В объятьях сна

Глэд пришлось выйти к толпе в том, в чём она была дома, так как на поиски требовались все, и времени на раздумья практически не было. В ходе выяснилось, что сейчас только четыре часа утра, и даже солнце ещё не шибко-то собиралось вставать. Помимо этого, дул порывистый ветер, и температура была по ощущениям Глэдис градусов на двадцать ниже реальной, хотя никто кроме неё не был так легко одет и не разделял этих ощущений.

Толпа двинулась в город, а потом сама собой разделилась на кучи частей и разошлась в разные стороны на поиски. А всё ещё сонная Глэд осталась одна посередине города при восходе солнца, сжираемая холодом. Идти было не с кем, но отчего-то она не повернула домой, а двинула в сторону леса на юге города.

Немного погодя Леон осознал, что Глэд с ним нет, и отделился от группы уже на её поиски, однако тут же заблудился сам и стал вместе с Фордом бродить туда-сюда и звать на помощь.

Глэдис шла по глухому лесу и даже никого не звала. Она поняла, что не помнит, как зовут того мальчишку, и стала шептать в пространство отдельные фразы: «где ты, мальчик?», «знаешь, а тут холодно, как по мне… Давай ты найдёшься и мы пойдём ко мне греться?», «лучше бы спала себе дальше…», «ищу маньяка или других зверюшек, чтобы хоть как-то согреться», «не-не-не, мишка, это не тебе было сказано, повернись обратно!» и т. д. В итоге своих монологов она услышала детский плач и пошла в его сторону. Среди начавшегося бурелома сидел маленький парнишка с разодранным коленом и плакал, около него виднелись следы копыт, но лошади рядом не было. Глэд решила начать разговор, так как ей было очень некомфортно и хотелось уже избавиться от всего этого или, хотя бы, найти тапок, который застрял в грязи где-то пять шагов назад…

– Привет? Как тебя звать? Это ведь тебя ищут все? Твой отец… Дай вспомню…

– Дядя Марк. Он не мой отец… – со всхлипом сообщил юнец.

– Стой, а кто он тогда тебе?

– Он мой дядя, но после смерти отца, он мне его заменял, как мог. А не так давно мы сильно поругались, – из глаз мальчишки текли слёзы, а голос дрожал, как от обиды. – Он сказал, что я глуп и не понимаю ничего… Но они ничего и не объясняли. Взрослые просто сказали, что вместо Мистера Форда теперь будут новые люди, которые продолжат тратить его деньги, – мальчик давился слезами, но продолжал говорить. – Они не знают, куда пойдут эти деньги, и потому Мистер Форд будет всегда с ними.

– А чего в этом такого? – Глэд не понимала, что не устраивает мальчика, но хотела узнать не это, а скорее то, не подделали ли горожане завещание в свою пользу.

– Это глупо! Я ничего глупее в жизни не слышал! Мистер Форд был достойнейшим из известных мне стариков. Он следил за общим благополучием и наслаждался жизнью, а после его смерти пошли слухи, что он завещал жить вечно, дабы город жил с ним.

– Разве это не героизм в какой-то степени?

– Дай умереть, уходи…

– Эй!

– Оставь меня в покое, ты не понимаешь. И другие не поймут… – его тихий плач и надорванный голос говорили, что ему нужна помощь, чтобы разобраться во всём, но сам он вряд ли примет действительность. Глэд была очень счастлива, что малой не знает, что она одна из наследников.

– Так ты не объясняешь!

– А чего тут объяснять-то?

– А теперь говоришь, как все взрослые.

– Пойми же! Он был дорог нам всем! Всем без исключения! А теперь символ нашего города катается чёрт знает где и с кем, весь сверху донизу покрытый опарышами!

– Ну, если смотреть под таким углом…

– В общем, если хочешь помочь, найди обо что мне опереться и поковыляем в город. Ты, наверное, меня по следам лошади нашла… Если бы я не свалился, то фиг бы меня кто нашёл… – малец улыбнулся своей мысле, но всё же был рад, что его так быстро нашли. Ему было очень холодно и неуютно.

– Хорошо… Я что-то видела тут подходящее, сейчас найду, принесу.

Глэдис ушла на поиски подходящей для мальчишки ветки, но в первую очередь вернулась за своим тапком, где посеяла и второй, однако она уже перестала чувствовать холод и могла идти без них… Мысли её были заполнены теперь тем, что она поступила неправильно, поехав сюда. Думала она, как он станет к ней относиться, если узнает, что это о ней только что шёл разговор. Думала, «и где тебя только носит, брат?».

