В огне рождается сталь

Чэнь Лян-хан продолжал что-то записывать.

— Когда я работал на руднике, то видел, как в самом забое взрывали пласты железной руды. Там делалось это на пространстве не большем, чем наш шлаковик, и никаких повреждений не было, — сказал с легкой улыбкой секретарь парткома.

— Так это же не рудник! А стенки шлаковика не толще одного чи [12] , разве они выдержат силу взрыва? Вырвет кирпичи и может даже людей покалечить, — возразил ему директор и снова иронически улыбнулся, подумав, что Лян Цзин-чунь ничего не смыслит в производстве.

12

Чи — мера длины, равная 32 сантиметрам.

Видя, что никто не поддерживает предложение Цинь Дэ-гуя, секретарь парткома поднялся со своего места.

— В таком случае я думаю посоветоваться с советским специалистом. Посмотрим, что он скажет.

Директора так и подмывало сказать: «Вопрос решен, и нечего ходить к советскому специалисту, он ведь в душе посмеется, что у тебя нет даже элементарных знаний!» — но это было неудобно, и он скрепя сердце согласился:

— Хорошо! Сходи поговори с ним!

2

Советский специалист Сатпаев стоял у изложниц. Переводчик Ли Цзы-кан переводил на китайский язык его предложения по улучшению разливки стали в изложницы. Сатпаев — невысокий седоватый крепыш лет сорока — сделал шаг навстречу вошедшему секретарю парткома и весело сказал по-китайски:

— Ни хао! [13]

Лян Цзин-чунь передал переводчику изложенное в письменной форме предложение Цинь Дэ-гуя и попросил перевести его Сатпаеву. Тот с интересом стал слушать, время от времени бросая на Лян Цзин-чуня спокойный взгляд своих проницательных глаз.

— Спроси товарища специалиста, осуществимо ли это предложение, — попросил переводчика не выдержавший затянувшегося молчания Лян Цзин-чунь.

Сатпаев выслушал вопрос и что-то ответил с невозмутимым видом. Секретарю парткома показалось по его тону, что он не высказывается ни за, ни против; совсем как Лу Цзинь-чэн на совещании у директора.

13

Ни хао! (кит.) — Здравствуйте!

— Он говорит, — перевел Ли Цзы-кан, — что сейчас не может сказать ничего определенного. Ему надо самому осмотреть шлаковик, и только после этого он сможет высказать свое мнение.

— Спросите, когда он осмотрит шлаковик, — попросил Лян Цзин-чунь.

Ли Цзы-кан перевел вопрос Сатпаеву. Тот кивнул головой и что-то торопливо ответил.

— Он сейчас хочет посмотреть, — сказал переводчик. Парторг обрадовался, и они с Сатпаевым отправились к третьему мартену.

Там шла напряженная работа. Сталевары и каменщики разбирали стены мартена. От неостывших еще огнеупорных кирпичей шел нестерпимый жар, и с раскрасневшихся лиц рабочих градом катился пот. Сатпаев, переводчик и секретарь парткома по железной лестнице начали спускаться вниз. Неподалеку от ковша разливали по изложницам металл, и во все стороны разлетались огненные искры. Левый шлаковик уже давно был раскрыт, однако изнутри так и дышало жаром. Сатпаев смело полез внутрь шлаковика и стал осматривать его. За ним — Лян Цзин-чунь. Парторг поминутно вытирал рукой градом ливший с него пот. «Пожалуй, со взрывом действительно ничего не выйдет, — сокрушенно подумал он. — Ведь не успеешь внести сюда взрывчатку, как от высокой температуры все взлетит на воздух. Разве человек сумеет выскочить отсюда? В самом деле, здесь обстановка значительно отличается от той, что была на руднике».

Лян Цзин-чунь не вынес жары и вылез наружу, к стоявшему у двери переводчику. Наконец вышел и Сатпаев и сразу же направился к правому шлаковику. Лян Цзин-чунь посмотрел на его пропитавшуюся потом белую рубашку и сказал переводчику:

— Предложите ему немного отдохнуть.

