В отчаянном разрушении

Желчь подступает к горлу, и я сглатываю, чтобы сдержать ее.

— Отстань от меня, — кричу я. — Отстань от меня, отстань от меня. ОТСТАНЬ ОТ МЕНЯ! — кричу я, отмахиваясь от Нейтана и желая Богу, чтобы на этот раз он наконец-то усвоил урок.

Потому что именно это и происходит, верно? Я нашла дорогу к нему домой, а он снова напоил меня. И он наконец-то закончил то, что начал.

— Что? — раздается голос, но он не похож на голос Нейтана, он приглушен, но мой разум слишком запутан, чтобы понять разницу.

Мои ладони находят грудную клетку, и я сильно надавливаю. Наконец человек выскальзывает из моей хватки, и я делаю большой глоток воздуха.

Темнота окружает меня, и я не могу найти опору. Мои ладони раскинуты, я мечусь в воздухе, пытаясь найти хоть что-нибудь, за что можно ухватиться.

— Милая, что случилось? — продолжает звать меня голос.

— Отпусти меня, отпусти меня, — хнычу я,

слезы уже текут по моему лицу.

В этот момент я слышу шаги по матрасу.

Наконец свет над головой включается, и потолочная лампа заливает комнату ярким светом, а я задыхаюсь, оглядывая комнату и чувствуя себя так, словно меня вывели из транса. Ужасного, чертового кошмарного транса.

Я хватаюсь за простыни, отрываю их от матраса и дергаю вверх, чтобы прикрыть свое тело.

Мои конечности работают.

Мои слова не звучат невнятно.

—Клементина?

Голос Арло доносится до меня, и я поворачиваю шею к входу в комнату, где он стоит голый, держа руку на выключателе. Его лицо напряжено, и я разражаюсь рыданиями.

— Мне очень жаль.

Грудь болит от рыданий, но я не могу остановиться.

— Что? Не извиняйся, — говорит он, направляясь ко мне. Я сажусь на кровати повыше, пока моя спина не упирается в изголовье. Он садится на кровать и тянется ко мне, но я на мгновение вздрагиваю, и его рука повисает в воздухе. Его лицо наполняется болью.

Нет, нет, нет. Черт, этого не должно было случиться.

— Этого не должно было случиться, — повторяю я вслух. Я вытираю глаза, но слезы продолжают идти. От переживаний у меня в горле завязывается комок, и я фыркаю. Я чувствую себя глупо.

— Прости, что все испортила, — дрожащим голосом произношу я.

— Клементина, que paso? Dime64, — говорит он со своего места. Я вижу, что он хочет утешить меня, но язык моего тела не позволяет ему этого сделать.

Я воздвигаю стену и ненавижу это. Я ненавижу Нейтана и ненавижу то, что я впала в такое состояние.

— Я не знаю, что случилось, — шепчу я. Я опускаю взгляд на матрас, и Арло делает несколько громких вдохов.

— Я тоже не знаю... Я сделал тебе больно? Тебя напугала лампа? Поговори со мной, пожалуйста.

Я поднимаю на него затуманенные глаза и тут вижу его. Я больше не вижу Нейтана. Я не чувствую длинных, холодных пальцев Нейтана на своих. Я больше не чувствую удушья, продолжая смотреть на Арло.

— Я должна тебе кое-что сказать, — наконец выдыхаю я, понимая, что время пришло.

Я должна сказать ему. В конце концов, я должна была. Я думала, что у меня есть еще время, но, конечно, Нейтан нашел способ разрушить все даже на расстоянии. Он забрал у меня все, и вот он здесь, все еще забирает. Я измучена. Может быть, наконец-то рассказ кому-то, кроме моего психотерапевта, мамы и Деклана, поможет.

Он продолжает смотреть на меня страдальческим взглядом, от которого на глаза наворачиваются слезы. Он снова тянется ко мне, и я позволяю ему, подушечка его большого пальца ловит слезу.

— Dime, por favor. Estoy aqui, Girasol 65 . Я не собираюсь никуда уходить.

Я делаю глубокий вдох, готовая все рассказать.

Глава 18

АРЛО

Что, черт возьми, только что произошло?

Лицо Клементины пятнистое и красное, и я не знаю, что делать. Я жду, когда она заговорит, но она делает длинные паузы. По тому, как она кивает и шевелит губами, кажется, что она наконец готова.

Я с ужасом жду, что она скажет.

Отвали от меня.

Вот что она кричала. Но, похоже, она не понимала, где находится. Казалось, она даже не понимает, что я все еще нахожусь с ней в комнате. Казалось, она была где-то в другом месте, в своей голове.

Я даже не уверен, что она понимала, что происходит с лампой. Как раз в тот момент, когда я без устали вколачивал в нее свои бедра, лампочка в лампе перегорела и заискрила, издав громкий звук. К этому, конечно, не добавились мои крики и то, что комната внезапно погрузилась во тьму, как по щелчку пальцев.

Сначала я подумал, что это просто ее страх оказаться в темноте, и не стал бы ее винить. Поскольку все окна здесь закрыты плотными шторами, в комнате становится абсолютно темно без лампы.

Я пристально смотрю на нее и надеюсь, что она сможет рассказать мне, что, черт возьми, происходит, и я смогу хоть как-то ей помочь.

Ее колени под простынями втянуты в грудь, она делает несколько успокаивающих вдохов, но выглядит ничуть не спокойной. Я кладу руку на ее закрытое колено, и она смотрит куда угодно, только не на меня.

От этого в моей груди происходит разрыв, и я хочу знать, что случилось с моей девочкой.

— Клементина, ты должна рассказать мне, что происходит. Что случилось?

Ее голос слабый, и мне приходится наклониться, чтобы лучше расслышать. — Это случилось... Это случилось почти два года назад.

— Что случилось?

Она прикусывает губу, и это кажется довольно трудным, потому что на ней появляется слабый след крови, и я снова тянусь большим пальцем к ее мягким губам, чтобы смахнуть его. Из ее глаз снова вытекает слеза, и она делает дрожащий вдох.

— Розалия не знает, и ты должен пообещать мне, что она никогда не узнает. Пока я не буду готова. Пожалуйста, Арло.

Ее слова звучат напряженно, и это не помогает моему бьющемуся сердцу. — Ты заставляешь меня волноваться, Клементина, пожалуйста.

— Мой бывший парень... Нейтан. — Она делает глубокий вдох, и мое тело напрягается. Я пытаюсь вспомнить имя, но это не помогают. — Мы были на вечеринке в его студенческом доме, и он... он кое-что сделал. Со мной.

Я придвигаюсь чуть ближе и снова кладу руку ей на колено, и она, кажется, почти расслабляется под этим прикосновением, что удивляет меня, учитывая, что она может сказать дальше.