В оковах льда

Джо сияет.

Меня тошнит.

— Отлично. Это на твоей совести. — Ну и к черту все. Теперь мне придется не только волноваться за все остальное, но и присматривать за Джо.

Кэт, ши– видящие и несколько чуваков Риодана собрались у противоположного конца аббатства, у озера, разожгли там костры и сидят в полной тишине. Разговоры запрещены. Им нельзя издавать никакого шума.

Я смотрю на них, и у меня нехорошее предчувствие.

— Ты уверен, что им нужно быть так далеко? — спрашиваю я у Риодана.

— Нам нужно разделиться, чтобы при самом худшем раскладе заледенели не все.

— Мы готовы? — Танцор забирается к нам на платформу.

— Брысь отсюда, мелкий. У тебя нет никакой суперсилы, — говорит Риодан.

— Конечно есть, — спокойно отвечает Танцор. — Это же я спас Меге жизнь, когда вы, ребята, наверняка бы ее убили. Помнишь?

— Если Джо остается, — говорю я, устраивая самой себе подлянку, — Танцор тоже.

Отлично. Теперь у меня двое не умеющих стоп-кадрировать, и присматривать надо за обоими.

Мы с Танцором устраиваемся, опираясь спинами о колонки, которые оставили специально для этого.

— Подключай, — говорю я. — Давай начинать вечеринку.

Я протягиваю Танцору свой айпод, специально заряженный для сегодняшнего шоу. У меня в нем почти десять тысяч песен! От Motorheadдо Моцарта, от Linkin parkдо Листа, от Velvet revolverдо Вагнера, от Pusciferдо Паваротти, и что угодно между ними. Я достала даже мелодии из телешоу и саундтреки к мультикам!

Десять минут спустя Лор говорит:

— Что это за дерьмо? Кто позволил ей накачать этимайпод?

— Никто больше плеер не прихватил, — говорю я. — Я выбрала потряснуюмузыку.

— Да где же на этой штуке Хендрикс? — Лор вынимает плеер из гнезда и раздраженно листает список воспроизведения. — И кто назвал этомузыкой?

Джо говорит:

— A Museу тебя есть? Я их люблю.

— Если б я знала, что у вас такие фиговые музыкальные вкусы, — говорю я, — я бы захватила еще беруши. Критики нашлись. Типа вашего Хендрикса можно слушать. A Muse [56] , значит, это у нас ты.

56

Одно из значений английского слова muse, выбранного для названия упоминаемой британской рок-группы, — задумываться.

— Ага, а ты у нас Disturbed [57] , — отвечает Джо.

— A Godsmacked, кара Божья, — это то, что мы огребем, — говорит Танцор, — но, надеюсь, не сегодня.

— У тебя есть Motley Crueили Van Halen? — спрашивает Лор. — Хотя бы «Girls, Girls, Girls»?

— Как насчет Flogging Molly? — говорит Кристиан. — Дэни, милая, неужели тебе не нравится их «Танцпол Дьявола»? А как насчет Zombie?

57

Название этой рок-группы переводится как Встревоженные.

— У меня есть «Дракула» и «Живая Мертвая Девочка», — защищаюсь я.

— Черт возьми, «Живая Мертвая Девочка» — это одна из моих любимых! — радуется Кристиан, выхватывает айпод у Лора и начинает листать мой список.

Я цапаю его обратно и прячу за спину.

— Хватит портить мои настройки! Никто больше не додумался принести айпод. Это значит, что я тут главная.

Риодан выхватывает его у меня так быстро, что я не успеваю среагировать.

— Эй, отдай!

Он листает плейлист.

— Хреновы небеса, сколько у тебя тут Linkin park.

— Чуваки, нам нужен шум. Верните плеер в гнездо. — Танцор выдергивает его из рук Риодана и ставит обратно на стойку. — Мега у нас запала на Честера [58] .

— Ни фига!

— Фига-фига, Мега.

— Да он же старый!

— Насколько старый? — спрашивает Кристиан.

— Ему уже тридцать с чем-то!

Лор смеется.

— Охрененно древний, а, мелкая?

— Ну, чувак, — соглашаюсь я. Лор мне нравится.

58

Честер Беннингтон — вокалист группы Linkin park.

— А песни Адель у тебя есть? — с надеждой спрашивает Джо.

— Ни единой, — довольно отзываюсь я. — Зато у меня есть Ники Минаж.

— Кто-нибудь, убейте меня прямо сейчас, — говорит Риодан и закрывает глаза.

Четыре часа спустя у меня начинает болеть голова.

Шесть часов спустя у меня болит голова, болит задница и заканчиваются шоколадные батончики.

Восемь часов спустя меня тошнит от Ники Минаж.

Девять часов спустя я бы отдала почти что угодно за пару минут тишины.

Я, Кристиан и Танцор передавали друг другу бутылочку аспирина, и теперь она пуста. У меня в рюкзаке беруши, но ими нельзя пользоваться, потому что, если мы что-то пропустим, нам хана.

А напротив нас, на другой стороне аббатства, ши– овцы кутаются в одеяла. И дремлют. Потому что там, блин, от музыки не вибрируют кости их черепов! Я завидую до позеленения. И мрачно вгрызаюсь в очередную шоколадку. Ненавижу шоколадные батончики.

— Ты говорила, что это наверняка сработает, — раздраженно начинает Джо.

Я устала. Я несколько дней не спала. Тру глаза и так же раздраженно отвечаю:

— Наверное, нам придется застрять тут на долгое время.

— Насколько долгое? — У Кристиана странный горловой голос. Я гляжу на него. А он смотрит мимо аббатства туда, где собрались ши– видящие, и выражение лица у него, как у чистокровного, изголодавшегося по сексу принца Невидимых. Калейдоскоп татуировок змеится под кожей. А в джинсах у него… ого. Ладно. Туда не смотрю.

Я понимаю, что девять часов — это, наверное, максимум, который он провел без секса за последние несколько месяцев.

— Не смей так смотреть на моих друзей, — говорю я. — Они не для принца Невидимых, чувак!

Он смотрит на меня, и мне приходится тут же отводить взгляд. От него фонит силой, как от готового взорваться вулкана. Я чувствую, что от одного его взгляда по щекам у меня текут кровавые слезы.

— Как долго? — хрипло спрашивает он.

— Ну, он только раз заморозил один из клубов в Честерсе. Это значит, что в большей части музыки нет нужного ему звука. Если тебе нужно уйти и найти кого-то, чтобы… ну, ты понял, то иди. Но попытайся никого не убить, хорошо?