В начале было слово. Авторская методика по обучению речи детей с трудностями развития

Ребенок может быть способным, бойким, иметь хорошую память, но уступать другим детям в очень важном качестве – желании трудиться. У него есть все, кроме воли. Возможно, благодаря своим способностям он раньше всех заговорил, без особого труда научился читать, однако чем дальше, тем больше начинает, как я говорю, «отставать от самого себя». Ему все равно – получилось, не получилось, хорошо ли он занимался, плохо ли. Результат, который так радует его близких, ему, в общем-то, безразличен, желание справиться с новой задачей, удовлетворение тем, что он такую задачу разрешил, ему незнакомо. Трудно рассчитывать, что в дальнейшем такой ученик захочет преодолевать то, с чем не справляется с ходу. Относится это не только к учению, ребенок ленив и в быту. Все его обещания хорошо себя вести и хорошо учиться, которыми он отвечает на упреки родителей, всего лишь пустой звук, он забывает о них уже через минуту – опять-таки потому, что безответственен.

Конечно, как всякому малышу ему нравится, когда его хвалят, поощряют премиями, покупают подарки – «это тебе за то, что ты хорошо занимался». Он протягивает мне руку, чтобы я поставила на ней пятерку, написала ее ручкой сначала на одной ладошке, затем – обязательно! – на другой, но сознательного отношения к тому, заслужил ли он эту пятерку, у него нет. (Коля заботливо натягивает на руку варежку: «А то пятерка замерзнет!») Но это вначале. А дальше, если в ребенке не воспитали волю и все превращалось в развлечение, в какую-то игру, если родители плохо себе представляли, что забавный малыш, которому всегда все прощалось, который привык к уговорам и бесчисленным подаркам, растет, и вот он уже не малыш, а паренек, к которому предъявляются совсем иные требования, – если все это так, то ребенок оказывается не подготовлен к дальнейшему росту. И вот здесь начинаются проблемы.

Собственно говоря, проблемы начались еще раньше, только этого никто не замечал. Они начались тогда, когда в качестве компенсации за некую несправедливость судьбы родители безмерно жалели, опекали и баловали своего малыша. В особенности это относится к семьям, располагающим материальным достатком, хотя и не ко всем, разумеется (надеюсь, на меня не обидятся). В такой семье ребенок живет как в раю. Нелегко приходится не ему, а его родителям, ибо ребенок с синдромом Дауна – это ребенок с синдромом Дауна, и растить его непросто, в какой бы семье он ни родился. В состоятельной семье у ребенка есть все, чего пожелает его душа, вокруг него толпятся няни, тети, бабушки и дедушки. Как из рога изобилия на него сыплются подарки, он завален машинками, поездами, мячами и куклами. Заласканный и избалованный, он привыкает избегать как физических, так и умственных усилий. Со временем ему становится на самом деле трудно их осуществлять, у него слабая воля, ни к какому преодолению трудностей он не привык, полезных привычек не наработал. Одеваться ребенку помогает няня, она же поит его, кормит, водит гулять, укладывает спать. Дополнительно к этому на нее возложена обязанность возить его на уроки, соответственно, и готовить домашние задания – а это совсем не просто. Воспитывать его волю, требовать послушания, обращаться с ним как с собственным ребенком, поощряя его и наказывая, она, по вполне понятным причинам, не может. Ребенок растет недисциплинированным, он прекрасно чувствует, как ему пользоваться своим положением. Все это обнаруживается позже, как раз тогда, когда от ученика требуется усидчивость, сосредоточенность, желание и умение преодолевать трудности. Объем работы расширяется, к этому ученик оказывается не совсем готов. Чем дальше, тем труднее с ним справляться.

Хочу сказать, что в своем большинстве няни ребят, с которыми я занималась и занимаюсь, меня вполне устраивают: это мои добросовестные помощницы, я их очень уважаю. Катя, няня Вани-рыжика, растит мальчика с годовалого возраста. Ко всему у Кати живейший интерес и неистощимое рвение. На урок она приезжает с огромными сумками – там книжки, альбомы, развивающие игры, которые Катя выискивает в книжных магазинах, карточки, которые она увлеченно клеит по ночам. Точно такие же вечные сумки у няни Армена Дуси, она тоже, по собственному разумению, без конца изготовляет дополнительные наглядные пособия, подкрепляя мои задания. После урока Дуся извлекает из сумки солидной тяжести стеклянные банки с едой, а ездят они с Арменом из Подмосковья на общественном транспорте. Прежде чем отправиться в обратный путь, Армен обязательно должен поесть. Ни Катя, ни Дуся, ни Юрина няня Аля, ни Андрюшина няня Надя никогда ничего не забывали: сменная обувь, книги, очки, тетрадки – все всегда оказывалось на месте. Няня Наташа появилась у Максима недавно. Это скромная, очень тактичная женщина, которая, несмотря на всю свою деликатность, хорошо понимает, что нужно требовать от ребенка. Всем им – моя огромная признательность и благодарность за сотрудничество.

Я не имею ничего против обеспеченной жизни и материального успеха родителей. Хочу только напомнить: очень часто жизнь поворачивается своей отнюдь не радостной стороной, поэтому – «не выстилайте гнездышко пухом», целеустремленно и направленно воспитывайте у ребенка волю, самостоятельность и готовность к труду.

