В львиной шкуре
Шрифт:
Глава 3. Операция "Гоа"
В кабинете императора собрались все мужчины из будущего. Обсуждали предстоящую военную операцию в Гоа.
— Парни, — обратился к Руслану и Косте Черныш, — только восемь новых пушек успели мы сделать, много времени ушло на изготовление снарядов.
— Павел Андреевич, два дау могут пойти и без пушек, посадим на них десант.
— А в Момбасу тогда кто пойдёт? Нефть и кофе как забирать думаете?
— Мы по пути заедем и предупредим, что всё возьмём на обратной дороге, — ответил Костя. — А товар никуда не денется, фактория там хоть и не большая, но надёжная. Спасибо за это нашим парням.
— Хорошо. А теперь на счёт десанта… Не боитесь им рисковать? — задал Черныш очередной вопрос.
— Мы же вам фотографии крепости показывали, там гарнизон всего триста человек. Крепостные
— А Махмуд Гаван, когда пожалует? Сами говорили, что у его противника шестидесятитысячная армия. Никаких снарядов на неё не хватит. Если ваш визирь придёт слишком поздно, то придётся вам, ребятки, делать ноги. Кстати, Марк Захарович, — повернулся Черныш к Дундичу, — в известной нам истории Махмуд Гаван захватил Гоа?
— Да, только двумя годами позже.
— Может мы зря всё это затеяли? — обратился ко всем император.
— Почему зря? — возмутился Сомов, — победа сулит нам большие выгоды. Заодно свои силы проверим, а потом уже и в Европу и на Русь пожалуем.
— Чего вы опасаетесь, Павел Андреевич? — спросил Башлыков.
— Честно? Неудачи опасаюсь и напрасно потраченных боеприпасов. Первый раз придётся проводить такую масштабную операцию.
— Во-первых, — стал перечислять Костя, — мы атакуем крепость только тогда, когда узнаем, что наши союзники и неприятель уже стоят друг напротив друга. Весть о нападении на Гоа вызовет у Вирупакшарая II панику и, испугавшись нападения с тыла, он отступит, открыв путь Махмуду Гавану. А во-вторых: даже если нам придётся отступить, то и крепость и сам город мы успеем хорошо потрясти. Думаю, купцы и горожане, как только увидят падение крепости, сами захотят выплатить откупные, лишь бы мы город не трогали. Вот поэтому и нужно идти на шести судах, чтобы усилить впечатление.
— Хорошо. Надеюсь, что всё пройдёт так, как вы задумали, — произнёс Черныш слегка задумчиво. — Жаль, европейцев в их армии нет.
— Почему? — удивлённо спросили сразу несколько человек.
— Потому что наши земли нужно заселять белыми людьми и желательно христианами. А от ваших экспериментов уже половина матросов седыми ходят, — ответил император и выразительно посмотрел в сторону Буркова и Гладышева.
— Павел Андреевич, как сказал Иван, сначала в Индии попрактикуемся, а потом и в Европу за белым людом отправимся, — улыбнулся Костя.
— Когда вы собираетесь отплывать?
— Где-то через две недели. Пока новые пушки установим да опробуем, пока соберём запас продовольствия и горючего… Товары для продажи, опять же, нужно подготовить.
— Понятно. А сколько народа в случае успеха планируете там оставить?
— Человек шестьдесят… В Дабуле гарнизон фактории поменять, и в Гоа приступить к постройке новой.
— Хорошо, — одобрил император.
В роскошном шатре в окружении нескольких наложниц и приближённых советников сидит махараджадхираджа Вирупакшарая II, а проще — царь царей Вирупакшарая II. Не прошло часа, как ему доложили, что стоящая супротив него армия, армия этого низкородного торговца и проходимца Махмуда Гавана меньше на треть, чем его войско. Мало того, что оно меньше, так ещё стоит в неудобном месте — на ровном поле перед единственным проходом через горы. Проход как раз и заняли войска султана. Султан пьёт сладкий шербет и предвкушает, что он сделает с этим недостойным ублюдком, если тот попадётся ему в руки…
— О! Светлейший! — забегает в шатёр гонец и падает на колени, простирая голову ниц.
— Живо говори, что случилось? — хмуря брови, вопрошает Вирупакшарая II, сладкие мечты которого растаяли, словно звёзды на утреннем небе.
— Корабли под знамёнами Мухаммад шаха подошли к Гоа и захватили крепость Панджим.
— Как такое могло случиться?! — соскакивает со своего ложа султан и пинает несчастного гонца.
— О! Великий! — произносит юноша с гримасой боли, боясь посмотреть на своего владыку. — Враг появился рано утром, и открыл страшный огонь по крепости. Одновременно с обстрелом крепости его суда высадили на берег воинов, которые штурмом завладели ею. Пока одни корабли стреляли по крепости, другие подошли к устью Мандови и разорвали цепь, что перекрывала путь к городскому порту. Теперь они осадили город!
