В мою смену не умирают. Том II

В тот же миг я легко ударил правой пяткой в землю. Вырвавшаяся из-под травы каменная балка ударила в грудь гноллу. Тот захрипел, попятился.

Я еще раз ударил ногой в землю.

Правая лапа беложкурого вожака провалилась в появившуюся глубокую яму.

Мой третий удар ногой, был сильнее двух предыдущих. Две каменные балки, один в один похожие на ту, что я уже использовал раньше, с обеих сторону врезались в голову гноллу. Тело белошкурого вожака обмякло и рухнуло на землю.

Такой удар отправил обычного бы человека на тот свет. Но я знал, что тела гноллов сами по себе довольно прочны.

— Ну-с? — обвел я взглядом изумленных гноллов. — То, что вы видели, лишь малая часть моих сил. Каждый в моем поселение в той или иной мери владеет магией. Если пойдете за мной, если будете жить по моим законам, магия станет и вашей силой. Мы все защищаем друг друга. Я готов сражаться за любого своего товарища. Но в обмен жду того же и от них.

— Я пр-р-рисоединюсь к тебе, — первым склонил голову тот самый гнолл, который был ранен сильнее других. — Вождь. Пр-р-равильно я тебя назвал?

— Да, — кивнул я.

— Я тоже…

— И я…

Поочередно половина гноллов высказала согласие примкнуть к нам. Возникла пауза, и я торжественно произнес:

— С помощью магии я могу не только сражаться и даровать Разум. Но и лечить, — направив золотой луч на белошкурого вожака, около которого крутилась одна из гноллих, я быстро привел его в чувства.

Отец Белоснежки, приподняв верхнюю часть туловища, внимательно посмотрел на меня, а затем, не вставая, склонил голову:

— Я пр-р-р-ризнаю тебя вожаком, — выговорил он.

— Не вожаком, а вождем, — добродушно поправил я. — Вставай.

В след за ним и остальные гноллы выразили желание присоединиться к нам. Ну а дальше Моха — член моей тайной полиции, а по совместительству воин и подруга Люси, принялась раздавать гноллихам прихваченные заранее комплекты одежды. Другие девушки ей помогали, в том числе и Яна.

Гноллам самцам тоже выдали наряды. Их одеванием руководил Вожжа — бывший вожак пробужденной ранее стаи. Я же, чувствуя легкую усталость, присел рядом с деревом, меланхолично поглядывая на небо.

— Эйн, — тихо обратился ко мне Рёва. — Ты мог и не мор-р-рать р-р-руки. Я бы ср-р-разился.

В его голосе не было ни обиды, ни какого-либо недовольства. Лишь готовность помочь и лично разобраться с проблемами.

— Не мог бы, друг, — улыбнулся я ему. — Среди нас уже набралось много тех, кто не видел меня в бою. Порой полезно демонстрировать свои способности.

Несколько секунд маршал молчал, а затем кивнул, я не смотрел на него, лишь краем глаза уловил движение:

— Понял. Ты, как всегда, мудр-р-р, вождь. Но… навер-р-рное, мне все-таки пр-р-р-ридется схлестнуться со стар-р-риком.

Удивленно повернувшись к своему маршалу, я обнаружил, что смотрит он не на меня, а куда-то в сторону. Проследив за взглядом друга, я усмехнулся.

— Это что, какой-то обычай гноллов?

Рёва обернулся и смешно дернул носом, потом отрицательно покачал головой.

— Необязательный, — пояснил он. — Но иногда сильный гнолл, пр-р-режде чем отдать свою дочь молодому гноллу, лично пр-р-ровер-р-ряет его на пр-р-рочность, — маршал посерьезнел и коротко спросил: — Не запр-р-ретишь?

— Нет, — в тон ему ответил я. — Но если тебе все-таки придется выбивать у отца Белоснежки право быть с ней, дождись, пока тот освоится с магией. Ну и никаких спонтанных боев. Чтобы все было заранее подготовлено, со зрителями и под моим присмотром. На случай, если сильно покалечите друг друга.

— Спасибо, Эйн, — просиял Рёва. А я почувствовал себя так, будто бы только что дал благословение сыну на брак.

Помимо того, что «старички-пробужденные» объясняли новичкам банальные нормы приличия и помогали с одеждой, они еще и обрабатывали нуждающимся раны мазями из гирилэ.

Ну а как только с этим было покончено, мы огромной организованной толпой выдвинулись в сторону нашего дома.

По пути «старички» продолжали рассказывать новичкам о нашем поселении, о наших правилах — да вообще обо всем. Шли мы быстро, но, не сбиваясь на бег. Все-таки среди нас были дети и раненные — полностью я никого не исцелил. Да и гоблины с их короткими ножками. Вот этим ушастым ребяткам приходилось временами откровенно бежать. Впрочем, так всегда с ними происходит.

В один момент я заметил ворона. Он настойчиво прыгал в траве, метрах в десяти от меня, пытаясь взлететь. Однако сделать это с перебитым крылом не представлялось возможным.

— Вождь? — удивился Рёва, когда я свернул с маршрута.

— Тише, — через плечо бросил я, приложив указательный палец к губам.

Я вновь повернулся к травмированной птице.

Одна довольно необычная идея давно вертелась в моей голове, но все не было возможности проверить ее. А тут такой подарок. Практически сам идет в руки.

Хотя, справедливости ради, ворон как раз пытался ускакать от меня куда подальше. Но я быстро настиг его и выставил вперед руку.

— Обрети Разум, познай себя, пойми меня, — проговорил я, наблюдая за тем, как крохотное золотистое облако охватило птицу.

Ворон рухнул без сознания. Но я не сомневался, что он жив, и присел на корточки рядом.

— Вождь, думаешь, он заговорит? — возбужденно выдала мордашка Яны, нависшая над моим плечом.

— Не знаю, — ответил я. — Но что-то точно должно произойти.

Я хотел исцелить птицу, но сдержал свой порыв, справедливо решив, сначала попробовать поговорить с ней, когда очнется. А то возьмет и улетит куда подальше. Такой вариант для меня совершенно неприемлем.

Вокруг нас с птицей уже собрался целый круг любопытных пробужденных.

Наконец-то ворон, к моей радости, зашевелился. Открыл глаза, изумленно дернул головой. Хех, эмоции читались на его лице. Морде? Клюве? Птица неуверенно поднялась на ноги, не отводя взгляд глаз-бусинок от меня.

— Ты меня понимаешь? — спросил я.

Ворон чуть дернул головой.

Я нахмурился, анализируя его поведение.

— Слушай внимательно: если ты с чем-то согласен, то киваешь, — я показал ему кивок, — если несогласен, то вертишь головой, — опять продемонстрировал, что нужно делать в таком случае. — Понятно?

Уверенный кивок.

— Ты можешь говорить? — спросил я.

— Кар!!! — отозвался он, а затем отрицательно мотнул головой.

— Вождь, так он обрел Разум? — с нетерпением выпалила Яна.