В объятии Зверя. Том 2

Маррей замолчала.

— Скажи мне лишь одно, — произнёс Рейван.

— Что ты хочешь знать? — отняла голову от его плеча Владычица.

— Ты сказала мне правду? О том, что не желала меня, а хотела лишь наказать?

— Правду.

Рейван промолчал, продолжая мерно водить пальцами по её волосам. Слова Маррей причиняли ему боль, но он не желал признаваться в этом.

— Я желала наказать тебя, Рейван. Но потом простила. А потом, — она поглядела на него, на его губы, — если бы ты не был кзоргом, я бы любила тебя.

Рейван крепко сжал Маррей, коснулся лицом её лица, но губ тронуть не посмел. Он успокоился, поняв, что она принимает его. И от этого тяжесть их положения казалась ему невыносимой.

Прочитав настроение кзорга, Маррей выпрямилась, провела ладонью по его заросшему бородой лицу и заглянула в глаза.

— Что с тобой? Расскажи мне.

Он ощутил упоение от её ласки, ему захотелось поведать Маррей о приказе, который отдал ему Вигг. Но он промолчал, чтобы не выглядеть жалким и беспомощным. Он боялся, что разговоры о войне, об убийствах расстроят Владычицу и обратят её против него.

Маррей продолжала внимательно глядеть на кзорга, ожидая ответа.

«Пусть лучше думает, что я чурбан, нежели слабый, жалующийся», — подумал он, прикрыв глаза.

— Мы с тобой бессильны, верно? — медленно проговорила Маррей. — Мы не благословлены Богиней. Мы не можем друг друга любить — не можем родить детей. Всё бессмысленно, Рейван.

Кзорг молчал. Сердце его бешено колотилось.

Снаружи, у костра, прозвенела посуда. Владычица Корда приказала солдатам сложить утварь к повозке, и они принялись исполнять её повеление.

— Но порой даже благословения мало, — произнесла Маррей, проводив взглядом фигуру старшей жрицы.

— О чём ты? — решился спросить Рейван, догадываясь, что Маррей говорит о Владычице Корде.

— Союз Корды с рисским ваном был благословлён Великой Матерью — у них был сын, — произнесла Маррей. — Но она оставила мужа, а бедный ребёнок погиб.

— Это был ван Ингвар? — хрипло произнёс Рейван, догадавшись.

— Да.

Маррей мотнула головой, смахнув слезу, и замолчала, не желая продолжать тяжёлый рассказ.

Лагерь затих. Маррей заснула под покровом рук Рейвана. Он глядел на Корду, сидевшую у огня с одним из солдат, и в нём плескались смутные чувства. Это была радость — ему хотелось узреть мать. И это был гнев — он видел, что она стыдится его.

Рейван вышел из шатра и медленно опустился на укрытое шкурой бревно рядом с Владычицей Кордой.

— Как себя чувствует Маррей? — спросила Владычица, немного отодвинувшись, чтобы соблюсти приличия.

Взгляд её был тяжёлым, строгим и ревнивым. Рейван шевельнул губами, но ничего не ответил.

— Снова ты неучтив со мной, — произнесла Корда. — Кзорги не чтят Великую Мать — что ж, у них есть на это право.

— У меня совершенно точно такое право есть — не чтить тебя! — ответил он на рисском.

Владычица недоуменно поглядела на Рейвана.

— Гляжу, уроки языка тебе не нужны.

— Не нужны.

Солдат поднял голову, заслышав чужую речь, но, ничего не поняв, потупил взгляд.

— Я знаю, кто ты, — хрипло произнёс Рейван. — А ты знаешь, кто я.

Владычица развернулась к кзоргу всем телом. На лице её не было ни проблеска теплоты. Рейван этого ожидал — и тяжело вздохнул. Корда сжала губы и перевела взгляд в пламя костра.

— Почему ты покинула Ингвара? Почему бросила меня?

Корда вздрогнула от слов Рейвана.

— Хочешь знать правду? Ладно, — произнесла она. — Когда риссы уже стояли у ворот Роны, твой отец увидел меня: молодую жрицу, преемницу Владычицы Иделисы. Он вынудил меня уйти с ним в обмен на перемирие — я не выбрала его мужем, он взял меня сам.

— Я виделся с ним. Он тосковал по тебе… Он так сильно любил тебя!

— Он меня вынудил, — строго поглядела Корда.

Вера в отца рухнула. Рейван ощутил себя незначительным и жалким. Гнев закипел в нём. Он постарался заглушить его, но сил после боя со зверем больше не было.

— Ты не должна была бросать ребёнка, которого родила! — взревел он. — Ведь ты жрица!

Рейван напугал Корду своим решительным тоном и сам ужаснулся от собственных слов.

— Я знала, что твой отец позаботится о тебе должным образом, — произнесла Владычица.

Злоба на мать душила Рейвана.

— В тот день, когда я узнала, что тебя похитили у Ингвара и увезли в Харон-Сидис, я поседела, — тяжело вздохнула Корда. Плечи её вздрогнули. — Ты стал кзоргом — проклятием моей веры.

В Рейване полыхало негодование. Рядом сидела мать, которая не желала его знать. А память об отце перестала быть святой.

Рейван предался мыслям об Ингрид и подумал о том, что вскоре будет вынужден исполнить приказ царя и стать для неё таким же чудовищем, как для всех остальных.

— Я не знаю, что мне делать, — признался Рейван.

— И я не знаю, что тебе делать, — поглядела на него Корда. — Ты много убивал, и я опасаюсь решений, которые ты можешь принять. Но и советовать не принимать их я тоже не могу. Мне остаётся лишь молиться за тебя.

Не удовлетворённый ответом Владычицы Рейван тяжело выдохнул и замолчал. Решил, что слишком много слов и чувствований позволил себе в эту ночь. Прихватив с земли горсть хвои, он подбросил её в огонь. Иголки затрещали, засветились, огонь воспылал, но через миг угас.

«Любое моё решение принесёт смерть. А если начну сопротивляться, то сгорю, как эта шелуха: бессильно и бестолково».

Корда поднялась с бревна и направилась в шатёр.

— Ложись, Рейван. Ты сегодня очень устал, — произнесла она, подняв руку, чтобы дотронуться до его головы, но не решилась.

***

На улицах Роны ощущались выдохи близкого моря и густой запах садов. Раскалённый воздух плыл над дорогой. Сегодня доспехи казались Рейвану тяжёлыми как никогда.

Солдаты царской гвардии, встречая Владычиц, выстроились у ворот внутреннего двора. Рейван приказал своим людям сойти с коней и тоже построиться.

Корда вышла из повозки первая, её руку принял юноша в белых одеждах.

— Крин, милый, — расцеловала его Владычица в гладкие щёки.

Движения Корды, устремлённые к сыну, сделались живыми, гибкими, будто он был светом её солнца. Крин расцвёл улыбкой при виде матери, любовно взял её под руку и предложил проводить в чертог. Ветер молодости трепал его свободное белое одеяние и курчавые тёмные волосы.