В ночи

Он пошел, к дому, оставив Джонни одного, держа перед собой тяжелый дробовик. Гравий на дорожке тихо хрустел под подошвами. Чуть в стороне, в траве на лужайке он заметил, как блестит в свете звезд что-то маленькое. Нагнувшись, Анж поднял гильзу от револьвера тридцать восьмого калибра. Взвесил на ладони, поднес к лицу. Совсем свежая, пахла порохом. Анж на ходу выбросил гильзу и уже через несколько шагов увидел на тропинке еще несколько. Возле маленького декоративного деревца на лужайке лежал, скорчившись, человек в темном костюме. Он свернулся калачиком, будто спал или ему было холодно. Анж знал, что человек мертв.

Второй труп он нашел на высоком крыльце особняка. Уже окоченевшее тело охранника лежала вниз лицом, сжимая в руке пистолет. Головой к двери, будто несчастный от кого-то убегал, надеясь найти спасение в доме. Белоснежные ступени крыльца пачкали темные разводы.

Анж поднял перед собой дробовик и дулом толкнул приоткрытую дверь, проходя внутрь. Петли громко заскрипели, звук разнесся по темной пустоте дома. Анж вздрогнул, боясь, что громкие звуки могут кого-то привлечь. Он постоял в дверях, водя оружием туда-сюда, но ничего. Особняк был тих и пуст.

Просторный холл выглядел так, будто по нему прошелся ураган. Дорогой паркет красного дерева был усыпан перьями из разорванных диванных подушек и черепками от разбитых китайских ваз. Еще один мертвец лежал ничком прямо на персидском ковре в центре холла, прижав к груди автомат. Головы у него не было, та стояла на высоком пьедестале для вазы, подобно скульптуре или жуткому музейному экспонату. Рот удивленно приоткрыт, пустые глазницы глупо уставились на гостя.

Осмотрев место битвы и разгрома, Анж пошел по широкой лестнице на второй этаж, где был рабочий кабинет Фануччи. На ступенях на боку лежала женщина в белом переднике и униформе горничной. Подошвы прилипали к мраморным ступеням из-за пролитой на них подсохшей крови. Чьи-то темные следы вели наверх.

Дверь в кабинет босса была выломана из проема и лежала в центре комнаты, прямо перед рабочим столом. На ней виднелись сквозные следы от пуль. Значит Фануччи пытался забаррикадироваться и отстреливался до последнего. То, что осталось от самого дона сжимало в руке серебристый пистолет. Сам кабинет говорил о том, что здесь случилась уже не буря, а самая настоящая бойня. А произошедшее было не убийством, а казнью. Кровососы мстили Фануччи за обманутые ожидания, сорванную сделку и свой позор. Анж подошел к трупу, сидящему в кресле за столом. Ступать приходилось осторожно, ноги скользили в залившей пол крови.

После всего, что он сегодня узнал, Анж не жалел бывшего босса. Но такой участи он не пожелал бы и врагу. Фануччи выпотрошили и освежевали. Дорогой костюм, превратившийся в окровавленные лохмотья, украшал пустую человеческую оболочку. Страшная вертикальная рана шла от грудины до паха, внутри белел позвоночник и разведенные в стороны, сломанные ребра. Зловонная куча вытянутых из человека кишок громоздилась прямо на столе, наваленная на стопки бумаг. Свернутая на бок голова покоилась на высокой спинке кожаного кресла, соединенная с остальным телом только лоскутом кожи. Вытекший на щеку глаз мутной кляксой поблескивал в темноте. В комнате стоял тяжелый смрад крови, смерти и дерьма. Громко жужжали невидимые, невесть откуда взявшиеся мухи.

– Ну, как тебе бессмертие, урод? – спросил Анж, вскинув дробовик и положив его на плечо.

Ему не ответили, только что-то влажно шлепнулось на пол.

Анж развернулся и вышел на коридор, к лестнице. Его служба семье Фануччи определенно подошла к концу.

*

Вернувшись к машине, Анж залез на пассажирское сидение и устало развалился в кресле.

– Черт побери, эта ночь слишком долгая…

Только усевшись на место, он заметил, что Джонни притих. Надвинул шляпу на лицо и опустил подбородок на грудь, будто уснул.

– Проснись, дружище. Прости, я знаю, ты устал, но еще рано спать.

Анж потряс друга за плечо. Шляпа слетела с его головы и свалилась на колени. Голова качнулась из стороны в сторону, но не поднялась. Анж потрогал холодную шею Джонни, пульса на было.

