В отчаянном разрушении

Я знала, что какое-то время не хотела бы, чтобы ко мне прикасался другой мужчина, но мысль о том, чтобы позволить кому-то, даже профессионалу, приложить ко мне руки так, чтобы вставить противозачаточное средство, вызывала у меня тошноту. Хотя это было иррационально, я чувствовала, что это еще один способ заставить Нейтана "победить". Это очень хреновый способ думать, и я даже обсудила это с мамой, когда пришло время.

Она не давила на меня, считая, что я должна участвовать в этом или нет. И в тот момент я полюбила ее еще больше. Я и так потеряла столько самостоятельности, а это еще больше усугубило бы ситуацию. Как только я преодолела психологическое препятствие, мне стало легче придерживаться распорядка дня.

— И ты не против? Я сделаю все, что нужно, но мы должны знать о рисках даже с этим презервативом, — сурово говорит он. Я знаю, что он не пытается испортить настроение. Он ведет себя ответственно.

Ведь у него есть дочь, черт возьми. Я не забыла об этом. Я не могла об этом забыть.

— Да, я готова, Арло. Я готова, правда готова, — говорю я так уверенно, как только могу.

Я даже протягиваю руку, чтобы взять его за руку, прежде чем потащить его вниз, и он осторожно ложится сверху, издавая губами удушающий звук. Его бедра доходят до моих коленей, поэтому ему приходится немного приподняться, чтобы упереться членом в мой живот. У меня перехватывает дыхание, когда я чувствую его длину.

— Я буду двигаться медленно, — напоминает он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в щеку, затем в шею, а потом в губы.

Я сжимаю его лицо в своих руках, чтобы продлить поцелуй, когда чувствую, как он сдвигается, и ощущаю, как что-то огромное тычется в мой клитор, а затем скользит вверх и вниз по моим губам. Я не могу удержаться от вздоха, и он хихикает своим хрипловатым голосом.

— Пожалуйста, Арло, — хнычу я, перебирая руки на его плечи, чтобы прижаться к нему. Он поднимает руку, чтобы плюнуть в нее, а затем перемещает ее туда, где наши тела почти соединились, и я слышу звук, как он обхватывает рукой свой член. Я вздрагиваю, когда чувствую, как его пальцы прижимаются к моей киске, и дрожу.

— Ты была такой мокрой и тугой для меня раньше, я не могу дождаться, когда ты обхватишь мой член, bebita.

Его слова звучат в моем мозгу, когда я чувствую, как его кончик прижимается к моему входу.

Я делаю глубокий вдох и пытаюсь расслабиться, когда он входит в меня. Мои ногти впиваются в его плечи, и он шипит, но не останавливает меня.

— Такая хорошая для меня, — хвалит он. — Ты так хорошо меня принимаешь. Посмотри на себя, ты так хорошо принимаешь мой член.

От того, как его слова эхом разносятся по комнате, мне становится легче, и я расслабляю мышцы, когда он проталкивается в меня еще сильнее. Кажется, что он разрывает меня на две части, но я начинаю ощущать прилив удовольствия, которое вскоре сменяется болью. Я знала, что это произойдет независимо от размера следующего партнера, с которым я буду.

Я рада, что это будет с Арло, который входит в меня медленно, дюйм за дюймом. Мы оба продолжаем двигаться в таком темпе, пока он не наклоняется, чтобы поцеловать меня, и я случайно прикусываю его губу, когда он продвигается еще дальше.

— Прости, — шепчу я. Он качает головой.

— Никогда не извиняйся. Если это слишком, дай мне знать.

Моя киска работает сама по себе, сжимаясь вокруг него, и он рычит. С моих губ срывается стон, и он подносит большой палец к моему клитору и медленно растирает его круговыми движениями.

— Мне нужно, чтобы ты расслабилась, bebita. Это поможет мне войти до конца, хорошо?

Я киваю, закрывая глаза и пытаясь успокоиться. Когда он полностью вошел в меня, он тоже делает паузу, чтобы отдышаться. Мои ноги уже начинают болеть от того, что они длительное время находятся на его талии.

И это не единственное, что болит. Его член проникает в меня так глубоко, что, клянусь, до самого живота. Его грудь вздымается, когда он продолжает выравнивать дыхание, и я наклоняюсь, чтобы поцеловать его в висок, прежде чем он вздрогнет.

— Дай мне отдышаться, хорошо? Такая чертовски хорошая для меня. Так хорошо, так хорошо. Mi preciosa, Girasol63. — Испанская похвала срывается с его губ, пока я не останавливаю его поцелуем, а затем хихиканьем.

— Не торопись, Арло.

Он слегка приподнимает голову, чтобы посмотреть на меня. В этот момент он наконец начинает двигать бедрами назад, чтобы вытащить как можно больше, прежде чем хлопнуть бедрами вперед, и с моих губ срывается крик.

— Ах! Арло, так чертовски...

— Да, детка? Тебе нравится как мой член заполняет тебя?

Он снова продолжает вытягиваться, а затем врезается в меня, и мое тело поднимается по кровати. Изголовье кровати тоже ударяется о стену, и звук наполняет комнату.

Сердце стучит в груди, как барабан, и я удивляюсь, что до сих пор не потеряла сознание. Я обхватываю ногами его талию и сцепляю лодыжки вместе. Это заставляет его быть ближе ко мне и толкает его член глубже в меня, задевая мою точку G. Это так приятно, но и так больно.

И тут что-то происходит. То, что я никогда не могла предусмотреть.

Ничто не могло подготовить меня к тому, что мой мир рухнет в считанные секунды. Как будто мой мир остановился, а комната погрузилась во тьму. Но это не просто мой разум играет со мной, комната мгновенно наполняется темнотой.

— Черт!

Бедра Арло впиваются в меня еще раз, прежде чем он прекращает все движения. Но мой разум уже устремляется в темные дали, и я едва успеваю заметить, как он бормочет, что лампочка в светильнике перегорела.

Нет, я не понимаю этих слов, пока не становится слишком поздно. В голове шумит, и вдруг я снова оказываюсь в том проклятом студенческом доме, где не могу пошевелиться. Мои конечности парализованы, вокруг темно, но я знаю, кто лежит на мне.

Нейтан.

Нет, нет, нет, нет, нет.

— Все хорошо, — мягко говорит Арло, но слова проходят через одно ухо и вылетают через другое. Он кажется мне далеким воспоминанием.

Я не могу сосредоточиться на нем. На нем.

Я закрываю глаза и подношу руки к лицу, делая глубокий вдох, когда понимаю, что мои конечности работают. Я даже ущипнула себя за щеку.

Но почему я все еще чувствую на себе его руки? Руки Нейтана путешествуют по моим ногам, и я вздрагиваю, желая, чтобы все прекратилось.