В огне повенчанные. Рассказы

Окоемов закончил что-то писать и поднял голову, рассеянно глядя через плечо Сбоева. Казалось, что он был еще во власти какой-то сложной, еще не до конца решенной задачи. Потом, словно отрешившись от не дающей ему покоя мысли, провел ладонью по лбу, точно разглаживая его, и в упор посмотрел на Сбоева.

Первый вопрос, который Окоемов задал генералу, и тон его голоса уже говорили о том, что к встрече с командующим ВВС начальник управления психологически был подготовлен.

— Вы знаете, генерал, что после вашего донесения, которое было передано маршалу Шапошникову, о том, что к Юхнову подошли немецкие танки, у товарища Сталина было плохо с сердцем?

— Этого я не знаю, — сдержанно ответил Сбоев.

— А теперь я хочу задать вам главный вопрос, ради которого я вас вызвал.

— Я вас слушаю.

— Полоса Западного и Резервного фронтов лежит или не лежит в зоне Московского военного округа?

— Нет, не лежит.

— Тогда почему вы, генерал, проявляете такое усердие и занимаетесь барражированием над территорией Западного и Резервного, фронтов? Ведь это не ваш сектор, не ваши земли.

— Усердие в военной службе всегда было родной сестрой доблести. И если вы находите, что при облете района Спас-Демевск, Юхнов летчики сто двадцатого истребительного полка проявили усердие, то мне, как командующему, это дважды приятно слышать.

Окоемов встал, окинул взглядом карту, висевшую за его спиной на стене.

— Какое вы имели право перешагивать барьеры территорий округа, который вам доверили?! Я это спрашиваю в связи с огромной тревогой Верховного Главнокомандующего, причиной которой было ваше донесение о вторжении вражеских танков в Юхнов.

Сбоев отчетливо припомнил число и даже час, когда по предложению командующего округом принималось решение вести постоянное барражирование зоны фронтов, лежащих за пределами территории Московского военного округа.

— Вам как, документально ответить на ваш вопрос или устно, в общем плане? — В душе Сбоева закипало негодование. В последние дни нервы его были так напряжены, что он с трудом сдерживался, чтоб не выразить своего возмущения. «Вместо боевых наград летчикам, которые, рискуя жизнью, своевременно разведали положение дел на Западном и Резервном фронтах и сообщили об этом по команде, — такая черная неблагодарность».

— Отвечайте устно, по памяти, но опираясь на документы. — Окоемов медленно разминал папиросу, не спуская глаз с генерала.

— Непрерывное наблюдение за передвижениями войск в полосе Резервного фронта и Можайской линии обороны командованием Московского военного округа поручено авиаторам ВВС округа двенадцатого сентября. С двенадцатого сентября для этой цели мы используем истребители с большим радиусом действия. Летчики сто двадцатого истребительного авиаполка успешно справляются с этой задачей.

— Дайте мне фотографии, в которых зафиксирован подход немецких танков к Юхнову. — Сказав это, Окоемов протянул к Сбоеву руку ладонью вверх. — Что же вы растерялись, генерал?

— На истребителях И-153 не установлено фотокамер.

А почему для этой цели вы не использовали самолеты-разведчики, на которых есть такие камеры?

— В полках ВВС округа в настоящее время нет ни одного самолета-разведчика. Собственно, какая разница: на самолете какой марки добыты те или иные разведданные? По-моему, лишь бы они были точны.

— Ваша вина в том, что вы поверили паникерам и провокаторам! К Юхнову не подходили немецкие танки! По последним данным наземной разведки, сейчас идут бои в районе Вязьмы. — Окоемов нервничал. — Поверив трусам и паникерам, вы начали бить во все колокола, пока эта фальшивка не дошла через Генштаб до Сталина! Вместо того чтобы наказать преступную безответственность летчиков, вы сами, как мне кажется, ударились в панику!..

— Во-первых, я просил бы вас, товарищ Окоемов, без оскорблений. Вы разговариваете не с собственной женой, а с генералом, который пока еще командует военно-воздушными силами округа. Во-вторых… — Подступившие к горлу спазмы стесняли дыхание.

— Что же во-вторых?! — вкрадчиво произнес Окоемов и, улыбаясь, пустил в сторону генерала кольцо дыма.

— К Юхнову сегодня ровно в пятнадцать тридцать подошла большая колонна немецких танков. За это я могу ручаться головой!..

Сказав это, Сбоев пожалел, что уже дважды в запальчивости повторил эту клятвенную фразу, по поводу которой час назад съязвил дивизионный комиссар.

Хохоток Окоемова резанул Сбоева по сердцу.

— Так, значит, ручаетесь головой? Как подешевели нынче буйные головы… — Моментально потухшая улыбка на лице Окоемова сменилась желчной гримасой уставшего человека.

Сбоеву стало страшно. В теле почувствовалась расслабленность. По спине поплыл холодный пот.

Окоемов, подогретый упорством генерала, настаивающего, что к Юхнову действительно подошли немецкие танки, продолжал накалять обстановку:

— Сбоев, несмотря на все ваши клятвенные заверения, я вам не верю.

— Ваше недоверие оскорбляет меня и тех летчиков, которые из разведки вернулись раненными.

— Даже так?!

Раздался мягкий телефонный зуммер по «кремлевке». Окоемов снял трубку, лицо его мгновенно приняло выражение замкнутой деловитости.

— Я вас слушаю… Да, у меня… Что?.. Нет… Никаких документальных и фотоподтверждений не представлено. Да, да… Как вы и предполагали… Просто с голых слов летчиков. И даже не перепроверили. Вот именно — не перепроверили. — С минуту Окоемов сидел неподвижно, плотно прижав к уху трубку. Кивая головой, он несколько раз повторил всего лишь два слова: «Да» и «Понято». Когда он положил трубку, Сбоев встал. Его начинал бить нервный озноб.

— Почему вы встали?

— Мне так удобнее. Товарищ Окоемов, в разговоре с наркомом вы допустили неточность. Данные авиаразведки были перепроверены. Это можно подтвердить, если в этом будет необходимость.

— А их нужно было дважды перепроверить!.. — с нескрываемым раздражением произнес Окоемов и, пока прикуривал новую папиросу, сломал две спички.

— Они были перепроверены трижды. Вы можете сейчас же позвонить члену Военного совета Тарееву. Он это подтвердит. Все эти перепроверки делались по его приказанию.

— Что мне делать сейчас, товарищ Сбоев, я знаю. В вашем положении остался всего один шанс.

— Какой? — Сбоев чувствовал, что голос его дрожит.

— Документальное подтверждение факта вторжения немецких танков в Юхнов. Как вы не можете понять — ваше донесение легло на стол к Сталину!.. Мне поручено проверить истинность этого донесения!..

— Это могут подтвердить командир шестого авиационного истребительного корпуса ПВО полковник Крымов и начальник штаба этого же корпуса полковник Пономарев.