В огне страсти

Глава 11

Утро пришло и ушло, и только тогда Дункан пошевелился с тяжелой после сна головой. Если бы не боль в животе и не потребность облегчиться, он мог бы проспать весь день.

Он чувствовал себя ужасно.

Если и существует удачное место для выстрела, пуля Джинни нашла именно его, миновав смертельные участки. И все-таки она причинила ущерба больше, чем первое время казалось.

Правда, не настолько, чтобы приковать его к постели. Нужно отыскать Коналла и Лейфа и велеть им осмотреться, оценить обстановку, раз уж они оказались здесь. Его людям, иностранцам, никакая опасность не угрожает, а вот Дункан знал, что ему нужно быть осторожным. Всегда существует вероятность, что его кто-нибудь узнает.

Ему нельзя оставаться здесь даже лишний день, но он понимал, что глупо уезжать вот так, не осмотревшись. Совсем немного, и он поправится достаточно, чтобы продолжить путь.

Дункан медленно встал – он здорово ослабел от потери крови. Ему пришлось ухватиться за кроватную спинку, чтобы не упасть. Слабость раздражала его, но Дункану пришлось затратить немало усилий, пока он умывался и приводил себя в порядок с помощью воды в тазике и салфеток.

Он потер подбородок. Двухдневная щетина уже чесалась, и он хотел позвать служанку, чтобы та принесла ему бритву и мыло, как вдруг почувствовал странное щекотание в затылке.

За ним наблюдают.

Дункан замер и полуобернулся, почти уверенный, что это Джинни. Но никого не увидел.

– Кто здесь?

Тишина.

Дункан окинул взглядом комнату, отмечая подробности, которые ускользнули от него вчера. Шкаф слева от двери, окно напротив кровати, стол, стул и маленькая кровать. Сундук для одежды, мяч из свиного мочевого пузыря в углу, Изогнутая палка для игры с мячом, деревянный меч, ракушки, нанизанные на бечевку, и несколько книг.

Детская комната.

Сердце его замерло, когда Дункан услышал шорох из-за двери.

– Можешь выходить, – сказал он. – Я знаю, что ты здесь.

Напрягшись каждым мускулом, собравшись с силами, Дункан ждал, но ничто не могло подготовить его к тому, что он увидел. К потрясению, постигшему его при виде маленькой девочки, шагнувшей из своего укрытия за дверью. Красивой малышки с темно-рыжими волосами, личиком, как у феи, изящными алыми губками и огромными глазами.

Она была очаровательна. Миниатюрная копия своей матери, за исключением голубых глаз и россыпи веснушек вокруг носа. Значит, у Джинни есть ребенок.

– Как тебя зовут? – спросил он, поняв, что нужно что-то сказать.

Девочка закусила губу, и Дункан ощутил, как в груди его что-то растопилось.

– Элен, – ответила девочка. – Элен Гордон, – уже храбрее добавила она. – Но все называют меня Элла. – Она наморщила носик, шаря глазами поверх головы Дункана. – Ты очень высокий. Выше, чем мой папа – а он был самым высоким мужчиной в Шотландском нагорье, – похвасталась она с изрядной долей детской гордости. – Ты задеваешь головой за балки, когда ходишь?

– Теперь уже меньше, – признался Дункан, растерявшись от внезапного поворота беседы. – Я научился пригибаться. – Тут он строго посмотрел на девочку, сообразив, что она просто уводит разговор в сторону. – А почему ты за мной шпионила, мистрис Элен?

Она выпрямилась, оскорбившись из-за такого предположения.

– Я не шпионила. Мне просто интересно. – Очевидно, между этими понятиями имеется какая-то разница. – А что, моя мама тебя правда застрелила? – Ее маленькие бровки сошлись на переносице. – Должно быть, ты очень плохой человек.

Дункан продолжал невозмутимо на нее смотреть. Невзирая на боль в животе, ему хотелось расхохотаться.

– Да как тебе сказать? – Кажется, девочка его не поняла. – Зависит от того, на чьей ты стороне, – постарался упростить он. – Но вообще-то это был несчастный случай.

«Я надеюсь…»

Похоже, девочку он не убедил.

– Я хотела посмотреть, правда ли ты такой большой и страшный, как говорят.

Губы Дункана дернулись:

– И что же? Она нахмурилась:

– Я еще не решила. – Она внимательно посмотрела на него. – А почему на тебе нет рубашки?

– Она порвалась.

– У тебя полно шрамов. Но глаза у тебя синие. – Дункан с трудом поспевал за скачками ее мыслей, но похоже, это было очко в его пользу. – Мне не нравятся бороды, – продолжала девочка. – Они колючие.

Дункан потер подбородок.

– Пожалуй, ты права. Она кивнула:

– Бет сказала, что ты очень красивый. – Все-таки она еще ничего не решила. – Мой папа был самым красивым мужчиной в мире, и бороды у него никогда не было. – При упоминании о ее отце Дункана обдало холодом. Следовало прогнать девочку, но тут она подняла на него глаза, и что-то в его душе шевельнулось. – Он умер.

Девочка сказала это будничным тоном, но при этом с вызовом вздернула подбородок, и Дункан увидел в ее глазах печаль.

– Мне жаль, дитя, – произнес он, несмотря на свое решение держаться от нее подальше.

Девочка кивнула, принимая его соболезнования не по годам серьезно. Тут его словно молнией ударило. Она, конечно, еще маленькая, но…

– Сколько тебе лет, Элен? – спросил Дункан, не в силах вздохнуть.

– Почти восемь. Я родилась в день летнего солнцестояния.

Губы Дункана опять дернулись в усмешке. Почти. Если учесть, что еще и октябрь не закончился.

– Мой брат… – Дункан замер, сжав кулаки с такой силой, что пальцы побелели, – говорит, что я коротышка, а это неправда. Я просто petite. Так говорил мой папа, и еще он сказал, что это большая разница. Ведь правда? – Дункан кивнул. Голова у него кружилась от известия, что у девочки есть брат. Впрочем, Элла ничего не заметила. – Petite – это французское слово, – пояснила она. – Означает «маленькая и изящная».

Очевидно, она хотела произвести на него впечатление, и Дункан решил не разочаровывать ее.

– Я понял, малышка, – кивнул он.

Элла уселась на сундук, стоявший у подножия кровати, видимо, решив, что он ей ничем не угрожает.

– Дугал просто завидует. Я переплыла через реку Ди в шесть лет и три четверти, а он только в семь и четверть.

– Это большое достижение. А сколько лет твоему брату? Дункан вел себя просто нелепо, но в его груди все сжалось, пока он дожидался ответа.

– Ему как раз исполнилось девять на Михайлов день. Двадцать девятого сентября. Дункан быстро отсчитывал месяцы назад. Должно быть, она зачала в январе. Он покинул Шотландию в августе – почти на пять месяцев раньше.