В начале было слово. Афоризмы
Шрифт:
Книги пишутся по книгам, и наши поэты в большинстве случаев стали поэтами только благодаря чтению поэтов.
Поэт, который читает, выглядит как повар, который ест.
Чем больше читаешь, тем меньше подражаешь.
Книги, которые мы листаем реже всего и с наибольшим пристрастием, – это книги наших коллег.
Писать – значит читать себя самого.
Литературная плодовитость
Талант – вопрос количества. Талант не в том, чтобы написать одну страницу, а в том, чтобы написать их триста.
Все наскоро, в несколько недель написанные книги возбуждают во мне известное предубеждение против автора. Порядочная женщина не производит ребенка на свет до истечения девятого месяца.
Сама природа не производит на свет быстро ничего великого. Чем больше животное, тем дольше оно вынашивается.
Я плодовит как крольчиха, но я отстаиваю право за слонихами быть беременными дольше, нежели крольчихи.
Чем больше человек пишет, тем больше он может написать.
Писатели в своем большинстве настолько заняты писанием, что думать им просто некогда.
Легче всего пишется авторам, у которых словарный запас невелик.
Составлять много книг – конца не будет, и много читать – утомительно для тела.
В сфере духа встречаются весьма плодовитые импотенты.
Молчание писателя
Не писать – это авторское право.
Ничего не пишите! Ничего не читайте! Ничего не говорите! Ничего не печатайте!
И молчание – одна из форм творчества, если оно обрамлено двумя произведениями.
Молчание нужно слышать в его контексте.
Последним словом многих писателей должно было бы быть молчание.
Сколько слов родило молчание!
Писатель
и читательПисатель равен читателю, как, впрочем, и наоборот.
Если читатель не знает писателя, то виноват в этом писатель, а не читатель.
Читателю хорошо – он может сам выбирать писателя.
Интересы писателя и интересы читателя никогда не совпадают – разве что по удачному стечению обстоятельств.
С каждой новой написанной вами книгой вы теряете почитателей, которых приобрели своей предыдущей книгой.
На свете полно бездарных писателей – но также и бездарных читателей.
Человеческий род, к которому принадлежат столь многие из моих читателей…
Кс. находит какое-то сочинение глупым.
– Чем вы это докажете?
– Помилуйте, – простодушно уверяет он, – да я мог бы так написать.
У начинающего писателя все удовольствие приходится на его долю, а читатель не получает ничего.
Нет писателя настолько неспособного, чтобы не найти подобного ему читателя.
Лучше писать для себя и потерять читателя, чем писать для читателя и потерять себя.
Во мне, а не в писаниях Монтеня содержится то, что я в них вычитываю.
Мы, в сущности, учимся у тех книг, о которых не в состоянии судить. Автору книги, о которой мы можем судить, следовало бы учиться у нас.
Есть писатели, размышлять о которых приятнее, чем читать их.
Порой я читаю книгу с удовольствием, а к автору отношусь с ненавистью.
Он уже почти классик. Его уже почти не читают.
Странно: когда произведение уже вышло из печати, то есть как раз тогда, когда его начинает оценивать публика, – оно перестает интересовать автора.