— А что делал гарнизон города, когда враг захватывал крепость?! Что делали эти трусливые собаки?! — злобно вращая глазами, беснуется султан.
Наложницы и советники
при первых же приступах ярости поспешили незаметно покинуть шатёр, ставший таким негостеприимным.— Я не знаю, Великий! Как только стало понятно, что крепость пала, меня отправили к тебе!
— Трусы! Трусы! Трусы! — кричит султан, пиная беспомощного гонца.
— Мой повелитель! — забежал в шатёр один из военачальников, — армия противника строится для атаки!
— Трубите общий сбор! Мы сами немедленно атакуем! А после я разберусь с теми, кто посмел напасть на Гоа! — моментально реагирует Вирупакшарая II, забывая про гонца. — Слуги! Живо ведите моего слона!
Не успела армия султана толком выстроиться, как конница Махмуда Гавана атаковала её центр, забрасывая неприятеля градом стрел.
— Вперёд! Вперёд! — командует взбешённый этой атакой Вирупакшарая II.
Не дожидаясь пехоты, триста боевых слонов и десятитысячная конница устремляются вперёд, желая наказать противника…
— Ну, вот, уважаемый визирь, считайте, что мы победили, — невозмутимо заявляет Олег Быстров, разглядывая в подзорную трубу армию султана, которая атаковала их центр всей своей конницей и боевыми слонами.
— Вы так в этом уверены, дон лейтенант?
— Да. Наш центр им не пробить, зато имея кавалерию и боевых слонов у себя на флангах, мы сожмём армию Вирупакшарая II, словно клещами. Тем более перевес в коннице на нашей стороне.
Что же, повторялась не раз использованная тактика — вынудить противника пойти в лобовую атаку и, действуя от обороны, связать кровопролитным боем центр его армии, после чего атаковать с флангов.
Весь прошедший день, вечер и часть ночи пехотинцы Махмуда Гавана на участке длиною в три километра скрытно рыли ров и возводили вал. Данное сооружение имело вогнутую в сторону обороняющихся форму. Попутно с этим, перед рвом на глубину в сто метров в землю были натыканы короткие заострённые колья с обожжёнными концами, чтобы придать дереву большую твёрдость. Для прохода своей конницы специально оставлялись узкие участки. Именно в центре развёрнутого войска Олег Быстров сосредоточил тысячу стрелков и всю пехоту, вооружив её четырёхметровыми копьями. Кроме этого он выпросил у визиря большую часть пушек и тоже сконцентрировал их на этом пятачке. Пушки хоть и были небольшими и использовались только на слонах, стреляя сверху по противнику, но с расстояния в двести метров залп шести десятков этих малюток, собранных в одном месте, мог нанести серьёзный урон. Так и случилось. Как только боевые слоны и конница Вирупакшарая II вошли в двухсотметровую зону их действия, стрелки и пушкари открыли по ним огонь. Дым от выстрелов сыграл роль завесы, скрывая солдат визиря от кавалерии султана, которая, не считаясь с потерями, рвалась вперёд и в результате угодила на утыканное кольями пространство. И без того не ровный строй окончательно смешался. Кони, ломая ноги, валились на землю вместе со своими всадниками. Вслед за ними спотыкались и падали слоны. А те, кому удалось прорваться через эту ловушку, наткнулись на пехоту, ощетинившуюся длинными копьями. Мало того, пехоту защищал ров и вал, преодолеть которые не всем оказалось по силам. В этой самый момент во фланги уткнувшимся в оборону наступающим войскам ударили боевые слоны и кавалерия Махмуда Гавана. Пехота султана, идущая позади армии, была полностью отрезана от поддержки своей конницы бронированными всадниками визиря и достаточно быстро рассеяна. А его зажатую со всех сторон кавалерию успешно истребляли стрелки, прикрываемые копьеносцами. Но вскоре слоны первого министра, сжав края изрядно потрёпанной армии Вирупакшарая II, поставили в этой битве окончательную точку. Её итог: сорокатысячная армия Махмуда Гавана потеряла три тысячи солдат, в основном слабозащищённых пехотинцев. Из шестидесятитысячного войска султана спастись удалось только одной трети. Двадцать тысяч солдат погибли, ещё столько же сдались в плен. Сам Вирупакшарая II был убит. Грубо говоря, тысяча стрелков при поддержке шестидесяти пушечек полностью уничтожила самую мощную и обученную часть его армии вместе с ним.
Воины визиря ликовали. Доставшаяся военная добыча поражала воображение, плюс удалось захватить казну погибшего султана. Олега Быстрова и ещё пятерых русичей вместе с ним Махмуд Гаван щедро наградил.
— Дон лейтенант, переходи ко мне на службу, — предложил он. — Станешь богатым и уважаемым человеком в нашей стране. Получишь город под своё управление.
— Хорошее предложение, уважаемый визирь, но я подчиняюсь своему императору. Как он скажет, так и будет. А вас хочу предупредить…