В открытом море(изд.1965)-сборник

Из всех видов спорта Ванюков больше всего уважал бокс. На ринге он работал с быстротой пневматического молота, нанося точные и резкие удары. Перед ним не могли устоять не только «мухи», но и «петухи», поэтому он прочно держал звание чемпиона флота в наилегчайшем весе.

Чтобы управлять катером, лейтенант вынужден был соорудить на мостике деревянную подставку и во время похода стоять на ней, — иначе он ничего бы не увидел впереди. Об этом знали даже наблюдательные посты охраны рейда. Если они издали не могли разглядеть на мостике командира, а видели над рубкой одну лишь щегольскую фуражку с большим козырьком, то уверенно заявляли: «Это идет «Анюта». И никогда не ошибались.

На крейсере, где в юности лейтенант служил горнистом, его сверстники не раз шутили:

— Хорошо, что на свете существуют МО, иначе какой другой корабль подобрали бы по росту нашему Ванюкову?

— А торпедные катера и подводные лодки? — возражали другие. — С таким ростом воевать удобнее...

Подобные рассуждения злили друзей Ванюкова, особенно тех, которые стояли с ним когда-то на левом фланге.

— Видите ли, — горячились они, — ум и храбрость не длиной ног определяются. Если кто смелостью не наделен, то и большая фигура его не спасет. Делом только можно доказать, большой ты человек или маленький.

Ванюкова, конечно, огорчал его мальчишеский вид, поэтому он был застенчив с незнакомыми людьми и на берегу старался не бывать в компании рослых сверстников; но на корабле он держался солидно, как подобает командиру, и сумел дело поставить так, что его уважало командование и любили матросы.

В августе 1941 года фашистские дивизии, обойдя полукругом Одессу, хлынули в южные степи. Из Одессы только морем можно было вывозить жителей и оборудование заводов. Этой работой занялись корабли торгового флота и огромные черноморские теплоходы, ходившие на Кавказ.

Охранять эти громады приходилось военным кораблям.

В первый большой переход отправился катер Ванюкова. В окруженную Одессу он пришел с госпитальным транспортом, а там, в перерыве между двумя воздушными тревогами, получил назначение конвоировать океанский теплоход, до отказа наполненный женщинами и детьми. Пассажиры занимали все трюмы, каюты и палубы, сидели на узлах, чемоданах, сундуках. Мужчин почти не было видно: они остались защищать родной город.

Усатый капитан теплохода, увидев, что его будет сопровождать какой-то МО, запротестовал.

— Неужели нельзя было выделить миноносец или сторожевой корабль? — обиженно выговаривал он коменданту по эвакуации. — У меня четыре тысячи народу... Встретится подводная лодка или налетит авиация, — тут горя не оберешься! Кто их защитит? Вот это корытце с пулеметами, да? У меня винт больше размером, чем конвоир... Тоже охранника нашли! Лучше уж одному идти...

Если бы в это время не начался обстрел порта, капитан еще долго кричал бы и горячился. Но ему твердо было приказано не разговаривать и выйти в море.

— Тогда пусть ваш МО подальше от меня движется. А то раздавишь его невзначай.

С сердито распушенными усами он поднялся на мостик и в рупор стал отдавать распоряжения.

Ванюков не слышал разговора капитана с портовым начальством, но понимал, какая ответственность с этой минуты ложится на него.

Под его защиту переходили женщины и дети. Их было несколько тысяч. Лейтенант видел тревожные лица провожающих и в досаде думал: «Лучше бы мне дали транспорт с войсками. Бойцы уже понюхали пороху. Их обстрелом не напугаешь. А с ребятишками-то как?..»

Фашисты стреляли по рейду с Кинбурнской косы. Снаряды падали вблизи от морских ворот, любой из них мог угодить в теплоход.

«Надо прикрыть его», — решил Ванюков.

Сбросив несколько дымовых шашек в море, он так надымил, что на палубах теплохода поднялся кашель и плач. Ребятишки задыхались в густом дыму, окутавшем корабль.

— Вот ведь неприятность! — расстроился лейтенант. — Придется завесу за морскими воротами ставить.

И он, не думая об опасности, помчался прямо на всплески от разрывов.

Дым понесло на фарватер. Молочная пелена поднялась стеной и закрыла обстреливаемую часть моря. Врагам виден был только небольшой катер, тащивший за собой пушистый хвост белого дыма. Они начали бить по нему. Но разве попадешь в быстрое и юркое суденышко, которое на большом расстоянии кажется мошкой?

Ванюков, маневрируя среди всплесков, носился зигзагами, менял скорости хода и дымил до тех пор, пока теплоход не ушел на такое расстояние, что его уже не могли достать снаряды самых дальнобойных пушек. Только после этого лейтенант помчался догонять конвоируемый корабль.

Солнце уже зашло. Синяя мгла спускалась на едва колышущееся море.

Теплоход, развив скорость, держал курс на Ак-Мечеть. Когда катер подошел к нему ближе, капитан крикнул в мегафон:

— У меня на борту есть врач!.. Не нужно ли оказать помощь?

— Спасибо, — ответил лейтенант Ванюков, — обошлось, раненых не имею!

И он пошел рядом с океанской громадиной.

Приказав наблюдателям беспрерывно следить за небом и водой, лейтенант то и дело поглядывал на теплоход, в открытых иллюминаторах которого виднелись головы любопытных ребятишек, и думал: «Только бы до темноты не напали с воздуха!»

На юге ночь наступает быстро. Скоро стало так темно, что впереди трудно было что-либо разглядеть. Опасаясь невзначай попасть под форштевень [4] сопровождаемой махины, Ванюков отошел от теплохода в сторону метров на двести. Теперь он видел лишь высокий силуэт затемненного корабля и белевшую полоску пены у его носа.

Маяки всюду были погашены. Вдали — ни проблеска, ни звезды. Вода стала чернильного цвета. Только изредка она фосфоресцировала [5] — на глубине проносились какие-то голубые тени.

4

Форштевень — железная основа носовой части корабля.

5

Фосфоресцировать — светиться в темноте.

В полночь впередсмотрящий неожиданно уловил странный ноющий звук. Ванюков велел приглушить моторы и вслушаться. Сомнений не было: с кормы к теплоходу приближался во мгле невидимый самолет. Судя по звуку, он шел низко над водой.

— К пулеметам! — скомандовал лейтенант. Огня из пушек он решил не открывать. Вспышки залпов могли ослепить наводчиков.

Ноющий звук почему-то отклонился влево и начал затихать.

«Видно, торпедоносец... Откуда он нападет?» — напрягая слух и зрение, старался угадать Ванюков. Он слыхал, что фашистские торпедоносцы с вечера садятся на воду где-нибудь вблизи от фарватера и, притаясь, поджидают корабли, чтобы внезапно напасть на них.