В плену отражения

Тони бросил короткий взгляд на Джонсона, который изо всех сил пытался сдержать ухмылку, и начал рассказ. Когда он закончил, время перевалило за полночь. Питер, не зная, что сказать, только качал головой и вытирал пот со лба.

– Просто охренеть, - наконец выжал из себя его светлость.

– Мистер Джонсон, у вас есть, что добавить? – спросил Тони.

– Пожалуй, нет, - на секунду задумался дворецкий. – Разве что о кольцах действительно нет никаких сведений. Вообще ни о каких кольцах или других подобных магических артефактах в связи с культом Анахиты, Анаит, Анаитис и прочих родственных богинь – Великих матерей. Мне кажется, это кольцо действительно из другого мира, но как оно попало в наш - загадка.

– Дааа… - протянул Питер. – И все-таки что нам делать со Светой?

– Для начала уволь Энни. Предложи ей уйти самой. Скажи, что знаешь о ее визите к графине. Что не будешь поднимать шум, если она соберет вещички и отправится ко всем чертям. Кто бы сказал, почему с этими бабами можно обращаться только угрозами и шантажом?

– Хорошо, допустим, я так и сделаю. И чем это поможет Свете?

– Да ничем, - буркнул Тони. – Не знаю.

– Мистер Каттнер, - неуверенно начал Джонсон, - а что, если вам попробовать обратиться к леди Маргарет?

– Как? – не понял Тони.

– Вы сказали, что она обещала миссис Каттнер присматривать за вами обоими. Как-то так. Если вы обратитесь к ней, вдруг она услышит вас и чем-то поможет?

– Но она же не может говорить со мной, я ведь…

– Да, в родстве с ее убийцей. Но ведь и она теперь уже не призрак. А вдруг что-то изменилось? Только попробуйте сделать это рядом с Эс… с миссис Каттнер. Все-таки, если мы не ошибаемся, ее сознание сейчас в прошлом, в теле леди Маргарет.

– Парни, вы хоть представляете, каким бредом это все выглядит? – нервно засмеялся Питер. – Если бы кто-то нас слышал…

«Я слышу…»

– Подождите, помолчите все! – воскликнул Тони. – Маргарет! Ты здесь?

Но как он ни прислушивался, так и не смог больше ничего услышать.

– Показалось, - вздохнул Тони. – Но все равно спасибо за совет, мистер Джонсон, я попробую. Мало ли…

Выпив еще по глотку бренди, они разошлись. Когда Тони вошел в комнату, Света спала. Он подошел к кроватке Мэгги, полюбовался ею, потом сел на кровать и взял Свету за руку.

– Маргарет, - позвал он, - ты слышишь меня?

Секунда шла за секундой. Только стук сердца и тихое дыхание Светы.

– Маргарет!

– Я здесь, Тони, - услышал он тихий голос, словно издалека. – Я все знаю. И постараюсь помочь…

============================================

– Ты все поняла? – спросила сестра Констанс, закрывая дверь хижины.

– Да. Кто бы мне сказал, что я с таким нетерпением буду ждать момента, когда смогу переспать с этим придурком. Если, конечно, не исчезну после смерти Маргарет. Или не останусь навсегда болтаться призраком в отражении Скайхилла.

– Главное, не пропусти момент, когда она…

– Не пропущу, сестра Констанс. Я ведь все буду чувствовать. К тому же она верещит, как кошка. Трудно пропустить, знаете ли. Не представляю, как ее не поймали, когда она в замке с ним трахалась.

– Я не знаю тех слов, которые ты употребляешь, но о смысле догадываюсь, - улыбнулась аббатиса.

– Простите. Слово это довольно грубое. А вы все-таки монахиня.

– От этого я не перестала быть женщиной. То есть, конечно, давно уже перестала, теперь я старуха, но когда-то была устроена точно так же, как и вы с ней. Ой, прости, сейчас ты тоже не женщина, - она засмеялась в голос. – И мне известно, откуда берутся дети. И даже то, что от этого можно испытывать удовольствие. Не на своем опыте, конечно.

Мы вышли из дома рано, еще даже светать не начало. Сестра Констанс держала в руке чадящий факел – просмоленный пучок веток. Поверх черной мантии она куталась в шерстяной плащ. Трава была покрыта густым слоем инея, который серебрился в отблесках пламени. Я чувствовала холод, но не испытывала от этого никакого дискомфорта.

– И все-таки, - я крутилась вокруг нее, как щенок на прогулке, то отставая, то обгоняя, - почему вы думаете, что мне удастся притащить его сюда? Он ведь тоже… мертвый. И должен действовать по своему плану. Уехать в эту… Баден-Дурлахию.

– Если ты все сделаешь, как я сказала, сможешь им управлять. Он, конечно, будет очень сильно сопротивляться, но ты уж постарайся. Твоя задача привести его сюда в канун Дня всех святых. Как раз тогда к нам в тот год пришел мальчик.

– А что он скажет? И сестра Агнес?

Сестра Констанс даже споткнулась.

– Светлана, ты о чем? Что они могут сказать, кроме того, что уже когда-то сказали? Если ты приведешь сюда Мартина, я смогу сделать так, что вы с ним отправитесь в Овернь. То есть ты в его теле. И тогда он уже не сможет противиться. Когда еще тебе представится возможность побыть мужчиной?

– Да… Это серьезно, - протянула я. – Но что будет в нашем мире, если он окажется здесь?

– Да ничего, - хмыкнула она. – Что будет, если ты бросишь камень в лужу? Дерево, которое в ней отражается, изменится?

– Нет.

– А отражение?

– Ну… От камня рябь пойдет.

– Пойдет. А потом уляжется, и все будет как прежде. Отрастит себе ваше отражение нового Мартина.

– А со старым потом что будет?

– Откуда я знаю, - с досадой поморщилась сестра Констанс. – Там видно будет. Тебе-то не все ли равно?

– Не знаю. Все-таки мой предок. Пусть даже он мне и не нравится. Кстати, я все хотела у вас спросить. Как так получилось, что кольца, которые принадлежали жрицам языческой богини, оказались у христианских монахинь? – я постаралась, чтобы это прозвучало не слишком ядовито. – Христианство и магия – странное сочетание, не находите?

– Не забывай, изначально госпитальеры не были монахами. Просто община добрых христиан, которые помогали страждущим. Как кольца попали к нам? Я не знаю, мне об этом не рассказывали. Восток…

Дело тонкое, закончила я про себя фразу – по-русски, разумеется. Даже если сестра Констанс это слышала и не поняла, уточнять не стала.

– На Востоке много тайн, - продолжила она. – Что такое магия? Всего-навсего то, что мы не знаем и не понимаем. Я освободила твою душу от тела Маргарет. Но это не магия. Это всего лишь снадобье, которое на Востоке дают чумным и прокаженным, чтобы уменьшить их страдания и сделать смерть легкой. Но на здоровых оно действует несколько иначе. А разве в христианстве нет магии? Разве претворение хлеба и вина в Тело и Кровь Господа – не магия? Но мы называем это мистикой^[7]. А магию считаем чем-то дьявольским, не так ли?