Для этого вовсе не обязательно измышлять какие-то искусственные трудности. Ведь очень часто обнаруживается, что даже и к семи-восьми годам ребенку неизвестны самые простые, рядовые вещи. Он ни разу не побывал в метро, не ездил ни в трамвае, ни на автобусе. Он очень долго одевается, всякий раз останавливаясь на полпути, обязанностей по дому у него нет, а если он и поможет отнести на стол свою посуду, то это так, эпизодически.

Волевая сфера ребенка-инвалида слаба изначально, тренировать ее родители начинают, как правило, поздно. Сначала приходится мучиться с тем, что ребенок долго не ходит, затем с тем, что самостоятельно не ест и плохо или совсем не жует, позднее выясняется, что он не в состоянии держать в руках карандаш, застегнуть пуговицы либо замок на куртке. На приобретение им самых элементарных самостоятельных навыков уходит очень много времени, мы очень долго вынуждены обслуживать ребенка, и это отнюдь не тренирует его волю, терпение, сознательную дисциплину, желание что-то сделать самому. А ребенок растет, и если мы не желаем останавливаться с ним на полпути, намерены развивать его дальше, то надо думать о том, как бы не оказаться с ним в тупике. В тупике, когда ни читать, ни писать, ни считать, ни делать что-либо по дому он не захочет – так вот, думать об этом нам нужно заранее.

Шести-, семилетний ребенок – это не малыш трех-четырех лет, с которым зачастую проводят занятия исключительно в занимательной игровой форме. Буквы выводи аккуратно, внимательно вглядывайся, какое слово получается из составляемых тобою слогов. Что здесь такого уж увлекательного? Увлекательно было бы справиться с трудной задачей, но наш ученик к этому не готов. Он пишет что попало, глаза у него бегают в разные стороны, в текст букваря он не смотрит, говорит первое, что придет в голову. Ребенок, с интересом рассматривавший веселые картинки, внимательно слушавший сказки о петушках, лисах, волках и зайчиках, охотно отвечавший на вопросы, становится школьником, а это совсем другое дело.

Если ребенок не приучен ни к труду, ни к порядку, если поведение его дома и на улице неорганизованно, то и на уроке он будет точно так же беспорядочен, несобран и несосредоточен. Мысль такого ученика блуждает неизвестно где, внимательно рассматривать картинку в книге, слушать объяснения, аккуратно выводить буквы он не может. Если он учится читать, то у него не получается соединить воедино слоги: он не может сосредоточиться на том, чтобы проследить, какое же слово получается из этих слогов. И не потому, что пока что нетвердо знает слоги – знает он их прекрасно! – а потому, что мысль его перескакивает с предмета на предмет. Он отвлекается, задает не относящиеся к делу вопросы, хватает то одно, то другое – заниматься с таким учеником трудно даже в том случае, если он очень способен.

И в дождь, и в зной, на четырех видах общественного транспорта – автобус, час в электричке, метро с пересадкой, трамвай – два с половиной часа в одну сторону и столько же в другую в сопровождении бабушки и дедушки с двух с половиной лет ездит на уроки Ваня Алексеев. В пять-шесть лет Ваня учился мыть посуду, стирать свои вещи, участвовать в уборке и приготовлении обеда – все это не понарошку, а как следует. Еще до школы он надиктовал в общую тетрадь точные рецепты салатов, омлетов и прочего. Каждый выходной в половине восьмого утра они с дедушкой являлись на спортплощадку. Ваня побеждал во всякого рода спортивных соревнованиях и с гордостью демонстрировал мне завоеванную медаль. Так что фразы «Я люблю трудные вопросы» и «Бабушка, что ты водишь вокруг меня хороводы? – я все сделаю сам» были вполне для него естественными уже в восьми-девятилетнем возрасте.

«Мне не нужны никакие бананы, я уже большой», – решительно заявил мне и дедушке шестилетний Ваня, и мы навсегда расстались с кружочками бананов, служившими поощрительным призом. Обязанности Вани по дому, выполнение им домашних заданий, аккуратное посещение занятий (никогда не опаздывали!) не были для него игрой или каким-то отдельным эпизодом. С самого начала это была ежедневная практика, формировавшая привычку к труду, сознательное и ответственное отношение к делу.

Учиться должен не только ребенок – одновременно с ним учится и педагог. И научиться можно очень многому, если этого сильно хотеть. Да и кроме того, мы иной раз не догадываемся о своих скрытых талантах до тех пор, пока случайно их не обнаружим.

Кстати, о таланте. Талант, как известно, дается не каждому. В Москве есть сапожник, который шьет театральную обувь – какую угодно, всех времен и народов. К нему обращаются актеры, которые по тем или иным причинам не могут или не хотят пользоваться обувью из театральных мастерских и костюмерных. Мастер замечательный. Он один такой. Обувь его уникальна. Но это не значит, что все остальные люди ходят босиком. По мере своих сил и своих возможностей нужно честно овладеть ремеслом: добросовестно делать свое дело – этого во многих случаях достаточно. Со временем приобретается и мастерство. Топором и долотом орудовал нехитрый ярославский мужик, однако же делал доброкачественные вещи. «Не боги горшки обжигают»… Не боги. Это верно. Но сколько приходится трудиться гончару, прежде чем неуловимыми отточенными движениями он придаст кривому горшку безукоризненную форму.