вместе покинули ателье и после посещения новой модистки сейчас пили чай в гостиной номера Элли в «Нуво-люкс».