В отрыве

— Я вот только не могу понять, как ты крышей не поехал? Катя с Коляном от головной боли на стену разве что не лезли.

— Да какая там боль, Макс? Я кайфовал! Ты не представляешь, какие возможности открываются, когда ты не боишься передоза. Сейчас, когда у меня снова появилась возможность жить, я ни за что бы не вынюхал и половины того, что употребил за эти два дня. Ты же помнишь, какая у меня стояла задача.

— Помню. Надеюсь, у тебя за два дня зависимость не появилась.

— Это вряд ли, — успокоил меня Соломоныч. — Но отходняки, думаю, будут неслабыми.

— Всё равно странно. Насколько я знаю, народ какими только обезболивающими не пытался сбить действие синдрома, ни у кого ничего не получилось. А ты говоришь, что даже голова не болела.

— Ну не знаю, может, это на кокс такая специфическая реакция. Какая разница? Главное, что это сработало!

— Большая разница! — я посмотрел на Катю, лежащую на соседних носилках. — У тебя ещё кокс остался?

— Да вроде. Пошарь у меня по карманам. Я сам не могу. А тебе зачем? Приободриться решил?

— Нет, хочу его Кате дать. Что-то мне кажется, на одних обезболивающих уколах она почти сутки ещё не продержится.

— Главное, не переборщи!

— Ну я немного.

— Немного не поможет, — включился в разговор, сидевший рядом и слушавший нашу беседу врач. — Проверено. К нам не раз обращались сбежавшие с Точки. И те, кого оттуда выгоняли на верную гибель. Мы пытались снять им боль любыми способами. В том числе и наркотиками. Кокаин, героин, морфий, ничего не помогало. Разве что на пару часов отпускало, а потом всё возвращалось.

— А с какой целью вы это делали? — удивился я. — Вот у нас сейчас есть конкретная задача, помочь Кате продержаться сутки. А там какой смысл был?

— Ну всякие причины, — врач пожал плечами. — Кто-то хотел порешать здесь дела и вернуться на Точку. Кого-то насильно выгоняли, и он договаривался, чтобы назад пустили. Да и поставь себя на их место. Что им было делать? Просто ждать?

— Ну да, — согласился я. — Таких как Соломоныч немного. Тех, кто решил уйти красиво и с музыкой.

— Без музыки. С шампанским! — поправил меня старший товарищ. — И женщинами!

— Я знаю, в чём дело, — в разговор включился Боб, который не отходил по моей просьбе от Кати и по возможности контролировал её состояние. — Кокаин сам по себе является хорошим анестетиком и в большинстве случаев обычной дозы хватает, чтобы уменьшить боль. Но в случае с пострезервационным синдромом это не работает. Тут нужно увеличивать дозу в разы. Для проявления полноценного обезболивающего эффекта в центральной нервной системе требуется очень большая доза, близкая к летальной. Сам понимаешь, до такой степени никто не рисковал. А друг ваш собирался красиво уйти и не боялся передоза. По счастливой случайности он вынюхал ровно столько кокса, сколько понадобилось для достижения необходимого эффекта.

— Да уж, когда Вадим позвонил, то сказал, что Соломоныч лежит в отключке и слюни пускает.

— Вполне возможно, не объявись его мучители и не выведи его пытками из этого состояния, он бы и окочурился, — высказал предположение Боб. — Либо пришёл в себя и снова нюхнул, а там бы и критический порог перешёл.

— В общем, всё сложилось на редкость удачно, — резюмировал я и обратился к Соломонычу. — Так что Соскинду отправь мысленное спасибо! Но всё же после такой дозы я очень переживаю насчёт зависимости.

— Не переживай, — успокоил меня Боб. — Разве что психологическая может появиться. Физическая так сразу не развивается.

— Будем на это надеяться, — я подмигнул Соломонычу и посмотрел на Катю.

Надо было принимать решение. Мы все понимали, что сутки она не продержится ни на каких обезболивающих. И перед глазами был пример Соломоныча. Успешный пример хорошей сопротивляемости пострезервационному синдрому. Но я понимал, что вероятность угадать нужную дозу была ничтожно мала.

— Соломоныч, ты хоть примерно помнишь, сколько снюхал?

— А сам-то как думаешь? — ответил вопросом на вопрос коммерс, и я понял, что спорол глупость.

Вариантов не было. Оставалось лишь надеяться на удачу и крепкий молодой организм Кати. Я достал у Соломоныча из кармана брюк пакетик с кокаином. Попросил у врача спирт и обработал им руки. Осторожно поцеловал Катю в губы, после чего аккуратно приподнял её верхнюю губу и начал втирать в Катины дёсны белый порошок.

Пока я занимался Катей, Гарику позвонили и сообщили, что наспех собранный арсенал ждёт нас на какой-то полузаброшенной базе в Шушарах. И девяносто семь человек в разных местах города уже сидят по машинам группами по пять-шесть бойцов, готовые к отправке в нужную точку.

— Девяносто семь, — гордо произнёс Гарик. — Ну и нас четверо. Я же говорил, больше ста человек соберём.

— Ну да, сто один, — усмехнулся Боб.

— Тут дело не в количестве, а в том, кто нам будет противостоять, — я поймал вопросительные взгляды ребят и пояснил. — Если шакалы, то там и тысяча человек не спасут ситуацию, а если только красные с Точки, то и пятьдесят хорошо вооружённых бойцов помогут всё решить в нашу пользу. Ну и нельзя забывать, мы рассчитываем, что Система опять выдаст квест и ограничит использование огнестрела и гранат. Но она может и проигнорировать эту зарубу. И тогда будет невесело.

— Кабы знать, — вздохнул Гарик. — Чего там эта Система и шакалы удумали.

— Ну с Системой остаётся лишь гадать, а вот с шакалами надо договариваться. В конце концов, иначе зачем мы такого ценного заложника держим? Предлагаю сейчас разделиться, Соломоныча пусть везут в госпиталь, а мы едем в Шушары. Катя с нами. Я должен быть рядом, когда у неё откат закончится.

— Не хочу я в госпиталь, — нахмурился Соломоныч. — Я с вами поеду.

— С нами? Весь изрезанный и полуживой? — мне стало смешно, оттого что старый мудрый коммерс повёл себя как ребёнок, которого взрослые не берут с собой на вечеринку.

— Ну а чего мне в этом госпитале делать? — оправдывался Соломоныч. — Раны зализывать? Так, я это в дороге могу. Завтра уже буду в порядке.

— Да какой там завтра? Ты же только лёжа передвигаться можешь! Сейчас пройдёт действие обезболивающего и сам увидишь.

— Прошу прощения, — осторожно перебил меня наш врач. — На самом деле ваш друг в чём-то прав. В госпитале ему особо делать нечего. Мазь на раны наложить и перевязку сделать вы ему и сами сможете. А что касается передвижения, так это же мы на вашей машине едем. Мы можем сейчас выдать вам лекарств, расписать лечение и уехать. А вы повезёте вашего друга и девушку дальше на скорой.