В открытом море(изд.1965)-сборник

Оставив у шлюпки Панюшкина, боцман со Скрыбой двинулись за мальчиком. Он их повел по каким-то закоулкам, перебрался через каменную изгородь и остановился в небольшом садике. За голыми деревьями виднелся одноэтажный домишко и глинобитный сарай.

— Часовой вон там ходит, — шепнул Степа.

— Постойте здесь, — сказал боцман и, пробравшись к калитке, выглянул на улицу.

Часового поблизости не было. Скрип мерных шагов доносился с другой стороны. Шаги удалялись.

Подперев калитку колом, Гвоздов взмахом руки подозвал Скрыбу и, велев ему наблюдать за улицей, вернулся к Степе.

— Где старухино окно? — спросил он.

— Вон оно, где кухня.

— Постучи к ней и скажи чего-нибудь насчет козы. Пусть выйдет. Понял?

— Понял, — мотнул головой Степа.

Боцман поднялся на крыльцо, а мальчик осторожно постучал в окошко. Минуты через три занавеска колыхнулась.

— Тетенька, откройте!

— Кто такой? — послышался ворчливый старушечий голос. — Нашел время шляться!.. Чего тебе?

— Коза у нашего дома в колючей проволоке запуталась... Кричит очень.

— Какая коза?

— Беленькая, с обломанным рогом.

— Как же она так, царица небесная!.. Неужто Розочка? Постой здесь, я сейчас...

Вскоре в сенях послышалось звяканье засовов, и дверь открылась. Увидев перед собой грозного боцмана, старуха сомлела.

— Ш-ш... молчок! — пригрозил ей автоматом Гвоздов. — Где у тебя фашистские гады?

— Не по моей они воле... саму выгнали на кухню... Чистую горницу запоганили. Да разве ж я...

— Ясно, — перебил ее боцман. — Забирайся в чулан, чтоб подозрения не было, и нишкни!

Втолкнув старуху в кладовку, он закрыл дверь на крюк и торопливо сказал Степе:

— Живо смени Скрыбу! Если в калитку ломиться будут, — стукни нам в окно.

Засветив карманный фонарик и спрятав его в рукав, Гвоздев осторожно приоткрыл обитую клеенкой дверь. Дождавшись минера, он вместе с ним проник в кухню.

В проходной комнате на топчане сопел денщик, прикрытый шинелью.

— Ты его возьмешь, — шепнул боцман, — а я — офицера. Приготовь ремни и затычку.

Он на цыпочках подошел к двери в чистую горницу и легонько потянул ее на себя. Она оказалась запертой. Денщик на топчане заворочался. Боясь, что солдат сейчас проснется, Скрыба схватил его за голову и, затолкнув в судорожно раскрытый рот тряпку, навалился на него всем телом...

Солдат-денщик оказался сильным: хрипя, он выгнулся под минером и, ворочаясь, свалил ногой табуретку. Шум разбудил офицера. В замке повернулся ключ. Дверь распахнулась, показалась белая фигура с пистолетом в руке...

Гвоздев погасил фонарик и отпрянул к стене.

Офицер, не понимая, что творится в темной комнате, выстрелил вверх. Но тут же от боцманского удара он покачнулся, ударился затылком о косяк и выронил пистолет...

Гвоздев вторым ударом сбил его с ног и, не мешкая, принялся закручивать за спину руки.

А Скрыба никак не мог осилить толстого денщика: он все еще катался с ним по полу.

— Брось возиться! — посоветовал старшина. — Нам и офицера хватит.

Окно задребезжало от взволнованного стука Степы. Раздумывать было некогда. Минер разделался с денщиком и кинулся помогать боцману.

С улицы доносились трели тревожного свистка.

— Эх, нашумели! — досадовал Гвоздев. Пинками они вдвоем подняли офицера на ноги и, накинув на него шинель денщика, поволокли на улицу.

— Оставайся здесь, — сказал боцман Скрыбе. — Прикроешь нас. Отходить будем задами. В случае чего снимай первых из автомата. Только не задерживайся, бегом догоняй.

— Есть! — ответил Скрыба и, проводив товарищей с пленником к каменной изгороди, залег за деревьями. Калитка уже тряслась от стука тяжелых сапог. Минер навел на нее автомат и ждал.

Прошло минуты три. Потом калитка распахнулась. Во дворе появились три фашистских солдата. Один из них остался на месте, а два направились к дому.

«Пора», — решил Скрыба. Он дал длинную очередь из автомата и, видя, что солдаты попадали, перемахнул через каменную изгородь и во весь дух помчался к морю.

* * *

Тревога в поселке началась, когда шлюпка уже отвалила от берега и стала удаляться в море.

Командир «морского охотника», включив моторы, поспешил навстречу разведчикам.

Из тьмы вдруг вырвались острые лучи прожекторов. Пронизывая облака и заметавшись в небе, они осветили верхушки скал.

Мешкать было нельзя ни секунды. Приняв людей на борт, лейтенант бросил шлюпку посреди залива и дал полный ход.

Шум ревущих моторов противник, видимо, принял за гудение бомбардировщика.

Сперва вздрагивающие щупальцы прожектора обшаривали только облака. Они то скрещивались в пучок, то разлетались в стороны и лишь позже заскользили по волнам. Но настигнуть убегающий катер им уже не удалось.

— Ушли, — облегченно сказал Шентяпин и объявил, что матросы и старшины, свободные от вахты, могут отдохнуть.

Захваченный немецкий офицер, который ни слова не понимал по-русски, недолго привлекал внимание моряков. Общий интерес вызвал Степа. Его обступили и начали осыпать вопросами:

— Сколько тебе лет?

— Как же ты ушел? Ведь дома переполошатся, искать будут.

— Не будут, — сказал Степа. — У меня бабка одна осталась, а Нюра в партизаны ушла, ее полицаи били... Я отцу хочу написать...

— А где он у тебя?

— В армии... Под Перекопом был.

— Не скоро ты его, брат, найдешь.

Матросы стали расспрашивать Степу о жизни в поселке, захваченном врагами. Мальчик отвечал неохотно. Его чумазое, слегка курносое лицо было по-детски круглым, а глаза казались суровыми, не по годам серьезными.

— Они двух наших рыбаков и деда-маячника повесили. В школе парты выкинули и все поломали... Учительницу, Серафиму Николаевну, замучили, — рассказывал он, хмурясь. — Я им мстить буду. У меня «лимонка» и патроны есть.

При этом Степа вытащил из-за пазухи гранату «лимонку» и высыпал из кармана на рундучок патроны от немецкого автомата.

— Гляньте, при полном вооружении! — удивленно воскликнул комендор Панюшкин.

— Та ж я говорил: боевой парень! — шутливо сказал Скрыба.

— Отощал только, подкормить бы надо, — вставил моторист Симаков.