В объятьях сна

– Не сказал бы, что забавный… С лестницы мог бы вас и не сталкивать.

– Вряд ли это он сделал, скорее просто присвоил это действие себе, зная, что настоящий вандал не объявится.

– …И всё же он странный.

– Не страннее нас.

– …

– Принесёшь мне попить?

– А тебе надо?

– От разговора в горле пересохло.

На этой фразе Форда Леон продрал глаза и, сверившись с уже практически севшим телефоном, пошел, водрузив тело на спину, на поиски воды.

В это время Глэд и Гленн с парой человек осматривали окрестности, где пропал Леон. В этот раз все были отлично подготовлены: были взяты и средства связи, и многое другое на случай долгих поисков. Минут через пятьдесят была найдена коляска, от которой змеился какое-то время след, затем перешёл во вдавленные в землю следы, а далее исчезал из виду. Вся команда пошла по следу.

Найдя небольшой источник, Леон усадил тело к ближайшему дереву и принялся пить воду. Он пил воду так жадно, словно ожидая, что вода резко перестанет течь. Он чувствовал на своей спине холодный взгляд Форда, но не хотел сознаваться себе в том, что уже дал обещание. Однако совесть взяла своё, и он, набрав полный рот воды, вернулся к телу, открыл ему рот, закрыл глаза и отправил мощную струю воды ему в желудок. И тут же услышал «Ещё…». Он осмотрелся, но никого, кроме трупа поблизости не было. И нехотя, ему пришлось поить своего мёртвого предка таким способом.

После десятого «глотка» Леон услышал благодарность от покойника и несколько, слегка «излишних», комментариев…

– Спасибо тебе. Жажда отступила. Моя беспомощность делает меня похожим на птенца, которого вскармливает мать. Твои тёплые губы без неприязни слились с моими, но ты закрыл глаза. Видимо, ты не первый раз целуешь человека…

– Я не целовал вас… М-мне вы не противны, не более. Да, я целовался раньше, было бы странно, если бы нет. Но сейчас я не целовал вас, а просто поил.

– Знаю. Но просто это мне напомнило тот опрометчивый поцелуй, который мне подарила моя возлюбленная на прощание. Я сейчас холоден, как лёд, отчего тепло вызывает дивные воспоминания.

– Вот как… И что же произошло у вас? Почему она покинула город?

– Она не хотела, чтобы я покидал город, а сама искала ответы на вопросы, которые себе задаёт каждый хоть раз в жизни. Я не знал, что она беременна, и ждал её возвращения. Но вместо него получил два письма. Одно – от неё, а другое – от врачей. Из первого я узнал, что она переехала к брату в штат Иллинойс, где занималась личной жизнью и его двумя детьми. Коротко дописала, что ждёт сына. Помню, это меня напрягло от того, что я тут, а она там… И ничем я ей помочь, увы, не смогу. Однако во втором письме говорилось уже о том, что моя возлюбленная Виктория покинула мир. Роды проходили тяжело и не удалось спасти ни её, ни ребёнка.

Леон, перебирая в голове слова Форда, обнял его и начал немного успокаивать.

– Тише, тише… Я чувствую твою боль… Прости, что напомнил.

– Ничего, всякое бывает. Любые воспоминания важны. А твоё тепло… Боже, знал бы ты, как мне приятно чувствовать тепло!

Леон обнял мёртвое тело сильнее и почувствовал, как его живот буквально вибрирует. Он посмотрел в глазные впадины Форда и сказал, не закрывая глаз:

– Любовь сильнее любого яда, а самое жуткое в ней, что она бьёт в самое сердце и не отпускает тебя до тех пор, пока ты не упадёшь беспомощной тушкой на землю и не станешь добычей для червей, пожирающих твою плоть.

– Первая часть мне понравилась… Что-то мне не по себе.

Форд упал, и из его рта и носа потекла вода и полезли опарыши из кишок, которых нечаянно смыло. Внук приподнял и оттащил деда от места, где бултыхались личинки.

– Ты как? В норме? Тебя тошнило сейчас…

– Да, в порядке, спасибо. Ух… Кстати, тебе не кажется, что мне стоит носить очки?

– Ну, если вам хочется, то почему бы нет?

– Не, я имею ввиду солнцезащитные… Чтобы отсутствие глаз не так бросалось… Ну, ты понял.

– Да, я вас прекрасно понимаю. Хорошо, как только найдём выход отсюда – обязательно купим.

Затем они сели под большим, раскидистым дубом и Леон начал петь какую-то песню, которую не то по радио, не то по телевизору как-то раз слышал. Он вставлял в неё свои слова и выкрикивал некоторые из них так, что эхо расходилось кругом, во все стороны.

Глэд и прочие спасатели бродили неподалёку, идя по путанному следу слетевшего с катушек Леона, пока не услышали вблизи голос недопевца. По нему они и вышли на парочку. «Певец» уже почти охрип, хоть и пел ещё совсем мало. После того, как его привели в чувства, их отвели обратно в город, где наконец-то дали отдохнуть и Леону, и Глэдис, и даже Форду, выглядевшему побито и устало. Только Гарден держался бодрячком.

На утро вся сонная троица сидела в кафе в солнечных очках и в убитом состоянии. Им хотелось сегодня отдохнуть, однако надзиратель сказал, что просто необходимо пойти к Миссис Руж, чтобы навестить её. Это была миловидная старушка, что держала при себе питомник с кучей пресмыкающихся. Из домашних животных у неё был то ли змей, то ли змея, которую хозяйка звала Афиной. Судя по кличке – всё же девочка, но, по словам Гленна, от чужих уст змея отзывается на Аполлон, а вот хозяйке разрешает называть себя как угодно, а остальные в змеях были не сильны.

– А что, если змей…

– Змея…

– А что, если змея заползёт Форду в штаны?

– То у него будет на одного змея в штанах больше. – Глэд изобразила барабанную дробь.

– Нет, ну серьёзно! Как ты будешь вынимать её потом?

– Братик, я понимаю, ты не хочешь идти к сумасшедшей старухе со змеями, но пойми, что такие, как она, живут только за счёт посещения их нашим дедом… Мы сделаем небольшое пожертвование, попьём чай с печеньками и уйдём. – Глэд сделала глубокий вдох. – Помнишь, что я тебе рассказала из вчерашнего дня?

– Да…

– Так что не надо лишний раз провоцировать народ на нелюбовь к нам. Будем тихими, и ничего плохого не случится.

– Да, думаю, ты права!

Допив утренний кофе, троица двинула в сторону домика на отшибе.

Дом выглядел полузаброшенным и стоял на пересохшей земле, хотя не так давно шёл дождь. Глэд, уставшая от всего, от чего можно устать, стояла прямо перед дверью в хижину старой женщины и протирала свои глаза, не снимая с себя очков. Закончив, она позвонила в дверь. Тут же раздался топот на лестнице, ведущей на второй этаж.

– Иду-иду!

– …Вот бы навернулась… – про себя бубнил Леон.

Дверь начали отпирать и слышны были щелчки одних засовов за другими.

– Сейчас-сейчас, одну минуточку! А хотя стоп…

Засовы снова начали щелкать, но в обратном порядке, после чего открылась заслонка посередине двери, куда глядели закрытые глаза дамы в годах.

– Кто вы?

– Мы…

– Мы дальние родственники вашего старого друга-Форда. – перебила Леона Глэд.

– Да, я то же самое сказать хотел… – промямлил Леон вслед.