В паутине

Настолько погрузилась в чтение надписей в книге, что не ощутила вкуса пиццы и глинтвейна. Интересно как звали автора этого трактата? На первой странице была какая-то надпись из размытых иероглифов или слогов японского письма, которые мне удалось рассмотреть и перевести с помощью интернета как: «записано Нёбё (или Нобу)», все-таки японский я ещё не выучила, а гласные в слоговом письме весьма приблизительно читаются.

Имя Нёбё мне нравится больше, что-то небесное, прозрачное, призрачное… Кем был этот человек? Однозначно образованный, для своего времени выше среднего, потому что умел писать китайскими иероглифами и слоговым письмом, умел рисовать и составлять книги. В тоже время владел хлыстом и ближним боем. Судя по записям, этот человек видел цель своей жизни в защите людей от духов. Сложилось впечатление, что он уничтожал всех духов, встречающихся на его пути, если те проявляли, хотя бы малейшее поползновение на человека.

Усмехнулась про себя: дух помоек пополз в мою сторону, напугал меня, значит, я правильно его уничтожила! Нёбё был бы мной доволен. Почему-то вспомнила монаха на улице и его улыбку.

Листая книгу, обратила внимание, что в правом нижнем углу каждого разворота стоят небольшие горизонтальные черточки. На картинке с духом помоек я насчитала двадцать четыре таких черточки, на картинке с женщиной-пауком – четыре черточки, а на картинке с безликим духом – всего две.

Наверное, это своеобразные зарубки об уничтоженных духах. Беру нож и на картинке с духом помоек параллельно зарубкам автора ставлю свою чёрточку.

Вернулась к развороту с безликим. По Миядзаки безликого не любили даже в банях у ведьмы и не хотели его туда пускать. Нёбё писал, что это самый страшный дух, потому что может принять форму любых страхов человека. Тем не менее, на странице этого духа стояли две зарубки, и не было пояснений об особой осторожности при его уничтожении. Хлыст должен был двойной петлей схватить безликого и сдавить посредине, во всяком случае, так было нарисовано на картинке.

Последний разворот автор посвятил духу, название которого состояло из смеси китайских иероглифов и слогового письма. Иероглифы размещались над рисунком, изображавшим некую бесформенную массу, скрученную в спираль и загибающуюся как раструб граммофона. Поняв, что данная группа иероглифов обозначает этот граммофон, я не стала париться с переводом живописного названия для этого духа. Нёбё писал, что этот дух самый опасный, потому что, вселяясь в человека, дарует ему большую мощь, помогает достичь высокого положения и богатства, а потом начинает тянуть энергию не из одного конкретного человека, а из всех людей, которые этому человеку подвластны. Автор предупреждал, что уничтожением носителя этого духа от духа не избавиться. Перед тем как вступать в схватку с этим духом-демоном, автор рекомендовал оградить себя семью защитными кругами и захватить хлыстом основание граммофона, отсекая демона от носителя и рассекая демона пополам. В правом нижнем углу картинки стояла одна горизонтальная черточка. Однако на следующей странице я обнаружила размышления Нёбё, что для успешной победы над «граммофоном» необходимо объединить энергию представителей трёх рас и попробовать отправить злого духа в какую-то стихию, например, в око тайфуна или в жерло вулкана. В прошлый раз дух не был уничтожен до конца и нашёл нового носителя. Дальше шла запись о том, что Лис обещал помочь, но он не боец, поэтому вся надежда на Рю. Если им удастся объединить энергии, захватить демона и быстро отбросить его в воронку надвигающегося тайфуна, то это не только избавит местность от граммофона, но и спасет побережье от разрушения тайфуном.

Это последняя страница в книге. Подшиты еще две пустые, но это скорее говорит о запасливости автора. Закрыла книгу. На последнем листе расплывающееся бурое пятно. Кстати, бурые затеки проступают на углах всех страниц книги, как будто книга валялась в какой-то луже.

У Нёбё был план по уничтожению граммофона, зарубки об уничтожении духа нет. Стала понятной природа бурых разводов на книге… Что ж, достойная смерть для бойца!

Убирая книгу в сумку, слегка дотронулась до рукояти хлыста – она оказалась горячей. Окинула взглядом зал пиццерии. Зал не заполнен, но посетителей много, что понятно, поскольку время ужина. Через два столика от меня по диагонали, увидела парочку: молодая женщина и мужчина. Женщина заливисто хохотала на шутки мужчины и прижималась к нему плечом. На голове у женщины причудливая коричневая шляпка в виде войлочной бабочки. Подвох я поняла не сразу, только когда разглядела, что у бабочки есть хоботок, который она запустила куда-то к основанию черепа мужичка. Пригляделась к девушке, оказывается, она не так молода, как мне показалось на первый взгляд, ей далеко за пятьдесят. Женщина почувствовала мой взгляд, посмотрела в мою сторону и поспешила увести своего мужчину из пиццерии.

Достала книгу и нашла призрака-бабочку. Нёбё изобразил духа-бабочку в виде изящной утончённой девушки с огромным бражником на голове, толстый хобот бражника впивался в основание черепа жертвы. По мнению Нёбё, бабочка высасывала жертву за несколько недель, поэтому подлежала уничтожению сразу при обнаружении простым ударом Свиста ветра, рассекающим тварь надвое.

Засунула руку в сумку и потрогала хлыст. Рукоятка негорячая. Еще одно открытие за сегодняшний вечер: нагреваясь, Свист ветра реагирует на наличие призраков рядом. Интересно, он так реагирует только на опасных призраков или на всех?

Ночью приснился давешний странствующий монах. Он стоял на помосте под каким-то навесом. На нём плетеная шляпа, поношенная тканевая куртка, плетеные сандалии, напоминающие наши лапти, только без верха. Я почему-то очень подробно разглядела все детали одежды. Чуть в стороне на помосте лежит знакомая сумка. В руке у монаха мой хлыст, а на лице полумаска с длинным красным носом.

Конец ознакомительного фрагмента.