В паутине чужих заклинаний

— Линда, я вас провожу, — тоном, не допускавшим ни малейшего возражения, сказал Дитрих. — У меня, знаете ли, хороший защитный артефакт.

— Линда, извини, все так глупо получается, — не обращая на него внимания, заговорил Штефан.

— Глупо? Штефан, ты маг, ты обязан себя контролировать! — возмущенно сказала я. — Откуда ты вообще знаешь такие заклинания?

— Линда, — чуть поморщился он, — это обычное погодное заклинание.

— Но в убойной концентрации.

Дитрих сказал это так, что я услышала, а вот кто-то еще — нет. Как ему это удалось, я не представляла. Возможно, использовал одно из специфических заклинаний Сыска? Должны же были быть у них наработки для такого? Штефан ждал, что я скажу, но говорить ему мне было нечего. Сейчас мне хотелось лишь одного — оказаться подальше отсюда. Дитрих легко потянул меня за собой, и я не стала сопротивляться, сухо кивнула Штефану и пошла, чувствуя пристальный взгляд бывшего жениха. Хорошо хоть сам он остался у кафе и не пошел за мной, не стал убеждать, что-то доказывать.

— Дитрих, зачем?

— Что зачем? — Он сделал вид, что не понимает моего вопроса.

— Зачем вы его вывели? Я не знаю, как вам это удается, раньше я была уверена, что Штефан — один из самых уравновешенных иноров, которых я знаю. Но вы его намеренно провоцировали.

— Извините, Линда, я понимаю, что вы испугались, но, поверьте, вы ничем не рисковали.

— Неужели? — ядовито спросила я. — Совсем ничем? А если бы он меня убил вместе с вами?

— Вы в зону поражения не попадали. Ни тогда в подъезде, ни сегодня. Линда, я не стал бы этого делать, поверьте, но спровоцировать его можно, только когда вы рядом. Если вас нет, он не теряет над собой контроль.

— Богиня, да зачем вам нужно, чтобы он потерял над собой контроль?

— Если он сорвется в присутствии свидетелей, — спокойно ответил Дитрих, — отвертеться ему не удастся.

Мысли крутились в голове в каком-то бешеном круговороте, то проявляясь, то исчезая в круговерти других, не менее для меня важных. Я не понимала, что происходит, и не знала, что правильно, а чего делать никак было нельзя. То, что Дитрих подозревает Штефана в противоправных действиях, было понятно с самого начала, еще с прихода инора Кремера, который считал, что любовник жены использует запрещенные магические практики.

— За кем вы сегодня следили? За мной или за Штефаном?

— Следил? С чего вы взяли?

— Дитрих!

Я остановилась и возмущенно на него посмотрела. Неужели он всерьез думает, что сможет меня убедить в том, что он совершенно случайно проходил мимо и решил героически прийти на помощь инорите, оказавшейся в затруднительной ситуации?

— Линда, — он усмехнулся, — вы разницу между слежкой и охраной улавливаете? Так вот, я вас охранял.

— В самом деле? От кого вы меня охраняли? Вы довели меня до квартиры и оставили в компании подруги. Эмми показалась вам такой страшной?

— Страшной — нет, а вот странной… Я вам уже говорил, Линда, что ваша подруга совсем не умеет притворяться. Когда она за вами зашла, было очень заметно, что ее что-то тревожит, и сильно. Но она пыталась выглядеть беззаботной.

— Я ничего такого не заметила.

— Потому что вы от нее ничего такого не ожидали. Что она хотела?

— Чтобы я поговорила со Штефаном и попыталась с ним помириться. Думаете, он на нее тоже ментально воздействовал?

— Я такого не заметил, — неохотно признал Дитрих. — Правда, Дара в этой области у меня мало, но свежее вмешательство я бы увидел. Линда, Эггер не идиот, чтобы, попав под подозрение, продолжать нарушать закон. Скорее всего он попытался сыграть на ее хорошем отношении к вам.

