В перекрестье времен

Зажав ложе видавшего виды мушкета между колен, он с ожесточением пропихивал шомпол в его проржавевшее жерло, поминая при этом дьявола и всех его верных слуг. Изрядно потускневшая кираса со следами многочисленных ударов лежала рядом, наполовину скрывшись в густой травянистой растительности, напоминающей заросли гигантского клевера. На кирасе лежал такой же помятый металлический шлем. Солнце, спустившись со стороны гор, жгло неимоверно, хотя сам воздух был удивительно прохладен.

– Да и толку с него мало, – подхватил солдат со следами оспы на покрасневшем обожженном лице, – с двадцати шагов в буйвола и то не попадешь. У меня вон вообще аркебуза, и пороха идет больше и тяжеленная.

Он с некоторой завистью покосился на мушкет товарища. Его доспехи также лежали рядом и были столь же изувеченными. Оба сидели возле хорошо протоптанной тропы, на лужайке, поросшей высокой плотной травой с видневшимися кое-где каменистыми прогалинами. Вокруг сплошной стеной вздымались тропические деревья, подножия которых поросли высоченным и переплетшимся ветвями и стволами непроходимым кустарником. С востока упирались прямо в редкие белесые перья облаков темневшие заросшим лесом хребты гор, вершины которых белели заснеженными шапками.

– С арбалетом куда сподручнее – и метко и быстро, – владелец аркебузы вздохнул,– но наш лейтенант считает, что туземцы боятся грохота наших выстрелов и поэтому их легче будет завоевать. А, по мне, так проще было бы перестрелять их из арбалетов, да порубить нашими старыми добрыми клинками. Но все арбалеты оставлены на корабле…

– А, по-моему, они больше боятся наших лошадей, особенно, когда те встают на дыбы и издают трубные звуки ржания.

– Так-то оно так, да только лошадей у нас осталось совсем немного. Почти все передохли от здешней воды.

– Скоро и мы подохнем от этой жары, вот запасы воды закончатся…

– Кардалья! – послышался шум стремительных шагов, и перед вскочившими сразу солдатами появился офицер в блестящей в лучах полуденного солнца кирасе и сдвинутом на затылок шлеме, – почему на тропе не выставлено боевое охранение?

– Выставлено, сеньор Эргадес, – возразил усач, оказавшийся Кардальей, – Акоста и Моралес с утра находятся в карауле!

Он покосился на сооруженные на песчано-каменистой проплешине временные солнечные часы и продолжил: – а менять их еще рано.

– Нету их нигде! – рявкнул лейтенант и рванул из ножен шпагу, – всех немедленно поднять по тревоге!

Кардалья нахлобучил шлем на голову, поморщился от соприкосновения с раскаленным металлом и, подхватив одной рукой кирасу, а другой мушкет с торчащим из дула шомполом, помчался к наспех сооруженному из пальмовых листьев навесу, под которым отдыхали его товарищи.

Тщательные поиски пропавших ничего не дали.

– Никаких следов, – констатировал лейтенант, угрюмо посматривая в сторону гор.

– Это опять Желтый Дьявол, – шептались солдаты, испуганно вглядываясь в непроходимы заросли джунглей…

Глава первая

– Ну и чем мы будем заниматься конкретно? – худощавый черноволосый мальчишка, лет двенадцати, одетый в светло-синие джинсы с прорехами на коленках и белую футболку с красными цифрами 58, носком левой кроссовки ловко поддел пустую пластиковую бутылку, а правой нанес размашистый удар по воображаемым воротам.

Белобрысый крепыш попытался ногой парировать кувыркающуюся бутылку, но промахнулся и досадливо наморщил курносый нос, оседланный для солидности темными очками с зелеными стеклами. На нем были также джинсы, только синего цвета и просторная белая майка навыпуск.

Бутылка влетела в клумбу с цветами, спугнув затаившегося там рыжего котенка, который стрелой сиганул под припаркованную рядом с подъездом дома автомашину.

– Во-первых, мы не будем вести себя подобным образом, – укоризненно произнесла девочка с короткой спортивной стрижкой, – чуть не прибил бедняжку… И цветы поломал…

Она выглядела несколько старше мальчишек и сидела на широкой скамейке, сделанной из толстых разноцветных брусьев. Спортивную стрижку дополнял серый спортивный костюмчик с белым лейблом "Puma".

– Кис-кис-кис…, – вторая девчонка, столь же подтянутого гимнастического вида, сидевшая на скамейке рядышком, наклонилась всем телом, в попытке высмотреть под автомобилем затаившегося беглеца. Но тот на зов не отреагировал и девочка, выпрямившись также осуждающе взглянула на черноволосого.

– У-у-у, крокодилище несчастный, – протянула она, – тебе место не в рядах нашего дозора, а в банде Квакина.

– Ни один цветок не сломан, и кот ваш жив-здоров, – черноволосый ничуть не смутившись, ткнул рукой в сторону машины, – вон усы его торчат. Сам малой, а усищи, как у Бармалея.

Подростка звали Геной и, соответственно, дворовую кличку он имел… Догадались? Правильно – Крокодил Гена. Хотя ничего крокодильего в его облике не было. И даже на известного мультяшного персонажа он никак не походил.

– И, вообще, в данной ситуации виноват вратарь, не взявший простейший мяч, – продолжил Гена.

После этой его фразы все трое дружно и выжидающе уставились на белобрысого крепыша. Тот развел руками, признавая вину, и ловко перепрыгнул через декоративный заборчик, отделяющий цветочные заросли от тротуара. Бутылка нашлась сразу же. Крепыш в изящном прыжке сиганул через преграду назад и в прыжке же отправил ее в массивную круглую урну, стоявшую рядом со скамейкой. Бросок был точен.

– Вау! – громко прокомментировали баскетбольную ловкость обе девчонки, и все трое дружно захлопали в ладоши.

– А, кто это – Квакин? – спросил черноволосый, – это что из двадцать первого дома, что ли? Толстомордый такой, крутого из себя воображает… Так можно ему навесить…

Девчонки хором прыснули. Улыбнулся и белобрысый.

– Вот, молодежь пошла! – голосом старой бабушки проскрипела обладательница пумовского костюмчика, – никакой антиллегентности и культуры.

И нормальным голосом продолжила: – Ты, что? Даже Тимура и его команду не читал? И собираешься стать дозорным?