В небо на сломанных крыльях. Как мы на костылях и каталках спасали Вселенную
Шрифт:
Мне почему-то очень захотелось увести разговор хоть немного в сторону.
– Слушай, Серёг, если уж на то пошло, я её видел вчера на пляже раздетую… когда она уже у нас в отделении оказалась. Ну, раздетую… в смысле в купальнике. Очень близко я, правда, не подходил, но на ногах даже швов не видно… А ты мне про какие-то пластины…
– Андрюх, ну ты меня удивляешь, чесслово! – изумился Серёга. – Ну, неужели ты со своей фантастикой не понимаешь, насколько просто роботу… – и тут Сергей запнулся, словно и сам не вполне верил в то, что хотел сказать… – Ну, короче, сделали робота в виде человека, вот и всё. Но ничего человеческого там нет, кроме кожи, то есть оболочки.
«Ничего человеческого там
– Ну, хорошо; допустим, ты прав. Но должна же быть у нашего робота какая-то «крышка»… то есть крышка футляра в ноге для всовывания тех самых пластин, о которых ты говоришь?! Пусть и прикрыта эта «крышка» человеческой кожей…
Несколько мгновений Серёга держал паузу… а потом прямо взорвался весь:
– Андрюх, ну, что ты в самом деле! «Крышку» ему подавай! Ты рассуждаешь… как это называется… а, вот, вспомнил – рационально! А тут же…
– А что «тут же»? – перебил я его, не в силах сдержать обиды за «оболочку». – Законы физики никто не отменял! И уж тем более при создании советского робота!
– Андрей, а как же «седьмая кровать»? – спокойно и с ехидной такой улыбкой спросил Сергей.
И тут «съел» уже я.
– То-то же, – похлопал меня по плечу друг. – Физику он вспомнил! Просто ты боишься поверить в то, что сам же в упор видишь…
И тут я заметил, что он мрачнеет… и смотрит вовсе не на меня.
– Ну, всё. Павлинка сюда идёт, – прошептал Серёга как-то обречённо. – Что ей надо? Сейчас всю малину нам испортит.
Я уже замечал эту девчонку из Второго. Не заметить её было нельзя. Высокая. Даже немного выше моего друга. Стройная. Красивая. Даже в общем-то красивее Ани Крыловой… Вообще, вспоминаю, много красивых девчонок было в Санатории. Больше, чем в нашей с Серёгой школе в Калининграде… это если в процентном соотношении, да простят мне наши школьные девочки!..
У девчонки, вернее уже серьёзной юной девушки, которую Серёга почему-то назвал так пренебрежительно, была особая, строгая… величественная красота. Я даже могу сказать, на кого она была похожа! Она напомнила мне… богиню Афину Палладу, её изображения в учебнике по древней истории и в других книгах. Только чертами потоньше… У неё были очень густые как смоль волосы, игравшие на солнце воронёным отливом. Но – короткие… По модной тогда причёске гаврош… Наверно, она бы носила длиннее, но стричь вынуждал… мощный шейный корсет, поддерживавший её голову как бы на двух стальных колоннах. Тоже, по сути, экзоскелет. Потом я узнал, что её оперировали во Втором… тяжёлая травма шейного отдела позвоночника… Экзоскелет придавал ей ещё больше величественности и строгой, царственной осанки.
Вот так она подошла к нам, как царица и богиня, и сказала глубоким голосом… вроде как не повелевая, но…
– Я на победителя! – И добавила, чтобы это не выглядело уж совсем безоговорочным приказом: – Ладно?
Я невольно повернул голову к Серёге… Ох, артистом бы ему быть! Надо было видеть, с каким театральным размахом его недовольный и даже гневный вид, достойный Отелло, растворялся в кислоте саркастической ухмылки, достойной злодея Яго.
– Ну, я опять продул, Андрюха! – небрежно ткнул он тростью в шашку. – Невооружённым глазом видно. Нехорошо заставлять девушку ждать. Покажи ей класс.
Начал я игру с полной уверенностью в себе, но уже через несколько минут почувствовал… Не стану описывать своё состояние. Оно и так понятно… Я продул Павлинке! Даже не поняв, как это случилось. У Серёги был вид, будто его любимая футбольная команда проиграла финал чемпионата страны… Я развёл руками: ужасно стыдно… но извини, друг.
