В оковах льда

Риодан говорит:

— Ей нужны правила.

Лор:

— Босс, все, что ей нужно, это партнер для тренировок, чтобы выпускать этот хренов переизбыток энергии.

Кэт:

— Что ей действительно нужно, так это…

И пока они заняты обсуждением моих нужд, о которых ни фига на самом деле не знают, я срываюсь с места, как ветер, и старательно грохаю дверью на прощание.

Угоняю «Хамви» Риодана и направляюсь к городу.

Ему ни за что не догнать меня на автобусе или грузовике, а другого транспорта возле аббатства нет.

Жаль, что я не смогла прихватить Танцора, но, если бы я замедлилась, мне бы не дали сбежать.

Никто не знает, что мне нужно, лучше, чем я. Они наверняка там до сих пор спорят, пытаются решить, как лучше меня контролировать, как управлять моей жизнью.

Я хихикаю.

— Чуваки. У вас. Никогда. Не. Получится.

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

«Это не конец, это не начало» [63]

63

Из песни «Waiting for the End» группы Linkin park.

Я несусь по улицам Дублина, оставив «Хамви» на главной дороге, где Риодан или один из его чуваков наверняка заметят его по пути обратно в Честерс. Потому что как бы он меня ни бесил, мне не хочется забирать у него что-то насовсем. Иначе он будет преследовать меня вечно. У этого чувака радар или что-то вроде того, и я не хочу светиться на нем сильнее.

Жить в Честерсе, моя ж ты долбаная петуния!

— Задница, — бормочу я, хмурясь. «Петуния» — это одно из словечек Мак. Они с Алиной выросли такими глупыми и милыми, что даже «фиг» не говорили, пока им не исполнилось по двадцать и они не начали видеть Фей. До тех пор у них был свой милый маленький словарик для названия таких вещей. Ненавижу все «милое». Ненавижу думать о Мак. Я помню, как впервые ее увидела. Она тогда сидела на скамейке у Тринити и выглядела мягкой, красивой и бесполезной, и только потом я выяснила, что на самом деле она из стали, как я и мой меч. Я помню то ощущение, словно мой мир может измениться, а мертвые каким-то волшебным, блин, образом — вернуться.

Я по ней скучаю. Терпеть не могу знать, что она где-то в этом городе, ходит по улицам, как и я, думает о том, что нужно уничтожать Фей, спасать мир и… убить меня. Она на одних улицах, я на других, нам никогда не встретиться, иначе кто-то из нас погибнет.

После такого классного дня поверить не могу, что погружаюсь в эти мрачные думы. Я тороплюсь по Темпл-Бар, огибая машины и фонари и всякое такое, утонувшее в сугробах под коркой льда. Теперь, когда Короля Белого Инея больше нет, снег должен начать таять. Я жутко жду лета! Я не загораю. Я покрываюсь веснушками. Танцор любит веснушки.

— Лето, — говорю я, улыбаясь. Скорее бы оно пришло! В аббатстве засадят огороды и будут выращивать разные овощи для такого рагу, что я ела в Честерсе. И как только все это созреет, я буду заскакивать к ним чаще! Можно будет набрать рюкзак батончиков и стоп-кадрировать по Ирландии в поисках коров, коз или овец. Может, даже свиней.

— А-фигительный бекон! — Мой рот наполняется слюной от одной только мысли о нем.

Но прямо сейчас у меня уйма дел, и пробираться по такому снегу и льду сложно. Я не могу стоп-кадрировать на большие расстояния, приходится сбрасывать скорость и заново фиксировать все на мысленной модели. Каждый раз, когда я замедляюсь, я рискую отморозить пальцы на руках и ногах. Сейчас ночь, ледяной бриз дует с океана, и, клянусь, даже без ветра вокруг не выше минус тридцати!

Я достаю из памяти модель, пролетаю четверть квартала, останавливаюсь, переделываю ее. Стоп-кадрирую на сорок футов, скольжу по льду за угол, врезаюсь в сугроб, качусь кувырком и все это время переделываю модели. Затем врезаюсь в стену здания, резко выдыхая целое облако пара. Я ругаюсь и потираю бок. Завтра я снова буду одним сплошным синяком.

Первым делом нужно напечатать новый «Дэни дейли», раньше, чем Нам-все-равно-мы-Душные выпустят свой листок и полностью переврут все новости. Людям нужно знать все детали: что злодей, замораживавший людей, умер, что они снова могут шуметь, что снег правдарастает и, как бы сейчас все вокруг ни выглядело, лето действительнок нам придет. Им нужно знать, что я вернула себе меч и больше не беззащитна. Что я снова собираюсь нести службу 24/7, следить за всем и охотиться на Алую Каргу, которая получит у меня, как только я узнаю, как ее убить и вернуть Кристиана.

Завтра я обойду Дублин, медленно, буду по хрусту снега обнаруживать выживших и отводить их к еде и воде. А это значит, что у Риодана в Честерсе будет больше народу. Наш город пережил удар за ударом: сначала Падение Стен, потом беспорядки, потом еду кто-то украл и где-то спрятал, а теперь вот убийственная зима посреди весны. Я думаю, нам пора привыкать к тому, что жизнь больше никогда не будет предсказуемой. Подозреваю, мы потеряем еще больше людей до того, как курс переменится. Большинству сложно переживать перемены. Но не мне. Я люблю заново себя создавать. Изменения означают, что ты снова делаешь выбор. Становишься чем-то новым. Если только ты не мертв, как Алина. Тогда тебе больше никогда не придется выбирать. Вот почему я заставлю Риодана поделиться со мной секретом бессмертия.

Я снова замедляюсь, чтобы обойти большую кучу заледеневшего снега. Стою там, снова начиная грузиться, потому что думаю обо всех тех призраках, которых иногда вижу на улицах, и тут вдруг чувствую, как что-то острое упирается мне в спину.

— Брось свой меч, Дэни, — очень мягко говорит Мак у меня за спиной.

— Ага, щас. — Словно я правда на это куплюсь. Я хихикаю. Я и мое гиперактивное воображение. Словно Мак действительно может подобраться ко мне сзади, а мой суперслух меня не предупредит. Словно она вообще выйдет в ночь без своего МакОреола. На мне надет мой, и я точно знаю его яркость. Если бы она стояла за мной, света было бы вдвое больше.

Я стоп-кадрирую.

Точнее, пытаюсь.

Ничего не происходит. Как те два раза с Риоданом, когда я внезапно оставалась совсем без сил. Без бензина в баке, без мотора внутри.

Я зажмуриваюсь изо всех сил и пробую снова.

И все так же стою на месте.

Все так же чувствую спиной острый кончик копья.

— Я сказала, брось свой хренов меч, — повторяет Мак.