В плену лживого солнца

Дуг глянул на ружьё, перевёл дыхание и потянулся за фляжкой, чтобы смочить пересохшее горло… да так и застыл, натолкнувшись на жадно горящие зрачки. Из тьмы выдвинулась хищная морда. Крупная тварь оскалила пасть и предостерегающе зарокотала. Далёкий свет фонаря дугами обрисовал мощные клыки.

Фляжка бесшумно выпала из похолодевших пальцев, глотку сковал спазм. И в момент, когда подобравшийся зверь бросился к парню, тот уже проваливался в ничто.

Вадим проснулся от громких разговоров поблизости. Снаружи, отбрасывая на полотно шатра вытянутые синие тени, стояли несколько человек.

– На привязи, как иначе-то? – произнёс кто-то. – А так разбежались бы.

– Может, и к лучшему, – возразил другой голос, и Вадим вспомнил его обладателя, темнокожего паренька, друга Таонги.

«Кажется, его зовут Мунаш».

Ситник осмотрелся, в шатре он был один. Юрбен и Степной, коллеги-учёные, уже встали. Он сел, спустив ноги с раскладушки. С головы на плечи сыпануло.

«Что за чёрт?..»

Он провёл ладонью по лицу и волосам. На пальцах золотились песчинки.

«Да что за чёрт?!! Откуда?»

Ситник чихнул раз, другой. Закашлялся, взбивая вокруг головы белесое облако, и быстрыми движениями принялся стряхивать песок.

За палаткой всё ещё топтались работники.

– Чего вы здесь собрались? – услышал он Лебедева.

– Дуг пропал, – убитым голосом сообщил Буру. – А ночью Мунаш кое-что видел.

Вадим метнул взгляд на вытянутые тени и быстро встал. Он стащил свитер, одёрнул футболку и, на ходу собирая волосы в хвост, поспешил наружу.

У баков с водой, в окружении рабочих стоял профессор. Жмурясь от слепящих лучей утреннего солнца, Ситник направился к компании.

– Ты ночью что-то видел? – спросил он у Мунаша. – Что это было?

Рабочие молча повернулись в сторону Вадима.

– Я плохо его рассмотрел, – ответил парнишка. На лице цвета мокко беспокойно подрагивали большие выразительные глаза. – Я за палатку выходил. Когда там стоял, услышал шорох. Думал, тоже кто-то вышел. А когда обратно пошёл, между вашим шатром и бочками какой-то зверь стоял.

– Какой зверь?.. – сипло спросил Вадим.

– Темно было, – виновато произнёс Мунаш.

– Может, пёс отвязался? – неуверенно предположил Ситник.

– Этот намного больше, – сказал подросток. – И глаза у него светились.

– И куда этот зверь потом делся? – спросил профессор.

– Не знаю, – пожал плечами Мунаш. – Пропал.

– Сквозь песок, что ли, провалился? – на лице Ситника прилипла неестественная улыбка.

Вокруг переминались с ноги на ногу хмурые рабочие. На шутку никто не отреагировал. Лебедев со строгим вниманием посмотрел на мальчишку.

– А не привиделось ли тебе случаем, а парень? – спросил он. – Ночью оно, знаешь, как бывает?

– Нет, профессор, – вступился за Мунаша Буру, – не привиделось ему.

Африканец отошёл в сторону, рабочие расступились. Взгляды Лебедева и Ситника упали на бак с водой. На зелёной крашеной поверхности отчётливо выделялись кривые борозды. Песок у бака был плотно утоптан странного вида следами – длинными, с полторы человеческих ступни, и узкими.

«Не привиделось», – с безнадёжной тоской подумал Вадим и только сейчас заметил на голубой стенке шатра засохшие бурые разводы. Будто тёрлось о неё что-то. Песок у входа впитал кровавую дорожку, крапчатой змейкой уходящую в пустыню.

– Откуда… – выдавил Ситник одеревеневшим голосом и испуганно посмотрел на собравшихся. – Кровь откуда?.. Чья это кровь?! Зверя этого, да?!!

Закашлявшись, он прочистил горло.

– Не его это кровь? – ответил Буру. – И не Дуга. Дуг вообще пропал. Всё окрест обошли, нет его нигде. – Он глянул в сторону собачьего навеса. – Загрызли ещё одну псину. На месте разорвали бедолагу. Там кровищи!

– Сандал предупреждал, что они вернутся, – напомнил потрясённый Ситник. После чего голос окончательно ему изменил. – Они теперь всё время будут приходить, – прошептал он, растирая виски.

– Но этой ночью было тихо, – заметил Лебедев. Несмотря на загар, лицо учёного казалось безжизненно серым. – Как же они могли так неслышно подобраться и псов не всполошить? Весь лагерь бы перебудили.

– Да вы пойдите посмотрите на них. Уделались от страха и забились по углам. Эти твари прямо там их подругу жрали. Одна челюсть осталась.

Вадим нервным движением провёл рукой по лбу – под кончиками пальцев перекатились колкие песчинки – и ощутил, как вдоль позвоночника взобрался озноб. Он открыл было рот да так и не произнёс ни слова. Все мысли разбежались.

– Мы что с парнями думаем, – заговорил Буру, – а что, как прав столичный следователь на счёт Роджера? Не просто так ведь остеречься советовал. Теперь ещё и Дуг пропал. – Стоящие вокруг рабочие согласно забубнили. – Дело серьёзное, проф, – продолжал африканец. – Нужно бы об этих шакалах сообщить куда следует. Пусть, что ли, из столицы охотников пришлют. Что мы безоружные? На всех пара стволов. Остаётся одними сигналками пугать. Кто знал, что здесь такое.

Лебедев огладил тронутую сединой бородку.

– Ты прав, Буру, – сказал он. – Я сейчас же свяжусь с полицией и сообщу о пропаже ещё одного человека. Сандал сам просил связываться с ним в случае чего.

– Он говорил, что готов помочь с охраной, – напомнил бригадир.

– Да-да-да. Вот заодно и обговорим.

– Обговорим, – буркнул Ситник и выпрямил спину. – Ладно, обсудили и будет. Что толку толпиться! Работа сама по себе не начнётся, а времени у нас лимит. Собирайтесь, идём на раскоп.

– Профессор, а как же Дуг? – недоумённо забухтели рабочие.

Лебедев повернулся к бригадиру.

– Отправь человека три на поиски, остальные… – он посмотрел на замершие в ожидании лица, – собирайтесь на работу. Коллега прав, останавливаться нельзя.

Кивнув Буру, он направился в шатёр. Рабочие, тихо переговариваясь, побрели под навес, где Таонга гремел плошками и колдовал над жаровней, установленной на открытом огне.

Вадим приблизился к баку, провёл ногтем рядом с глубокой кривой бороздой и содрогнулся. Такую отметину мог оставить разве что здоровенный гвоздь. И то в случае, если к нему приложить немалую силу.