В отчаянном разрушении

— Клементина, — предупреждает он резким шепотом.

— Арло, — бормочу я, не отрывая взгляда от его руки. Его пальцы сжимаются вокруг моего запястья, прежде чем он делает глубокий вдох.

— О чем ты думаешь, Girasol?

Я на мгновение замолкаю, размышляя, стоит ли мне это говорить. Я так сильно хочу поцеловать его снова. Мое тело жаждет его губ, как мотылек тянется к пламени. Это все равно произойдет, так почему бы не подтолкнуть себя к нему сейчас?

Что меня останавливает? Такое ощущение, что я застряла в этом трансе, в пузыре, где есть только он. Я чувствую себя в безопасности и чувствую, что я не та ущербная Клементина, от которой я никогда не смогу избавиться. Конечно, я могу научиться преодолевать прошлое, но я застряла в этой коже. В этом использованном теле.

Но сейчас я меньше всего чувствую это.

— Я хочу поцеловать тебя снова... пожалуйста, — выдыхаю я, задыхаясь.

Это все, что требуется, чтобы он глубоко выдохнул, кивнул, а затем переместился на диване, чтобы рука, на которую я опираюсь, обхватила мою талию. Я не останавливаю его, хотя вижу, что его глаза ждут хоть капли сожаления или неуверенности. Я не даю ему ни капли.

Через несколько мгновений он, используя свою силу, как ни в чем не бывало, поднимает меня с края дивана к своим ногам. Одеяло соскальзывает с моего тела так же легко. Я взвизгиваю, и мои ноги опускаются на его ноги, но моя задница балансирует на его бедрах и коленях. Я нахожусь почти в футе от его груди, и это беспокоит меня, как бы мне ни хотелось это признавать.

Он поправляет себя на диване, и от движения его бедер я теряю равновесие и наклоняюсь, сжимая ладонями его плечи. Он тихо шипит, и мы оказываемся нос к носу.

Наше дыхание почти синхронно, и его руки медленно скользят к моей талии, его руки достаточно длинные, чтобы он начал водить ими по изгибу моей попки, и его пальцы практически легко охватывают меня. Он делает еще один глубокий вдох, и я чувствую его по всему телу: я так хорошо на него реагирую. Он может моргнуть, и я это почувствую.

— Ты действительно хочешь поцеловать меня, bebita? — нажимает он.

Я киваю.

Он замолкает на мгновение, глядя на меня с близостью. Мои ноги слишком далеко от его груди, чтобы я могла что-то почувствовать, но мои бедра все равно сжимаются... или пытаются сжиматься. Из-за его раздвинутых бедер очень трудно найти облегчение в этом странном положении, в котором я нахожусь.

— Скажи это. Мне нравится слышать, как ты это говоришь, — подталкивает он.

Не теряя ни секунды, я отвечаю. — Я хочу поцеловать тебя, Арло.

Он стонет от этого. — Черт, посмотри, что ты со мной делаешь.

— Что я делаю?

Я слегка наклоняю голову, и мой нос касается его носа. Я пытаюсь притвориться невинной, но он все понимает.

Не говоря больше ни слова, он крепко держит меня за бедра и притягивает ближе к себе. От этого движения я сползаю вниз по длине его бедер, задирая при этом шорты. Мое ядро тут же прижимается к его, и я стону, что застает меня врасплох. Это было совершенно непроизвольно. Я замечаю, что чувствую под собой, и не могу удержаться от вздоха.

Он медленно наблюдает за тем, как я осознаю, что подо мной выпуклость. Она все еще медленно увеличивается, когда я двигаюсь, чтобы устроиться поудобнее. Он снова шипит под нос, и от этого у меня внутри все трепещет.

— Это, — говорит он сквозь скрежет зубов.

— О, — просто говорю я, и улыбка начинает растягиваться на моем лице. То, что мы можем так медленно двигаться, но при этом так легко разжигать огонь. По крайней мере, я надеюсь, что разжигаю что-то катастрофическое и в нем.

Мои руки скользят к его шее, пальцы перебирают локоны у основания, а он бормочет проклятия на испанском.

— Могу ли я... Могу ли я двигаться? — спрашиваю я. Он все еще крепко держит меня за талию, и я не могу сдвинуться ни на дюйм. Как будто он прилепил свои руки к моему телу, и я навсегда застряла здесь, на его растущей эрекции.

Я не жалуюсь, но огонь в моей душе хочет, чтобы я двигалась. И мне нужно снять это напряжение, пока я не сошла с ума.

— Я думал, ты хочешь меня поцеловать? — поддразнивает он.

Моя сердцевина нагревается, а киска умоляет, чтобы ее использовали безжалостно и в его распоряжении. Я знаю, что пока мы не можем идти до конца, поэтому сегодня я получу только сухие поцелуи. Если он мне позволит.

— Я хочу, Арло, — шепчу я, еще сильнее прижимаясь к нему, и его хватка на моей талии становится еще крепче, если это вообще возможно.

— Тогда поцелуй меня, Клементина. Здесь все в твоих руках.

Несмотря на то что его слова звучат требовательно, его тон на мгновение колеблется, словно он ждет, что я позволю ему взять верх. Но я наслаждаюсь тем, что сейчас могу контролировать наши движения.

Не теряя времени, я прижимаюсь к его губам. Они мягкие и электрические. Тепло и успокаивающе. Мы на секунду отстраняемся друг от друга, и я снова погружаюсь в него, еще сильнее сжимая его волосы, а его руки плавно переходят на мою талию, а затем на бедра. Я задыхаюсь, и его руки останавливаются.

— Все нормально? — шепчет он между поцелуями. Я киваю и коротким движением руки хватаю его за запястья и перемещаю их обратно ниже, к бедрам, а затем к попке.

— Вот так, — бормочу я, и он соглашается, прежде чем мы снова целуемся.

Огонь, разливающийся по всему моему телу, доходит до точки кипения, а моя киска жаждет какого-то трения. Я практически чувствую, как там бьется чертово сердце, и мне нужна разрядка.

— Могу я двигаться, сэр? — шепчу я, когда мы разделяем наши губы. Он задыхается, прежде чем его пальцы крепко впиваются в мою задницу, и я резко вдыхаю.

— Ты можешь делать со мной все, что захочешь, Girasol.

Я снова целую его, и на этот раз я мягко двигаю бедрами. Прикосновение моей одетой киски к его эрекции ощущается как рай, даже если движения медленные. Я тихонько стону, а он делает то, чего я никогда не слышала.

Он так низко рычит, а его пальцы все глубже погружаются в мои мягкие бедра. И в этот момент я надеюсь и молюсь, чтобы его прикосновения были достаточно глубокими, чтобы отметить меня. Мне противно думать, что после всей той боли, через которую я прошла, и боли, которую я причинила своей коже, я хочу, чтобы его следы остались. Я хочу, чтобы его прикосновения обжигали меня. Стерло все предыдущие прикосновения не только Нейтана, но и шрамы, которые я сама себе нанесла.

Я продолжаю крутить бедрами по его эрекции, натыкаясь на что-то длинное, и понимаю, что это вена. Черт, если бы я только знала, как это выглядит на самом деле без этих треников.