— Да, наверное. Эмми чувствовала себя виноватой. И передо мной, и перед ним… Дитрих, что происходит? Почему Штефан так странно себя вел?

Я вспомнила белый комок магии, пульсирующей в руках, лицо, перекошенное ненавистью, и меня затрясло крупной неудержимой дрожью. Хотелось опять заорать, чтобы липкий ужас, намертво въевшийся где-то внутри меня, вышел наружу и я смогла успокоиться. Дитрих обнял меня и успокаивающе зашептал:

— Линди, все хорошо, все закончилось.

— Ничего не закончилось.

Слова вырвались вместе со слезами. Да, ничего не закончилось, в этом я была полностью уверена. Слишком много накопилось странных, непонятных мне факторов, так или иначе связанных со Штефаном. Со Штефаном, который никак не хотел уходить из моей жизни.

— Линда, с вами все будет хорошо, — уверенно сказал Дитрих. — Я об этом позабочусь.

— Пока вы заботитесь, чтобы у меня все было плохо, — всхлипнула я, пытаясь успокоиться. — Дитрих, что вообще происходит?

— Вы хотите, чтобы я прямо здесь на улице вам рассказал?

— Да, — твердо ответила я. — Я хочу, чтобы вы мне все объяснили. Для начала — почему вы все-таки взяли меня на работу?

— Линда, мы же договаривались — через неделю, — начал он.

— Сейчас, — непреклонно сказала я. — Иначе я от вас увольняюсь и возвращаю артефакт.

Второе я сказала после некоторой заминки — артефакт, блокирующий ментальное воздействие, возвращать мне не хотелось, но если я окончательно порываю с Дитрихом, с его собственностью тоже придется расстаться.

— А как же фикус? — попытался он отшутиться. — Вы бросите его на произвол судьбы?

— Дитрих…

— Линда, боюсь, вы мне не поверите, — вздохнул он.

— Для начала — расскажите, а там уж я буду решать, верить вам или нет.

— И пока пройдет неделя, вы ждать не хотите?

— Нет, я не могу находиться рядом с вами, если не верю. А я не верю.

— Хорошо, я скажу, — ответил он. — Но не думаю, что у вас после этого появится больше доверия. Когда вы появились у меня в офисе и объяснили причину визита, я не собирался вас брать. Дипломированный алхимик — это совсем не то, что я хотел видеть за секретарским столом. Но пока мы с вами разговаривали, я вдруг понял — я вам сейчас откажу, и вы уйдете, совсем уйдете, и у меня больше не будет никаких причин находиться рядом с вами. Линда, вы верите в любовь с первого взгляда?

— С первого взгляда вы меня хотели прогнать, — неуверенно улыбнулась я.

Я не знала, что ему отвечать. В любви мне признавались не впервые, но впервые я не была уверена, что говорят правду, и Дитрих это понял.

— Ну вот, вы мне не поверили, — грустно сказал он. — Наверное, для вас действительно будет лучше, если вы уйдете. А артефакт оставьте пока себе, вернете как нибудь потом, когда все закончится. Прощайте, Линда.

Он отпустил мою руку, а я почувствовала не освобождение, а пустоту и одиночество.

— Как это прощайте? — растерялась я. — А… Дитрих, вы же сказали, что меня охраняете?

— Для этого мне не обязательно идти рядом с вами, — ответил он.

— Нет, так не пойдет, — возмутилась я. — Тогда я не буду уверена, что вы где-то поблизости и сможете меня защитить. Доведите хотя бы до квартиры, а то…

— А то?

— А то я попрошу об этом Штефана, благо мы ушли совсем недалеко от кафе.

— Думаете, он там стоит и ждет, пока вы вернетесь и попросите вас проводить? — сказал Дитрих со своим обычным ехидством. — Впрочем, вам далеко бежать не придется, он идет за нами.