– Черт, Джонни…

Он врезал кулаком в панель перед собой так, что там что-то треснуло.

– Черт!

Принялся молотить, до крови сбивая костяшки и не чувствуя боли.

– Черт! Черт! Черт! Мать твою!

Утопив в приступе ярости свое горе, Анж долго сидел молча, только утирая льющиеся по лицу слезы.

Что ему теперь делать? Джонни мертв, Фануччи мертв. Впереди маячили только самые мрачные перспективы. Первой и самой очевидной мыслью было сесть за руль и уехать к чертовой матери куда подальше. Добраться до Айовы, где стояла их старая ферма. Отец еще жив, он примет, не смотря на их былые разногласия, братья укроют, помогут. Все они были глубоко верующими итальянцами-католиками и без проблем поверят во все, даже если Анж расскажет им правду. Наверняка, даже наоборот, увидят в этом божий промысел. Кровососущие демоны сели на хвост непутевому сынку и братцу, чтобы тот вернулся обратно в лоно семьи. К тому же Анж не сомневался, отец и так верил в то, что большой город являлся рассадником зла, реального и потустороннего. В этом Антонио Инганнаморте был непреклонен.

Нет, к своим нельзя. У тварей отличный нюх и, судя по всему, длинные руки. Они не простили Фануччи сорванную поставку крови, а уж убийство пятерых своих сородичей не простят и подавно, нечего даже думать об этом. К тому же круглолицый говорил, что у кровопийц существует некая организация. Сколько же в ней членов? Сотня, тысяча? Они будут искать принадлежащие им бочки, даже не столько их, а человека, доставившему им столько хлопот. И не успокоятся, пока не найдут. Подставлять отца с братьями Анж не мог. Просто так явиться к ним спустя столько лет и просить о помощи? У братьев свои семьи, дети. Да, Анж был подонком, но не настолько же. Рисковать чужими жизнями он больше не мог.

Тогда просто бежать. Прямо сейчас выбросить в ближайшую канаву чертовы бочки, вдавить педаль газа в пол и ехать, куда глаза глядят. Просто ехать, не разбирая дороги, пока не закончится бензин. Там сменить машину и снова ехать. Весь мир открыт, весь мир, в котором можно скрыться от банды вампиров. Ну, наверное, можно. Даже если Америка для этого окажется слишком тесной, есть Канада. Нет, лучше Мексика и дальше на юг. У Анжа был приличный счет в банке, откладывал на черный день, заботился о будущем. Можно снять наличные, плюнуть на все и рвануть через океан. Европа, Африка, Россия, Китай. Нет, нельзя загадывать так далеко, когда не знаешь, что ждет тебя за следующим поворотом. Сначала лучше просто мчать, не разбирая дороги, пока есть силы. Но что потом? Менять автомобили при первой возможности, ночевать в дешевых мотелях с дробовиком под подушкой, вздрагивая при каждом шорохе. Осесть… где осесть? В Америке полно маленьких городков, которых и на карте-то не найдешь. В них можно раствориться на время, пусть даже навсегда, а при первой опасности двигаться дальше. Неплохой вариант, но что он будет делать в перерывах между бегством? Анж не умел ничего больше, кроме как стрелять, драться и убивать. Черт, как же тяжело.

С нехорошими мыслями Анж сидел в машине рядом с мертвым телом друга. Разум вдруг перекинулся на воспоминания из далекого детства. Ферма в Айове, добрый, но вечно хмурый и уставший отец, ласковая мама, пахнущая травой и свежей выпечкой. Задиристые братья и шумная ватага деревенских ребят, с которыми Анж пропадал в поле, увиливая от домашней работы.

Отец был родом из Каламбрии, бедного сельского региона на юге Италии и, эмигрировав в Америку, спасаясь от нищеты и голода, он твердо решил, в отличие от большинства соотечественников, избегать больших городов, считая их рассадниками зла и порока. Сразу с корабля он двинулся вглубь страны вместе с юной итальянской сиротой, с которой познакомился в плавании. Добравшись до Айовы, они нанялись на работу к старому одинокому фермеру, который быстро оценил упорство и трудолюбие молодых итальянцев, по доброте душевной завещав им ферму после своей смерти. Став хозяевами земли, отец с матерью принялись строгать шумных и драчливых итальянских детей, четвертым из которых и стал Анж. Боксер, солдат, герой войны, гангстер, бутлегер, убийца и беглец.