А он тем временем беседовал с Фордом, пытаясь у того выведать дорогу. Коляска быстро развалилась до конца, так как никто её ночью и не чинил, и пришлось тащить Форда на спине. Он как-то с сестрой смотрел фильм «Человек-швейцарский нож», а потому будто следовал сюжету фильма, пытаясь разговорить собеседника, и по чистой случайности уносил его ещё глубже в чащу леса…

Глэд нашла подходящую на роль трости-костыля палку и с ней поспешила к потеряшке. Они стали медленно идти в сторону города и вскоре наткнулись на небольшую группу, искавшую мальчишку. Люди эти были подготовлены ко всему и явно обладали щепетильным складом характера. Они оказали мальчику первую помощь, Глэдис отпоили тёплым чаем и одели по погоде, а в завершении всего отзвонились Гардену и сообщили, что нашли Глэдис с мальчишкой, договорились о точке сбора и стали вести жертв этого дня к ней.

Глэд была довольна, но крайне устала от всего произошедшего, от чего плелась и представляла молодого и красивого Форда. В сердце слегка щемило, но мальчик, который уже заснул у неё на руках, отказавшись от помощи остальных, не давал долго думать о чём-либо кроме него. Горячо прижимаясь к её груди, он будто слушал мелодию её сердца.

На площади в центре города все радовались воссоединению семьи, но тихо, про себя. Никто не хотел разбудить проказника громким возгласом. Глэд отдала дитё дяде, и счастливая пошла с Гарденом к себе в дом, продолжать спать. Гарден о чём-то с ней говорил по дороге и постоянно то ругал, то хвалил за её смелые, безрассудные и добрые поступки за это утро. Про Леона все забыли и тихо разошлись по домам, комнатам и кроватям, продолжив прерванный сон. А Леон тем временем:

– Ну же… Давай пресная вода… Выходи изо рта, как из кулера… Ты можешь, я знаю! Ну же! Чёрт. Друг мой… Видимо сегодня ночуем в лесу. Хотя, я ещё не пробовал тебя возбудить…

Не прошло и четырёх часов, как Глэд снова разбудили. На этот раз это был Гарден. Он говорил быстро и отрывисто, но общая суть складывалась так, что он не подумал выдать ни Глэд, ни Леону средства связи, а рация для связи с Фордом лежит на кухне, как ни в чём не бывало. Глэдис попросила выразиться понятнее, так как вообще всё прослушала, и услышала во второй раз четко и коротко, что её брат и Форд пропали. Глэдис очень хотелось послать Гардена, но тёплые чувства к Форду оказались выше эгоизма. И они вновь собрали группу, с которой уходили Леон и Форд, направившись все вместе в том же направлении. В этот раз волновались даже больше, так как речь шла о сохранности Форда, а, как следствие, и о сохранности города.

Леон уже спал тихим сапом прижимался к Форду. Он очень вымотался, бегая с ним по лесу. Однако сон нагнал его мгновенно. Во сне ему казалось, что ему не спится, в связи с чем он пытается продолжить общаться с Фордом, однако в этот раз он ему ответил…

– Не могу уснуть. Давай поговорим? – начал Леон.

– Давай.

– Не думал, что ты ответишь. Почему ты не помогал мне сегодня? Обидно немного.

– Прости, просто мне нужно время, чтобы привыкнуть ко всему этому. Мне кажется, я никому не нужен. Никто много лет не приезжал ко мне. Слишком долго я был один, но стоило мне умереть, заметь, немолодым, как появились вы.

– Да. Наш косяк. Но, поверь, мы даже что ты существуешь слыхом не слышали. Я бы хотел, чтобы всё было немного иначе, познакомиться с тобой на десятилетие раньше…

– Ты правда этого хотел бы? – Форд повернул голову к Леону и облокотился об руку, всматриваясь в его силуэт.

– Правда. Ты очень хороший, как мне кажется. Все о тебе очень хорошего мнения…

– Продажные суки.

– …Даже дети!

– Даже дети?

– Да! Помнишь, мы домой возвращались, и по пути…

– Да-да-да. И я вспомнил, как его зовут. Клайд. Он почти беспризорник, так как его отец – дальнобойщик. Возит из больших городов сюда продовольствие. Мальчик растёт собственником. Сначала меня невзлюбил, при жизни, теперь ненавидит тех, кто «не даёт мне спокойно умереть». Забавный он.