Я понимал, что виноват: приношу друга в жертву Афине Палладе! Хотя мне было
неясно, почему Серёга, как ёж, топорщит иглы на такую красавицу… Серёга! Уникальный ценитель женской красоты!Единственное, что я мог сделать для друга, – это расставить шашки. Павлинка не дала мне это сделать за себя – она очень изящно присела, не нагибаясь, и легко расставила свою шашечную позицию, передвигаясь на корточках…
Серёга посмотрел грустно на своих «чёрных», потом мужественно – на девушку.
– Алин, ты же знаешь, что я не Капабланка, – вздохнул он.
– А ты соберись, Серёжа, – так начальственно ответила Алина, что я счёл за лучшее отойти в сторонку и сделать вид, что не подсматриваю.
– … Кончай поддаваться! – услышал я через пару минут сердитый, но в то же время слегка надтреснутый голос Серёги.
… И понял, что его дела в этом заезде совсем плохи… а наши общие – ещё более туманны и запутанны.
Алина покинула нас так же, как и появилась. Внезапно и величественно… как и полагается богиням. Правда, странным образом проиграв Серёге и после этого не менее странно улыбаясь… Смысл этого явления открылся мне позже.
Серёга, хоть и выиграл, но приходил в себя будто после позорного поражения или прямо-таки натурального нокдауна… Даже на скамеечку запросился. Всё головой качал.
Я спросил его, откуда пошло это прозвище, совсем не идущее богине Афине. Ничего себе «павлинка»!
– Она же как лебедь… – вправляю другу мозги. – Чёрный… Красивый и редкий.
Серёга посмотрел на меня искоса, приподнял бровь:
– А я тебя недооценивал, кореш… Короче, был у неё тут один ухажёр. Додик в этом деле. Так он павлинье перо чуть не из хвоста как-то выдернул из этого индюка и ей принёс… А Алинка взяла и в шутку себе это перо сзади под корсет вставила… как антенну. Ну, на минуту так. А девчонки увидели – на смех её подняли. Завидуют они ей! Понятно почему. Вот и пошло – Алинка-Павлинка. Не отмажется.
– Но ты-то за что её так… Ты ж не они, – укорил я друга.
– Да понимаешь… – поёжился он… и рукой махнул. – Да понимаешь ты всё, ё-моё! Похоже, она на меня глаз положила… И чуть ли не следит. Хотя с головой девчонка.
– С красивой головой, – издевательски уточнил я.
– А ты зол, кореш! – проговорил Серёга. – Недооценивал я тебя. Кстати, знаю я её ещё с позапрошлого года. Она вообще не ходила! Слышал, что её относили к спинальницам и практически безнадёжным. Но другие говорили, что там есть шанс! Очень маленький, но есть. Какая-то важная часть ткани осталась неповреждённой – и это очень важно. Так она и выкарабкалась. Хоть и корсет носит. Как это произошло – загадка даже для врачей. Говорят, дома очень много занималась!.. А когда она с почти безнадёжными спинальницами лежала, мы им иногда цветы с клумб таскали по вечерам… Прикинь, взрослые сквозь пальцы на наши грабежи смотрели… Но как вспомню, так вздрогну – там же многим всю жизнь без движения лежать… Да я перед ними спортсмен-олимпиец просто! Андрюх, у них такие глаза были, когда мы с ними сидели… Вроде у всех разного цвета, а как будто во всех – бездонное синее небо…
Серёга замолк, у него в ту минуту как будто скулы свело.
– Ладно, извини, – ткнул я его кулаком в бок. – Просто немного обидно за неё стало… Она ж не робот… Что там дальше-то было?
– «Не робот», – усмехнулся Серёга. – Как и я… может быть… железа у нас с ней хватит и на трёх роботов…
Он посмотрел на часы:
– Скоро погонят нас отсюда…
И продолжил:
– Короче, подружиться с ней мне не удалось… С Анькой, как ты понял. Попытки были, но безрезультатно. Не подпускает она меня к себе! Такого у меня ни с кем никогда не было. Если я чего-то хочу – я этого добиваюсь! А тут – полный облом. Ну, ладно, память у меня не выключила – и на том спасибо!