В мутной воде
Шрифт:
III
Варвара Николаевна под руку с Орефьевым тихо подвигалась навстречу к вошедшим, и тонкая, злая усмешка пробежала по ее губам, когда она узнала Борского и Чепелеву и увидала их вытянутые лица. Несколько смутило ее появление вместе с ними полицейского офицера, но она скоро оправилась и, нагнувшись к мужу, что-то шепнула ему на ухо.
Полицейский совсем испугался, когда в искательнице приключений, о которой ему говорил Борский, узнал известную Бениславскую, которую посещают высокопоставленные сановники. Да и никаких признаков какого-нибудь насилия над стариком не было заметно. Свадьба как свадьба. "Правда,
А молодые тихо подвигались...
Старик Орефьев как-то странно переступал своими прямыми, несгибающимися ногами, поддерживаемый с одной стороны молодой женой, а с другой - Башутиным, и на лице его сияла блаженная, сладострастная улыбка... Но когда Варвара Николаевна шепнула ему на ухо и он взглянул на вошедших, то сперва оторопел и испуганно взглянул на жену, как бы спрашивая, что ему делать, но вслед за тем в его мутных глазах сверкнуло злое выражение и лицо его искривилось недоброю улыбкой.
Чепелева и Борский хотели было скрыться из церкви, но уже было поздно. На них обращено было общее внимание, и старик несколько раз иронически кивнул головой.
– Спасибо, дорогая сестра, что и ты приехала, но опоздала! проговорил Орефьев.
– Ты прости, я не хотел беспокоить тебя, но ведь ты так любишь брата, что сама пожаловала...
Говоря эти слова, Орефьев, видимо взволнованный, засмеялся глухим смехом.
– И вы, Василий Александрович, соблаговолили... Очень рад...
Нечего было делать, надо было подойти и поздравить молодых. Чепелева отлично разыграла свою роль, рассказав, что случайно ехала мимо, и от души пожелала брату счастья.
– Тем более, - прибавила она, - что о вашей жене, брат, я так много слышала хорошего.
Намек был слишком груб, но старик принял его за чистую монету и поцеловался с сестрой.
Тем временем Варвара Николаевна с такою ласковостью отвечала на приветствие Борского, так нежно попеняла ему, что он совсем забыл своего старого приятеля, и так мило заметила ему, что теперь, когда они породнились (при этом она усмехнулась), она надеется, что он познакомит ее с милой племянницей и будет ее чаше навещать, - что Борский мысленно обругал ее самым площадным образом.
– Как кстати вы катались!
– донимала она его...
– Как видно, не совсем...
– Как не совсем? По крайней мере узнали о нашей свадьбе раньше других! Мы избегали парада!
– тихо заметила она, беря под руку мужа и направляясь к выходу.
Угрюмый, вернулся Борский домой, и когда Елена, поджидавшая его обедать, взглянула на него, то была изумлена: такое злое выражение было у него в глазах. Таким она его никогда не видала. Он ничего не ел и за обедом просидел, против обыкновения, молча.
Варвара Николаевна была взбешена. Едва она успела сесть в карету, как дала волю своему гневу и обрушилась на мужа.
– Ваши родные хотели сделать какой-то скандал... Это наконец невыносимо... Разве вы маленький или сумасшедший?.. Их алчность доводит их до глупости... Вы видели... Они с собою зачем-то привозили полицейского...
– Полицейского?
– удивился старик.
– Да, полицейского! Вы его, верно, не заметили... Это что же такое?.. И я вас прошу, чтобы их нога не была у нас в доме... Я не желаю подвергаться оскорблениям!..
Но она напрасно просила об этом Орефьева.
Он и сам был раздражен неожиданною встречей, а известие о полицейском привело его в бешенство.– А вот они увидят!..
– говорил он, задыхаясь.
– Увидят... Подлецы этакие... Им смерть моя нужна... Они жаждут наследства... Но ты защитишь меня от них... да?
– вдруг прошептал он.
– Ведь для тебя... Ты - мои ангел-хранитель, а я - раб твой... верный раб... Так ведь?
Старик вдруг заплакал, как малое дитя, склонив свою дрожащую голову на плечо Варвары Николаевны, как бы ища защиты против своих родственников.
Ей сделалось жутко в полумраке кареты, быстро катившейся по темным улицам, вдвоем с этим всхлипывающим стариком, шептавшим ей слова любви и страстно прильнувшим к ее руке своими холодными губами. Она была очень рада, когда карета подъехала к крыльцу и они поднялись в освещенные комнаты квартиры.
Гости (какие-то странные личности) оставались недолго. Они выпили по бокалу шампанского, поздравили молодых и разъехались.
Башутин уехал последний. Прощаясь, он поцеловал ей руку и прошептал:
– Первый акт сыгран. Теперь - второй и... и последний!
Она вздрогнула от этих слов и тихими шагами вернулась в маленькую гостиную, где нетерпеливо ожидал ее несчастный старик.
Глава четвертая
СЧАСТЛИВЫЙ ЧЕЛОВЕК
I
На первой неделе великого поста в числе пассажиров курьерского поезда, прибывшего из Москвы, из вагона второго класса выскочил молодой артиллерийский офицер и торопливо пробирался к выходу.
– Венецкий! Здравствуйте!
– окликнул его сзади женский голос.
Офицер обернулся и изумленно взглянул сквозь очки на хорошенькую маленькую женщину лет двадцати шести, элегантно одетую во все черное.
– Не узнаете?..
Вдруг румяное, дышавшее здоровьем лицо офицера осветилось радостною улыбкою. Он как-то по-товарищески протянул широкую мягкую руку и весело воскликнул:
– Катерина Михайловна!.. Вот не узнал!
– Верно, состарилась, что не узнали... Откуда вы?
– Из Черниговской губернии...
– Куда это вы забрались?.. А я пять лет, как уже замужем. Вот мой муж!
– указала она на высокого степенного блондина в цилиндре.
– Николай Николаевич Распольев! Алексей Алексеевич Венецкий! Помнишь, Никс, я тебе много о нем говорила? Росли вместе!
– весело щебетала молодая женщина. Вот теперь, - обратилась она к Венецкому, - мы для вас работаем. Только что ходили смотреть новые вагоны для раненых... Ах, какая прелесть... Никс сам распоряжался... Мы оба в "Красном Кресте"... А вы, верно, на войну проситься приехали?
– Я получил место в Петербурге.
– Фи!.. Что за охота вам теперь в Петербурге оставаться... Вы разве не хотите на войну?
– укоризненно покачала она головой, делая гримаску.
– Пошлют - пойду!
– И вы так спокойно об этом говорите?
– Да разве охота проситься умирать? В этом нет никакого удовольствия! Право!
– добродушно проговорил офицер.
Молодая женщина удивленно вскинула на него свои бойкие глазки и снова покачала головой...
– Да вы после этого не русский... У нас такое возбуждение... Молодежь наша наперерыв просится... Что молодежь? Недавно князь Рязанцев, - старику семьдесят лет, - и тот просился, чтобы его зачислили в юнкера в действующую армию...