— Не станет он отдыхать, — ответил Ли Цзы-кан. — Он всегда так работает.

Секретарь парткома на этот раз не пошел внутрь шлаковика. Он смотрел на потемневшую от пота рубашку Сатпаева и думал, что уже и так совершенно ясна невыполнимость этого предложения — чего уж тут осматривать?

Наконец Сатпаев вышел наружу и вытер лицо носовым платком.

— Давайте уйдем отсюда — передохнем! — снова предложил Лян Цзин-чунь. Он был полностью уверен в отрицательном ответе советского специалиста.

Но вот Сатпаев что-то возбужденно сказал Ли Цзы-кану, и тот перевел:

— Советский специалист говорит, что это предложение вполне осуществимо.

— Вот это здорово! — радостно вскрикнул изумленный Лян Цзин-чунь, но тут же спросил с сомнением: — Но ведь внутри шлаковиков очень высокая температура, как можно внести туда взрывчатку?

— Может быть, мы поговорим у нас в кабинете? — предложил Ли Цзы-кан.

— Правильно! — согласился Лян Цзин-чунь, и они начали по лестнице подыматься вверх.

— У нашего советского товарища такой характер, — объяснял секретарю парткома Ли Цзы-кан, — пока он не даст ответа на поставленный перед ним вопрос, он не успокоится.

В кабинете Сатпаев сразу же взял карандаш и начал чертить схему. Он через переводчика объяснил, какой глубины должно быть отверстие для заряда и сколько следует положить взрывчатки.

Но Лян Цзин-чуня все время мучил вопрос о высокой температуре в шлаковиках, и он снова задал его.

— В отверстие для заряда надо будет налить немного холодной воды, как только она испарится, надо закладывать заряд, тогда останется достаточно времени для того, чтобы подрывник успел выскочить из шлаковика, — ответил Сатпаев.

Этот ответ словно снял с сердца парторга камень. Он поблагодарил Сатпаева, взял нарисованную им схему и пошел докладывать директору.

Чжао Ли-мин с непроницаемым лицом слушал Лян Цзин-чуня и внимательно рассматривал схему. Секретарь парткома, стараясь скрыть довольную улыбку на своем лице, рассказывал, как он уже было простился с надеждой осуществить это предложение. Директор улыбнулся и с оттенком иронии сказал:

— Конечно, советский инженер знает больше нашего, а иначе что бы ему было бы здесь делать? — и уже серьезным тоном добавил: — Можно очень легко ошибиться, поэтому для выполнения этого задания надо подобрать смелых и сообразительных людей.

— Кого, по-твоему?

Чжао Ли-мин немного подумал и ответил:

— Я думаю, что надо привлечь Цинь Дэ-гуя, он воевал, да и предложение это его. Правда, знаний у него маловато, и я боюсь, как бы он чего не натворил, — закончил он, нахмурив брови.

Лян Цзин-чунь в душе был уверен, что Цинь Дэ-гуй прекрасно справится с этим заданием. Если бы Цинь Дэ-гуй сомневался в своих силах, разве стал бы он вносить предложение? Но можно ли привлекать его к выполнению нового трудного задания после того, как он несколько суток потратил на наварку подины четвертого мартена? Лян Цзин-чунь никак не мог забыть случая с выпускным отверстием седьмого мартена и чем дальше, тем больше убеждался, что Цинь Дэ-гуя следует всячески поддерживать и поощрять. Но сейчас ему не хотелось тревожить молодого сталевара, и он сказал, как бы соглашаясь с сомнениями директора:

— Я думаю сначала посоветоваться с каменщиками и рабочими третьего мартена. Пусть подумают, кому доверить это дело.

— Можно и так, поручи Хэ Цзы-сюе провести совещание, — согласился директор. — Лучше всего сделать это перед началом вечерней смены. Если подберете кандидатуру быстро, то уже сегодня вечером можно будет приступить к работе. За взрывчаткой пошлем сейчас же. Схему ты оставь мне, я передам ее дневной смене и прикажу сделать по ней отверстия для зарядов, — и Чжао Ли-мин взял трубку зазвонившего телефона.