В ожидании зимы. Черный ельник

— Девочки, а тут даже тропки нет… Видать не особо много желающих было прямо ходить. Или вообще не было. — Танька примяла ногой высокую траву. — Не хочу снова переводить надпись на указателе…

— Не надо! — в один голос рявкнули мы. — Пойдем как есть!

«…уть к …гам найд…» — вертелось у меня в голове, когда наша компания шла через заросли высокой травы. Я пыталась соединить остатки слов, но у меня не получалось. Что же это значит и что нас ждет впереди. Как там Танька сказала: «Муть к ногам найдешь»?

Прошло около двух часов, а лес не менялся. Те же заросли, те же ели… На солнце набежала темная тучка, начал накрапывать холодный дождик и где-то вдалеке загремел гром. Лес притих и лишь мы нарушали это спокойствие перед бурей, продираясь сквозь кусты.

— Может, стоит остановиться? Спрятаться где-нибудь от дождя! — Марьяша посмотрела на небо. — Намокнем ведь!

— А вы заметили, что чем дальше, тем холоднее? — Зинка подозрительно пощупала старую осину. — Посмотрите, а деревья ведь листья теряют, как осенью…

Я вынырнула из своих мыслей и огляделась. Действительно… лес стал по-осеннему желтым. Что происходит?

И ту т до меня дошло! Мы выбрали правильный путь! Чертоги Мороза!

— Девочки, мы к Морозу идем. Теперь правильно! Скоро зима начнется! — воскликнула я, и из моего рта вырвался пар. — Наконец-то!

— Это конечно хорошо, но вот только в такой одежке мы далеко не пройдем, — резонно заметила Марьяша. — А нам еще перстенек найти нужно.

— Можно веточками хвойными обложиться. Это поможет согреться, — продавщица потерла плечи. — Я читала книгу о выживании в экстремальных условиях.

Мы особо не заморачивались — если надо, значит надо. Вскоре наша банда вспухла от хвойных ветвей, которые мы натолкали в свою одежду, пытаясь согреться. Нет, все же тепло главнее внешней привлекательности. Как ни крути.

23

— Знаете ли, я на такое не согласен! Нетути моего согласия — точка! — сказала Гостридраг Драгомилович визгливым голосом. — Это еще что за номера?! Меня! Хозяина чертогов водных скрутить, да в бабский сарафан обрядить!

— Подтверждаю сие безобразие! — обиженно протянул Ераст Капитонович. — Меня палкой огрели! В моем же лесу! Это как так?! Ты бы батюшка разобрался с этим безобразием!

Морок слушал их, сидя за накрытым столом. Стоящие рядом музыканты вяло перебирали струны гуслей, боясь сыграть громче из-за хмурого вида хозяина. Тот же подпер голову кулаком и буравил темным взглядом лесных жителей.

— Ничего я не понял из ваших причитаний! Кто вас обидел?! — наконец рявкнул он, и леший с водяным начали наперебой рассказывать все сначала.

— Тихо! — ударил кулаком по столу Морок. — Драгомилович, ты сначала!

Водяной поклонился ему и сказал:

— Я как всегда утопленниц ждал. Забава у меня такая… Сластострастие… И тут коряжники приводят мне баб теплых! Живых, значится!

— Живых? — уточнил Морок.

— Так и есть! Живых! — закивал Гостидраг Драгомилович. — Я обрадовался было, да не тут-то было! Ни сластострастия, ни возлежаний! Избили и в сарафан завернули!

Водяной задрал рубаху, демонстрируя здоровенный синяк.

— Отметину на всю жизнь оставили! А я ведь за собой ухаживаю! Из тины примочки делаю, для ровности кожи, ряской места интимные натираю, дабы отбелить…

— Хватит! — Морок схватился за голову. — Без подробностей! Леший, твоя очередь теперь. Рассказывай.

— А я дажеть напугать их не успел, как положено! — Ераст Капитнович затряс кулаком, грозя непонятно кому. — Палкой оприходовали! Да так, что я зуб потерял! Чем жевать-то теперь, скажи батюшка?!

— Чево это ты жуешь? — водяной насмешливо покосился на него. — Мухоморы прокисшие?

— А хоть и мухоморы! А ты кикимор сухих! Они мне поведали, чево ты у них пожевать-то любишь, своими пельменями рыбьими!

— Замолчи, коряга гнилая! — охнул Драгомилович. — Немедля!

— Замолчите оба! — рявкнул Морок, а потом недоверчиво поинтересовался Морок. — Живых да теплых?

— Четыре бабы! Толстозадые! — зло фыркнул леший. — У-у-у-у… Загузастки окаянные!

— И куда пошли они вы не знаете?

— Дык, откуда нам знать, ежели мы в траве мордой лежали? — почти всхлипнул Драгомилович. — Ежели только… Точно! А они ведь верно по указателю шли! Сначала налево повернули, опосля направо. Значит тепереча прямо пойдут! А прямо — чертоги Мороза!

— Батюшка, ты бы у Яги спросил! Как это она живых в Навь пропустила? — Ераст Капитонович сдвинул густые брови. — Может в сговоре они?

— Разберемся… Можете идти. — Морок медленно поднялся и приказал слуге: — Переплута найди. Пусть придет, поговорить надобно.

Переплут появился из воздуха вместе с красноватым сиянием, которое тут же исчезло. Это был высокий мужчина с темно-рыжими волосами и такой же бородой. Широкоплечий, с мощной шеей и белозубой улыбкой, которая не сходила с его лица.

— Чего приключилось, брат?

— В Нави чужие, — ответил Морок, указывая ему на лавку. — Присядь. Дело ведь серьезное.

— Чужие? Это как? Неужто проход кто-то открыл? — Переплут присел, на за застеленную домотканым половиком скамью. — И кто же это?

— Бабы, — усмехнулся его брат. — И знаешь, куда они направились? К Морозу.

— Бабы… — удивленно приподнял брови Переплут. — Да как же они Ягу обошли?

— Этого я не ведаю. Пошли-ка к ней наведаемся. Что это старая, совсем, что ли головой повредилась… — Морок поднялся. — Проходной двор!

У избы Яги братья на минуту остановились, глядя по сторонам.

— Действительно дух человеческий еще стоит. — Переплут принюхался. — Недавно здесь были.

— Яга! — крикнул Морок. — А ну, выходи!

Но из избушки не доносилось, ни единого звука.

— Яга! Ты что оглохла?! — снова рявкнул он. — Выходи, пока я сам не вошел и не сломал тебе твою костяную ногу!

— Что-то здесь не чисто… — прошептал Переплут, а потом приказал: — Изба, а ну повернись ко мне передом, а к лесу задом!