В плену отражения

И сейчас я опять почувствовала себя Василисой у бабы-яги. Темная покосившаяся избушка – только что не на курьих ножках, дым из очага уходит в потолок, сгорбленная седая старуха варит зелье в котелке. Разве что волшебной куколки у меня нет.

Сестра Констанс налила вина в оловянную кружку и подала Маргарет. Вино уже когда-то было – пусть и не такое, и кружка тоже была. Поэтому она легко протянула руку, взяла ее, подула, осторожно сделала глоток, другой. Снадобье было горьким и отвратительно пахло чем-то, напоминающим птичий помет. Но она сделала еще несколько глотков – потому что тогда замерзшая Маргарет выпила кружку почти залпом.

Что-то произошло. Это было похоже на головокружение, когда ты остаешься на месте, а все вокруг вращается каруселью, но только по вертикали. Я была неподвижна, а хижина поднималась и опускалась с бешеной скоростью. Потом все прекратилось, и пришло ощущение невероятной легкости. Обострились все чувства. Краски стали ярче, звуки четче. Запах и вкус зелья – еще более тошнотворным. А еще я чувствовала жесткость и занозистую грубость скамьи, хотя пальцы Маргарет ее не касались. Я вообще ничего не касалась, потому что парила под закопченным потолком.

Парила даже не я - нечто. У этого нечто не было глаз, но оно видело, не было ушей, но слышало. Не было вообще ничего. Я смотрела сверху на тело Маргарет, расслабленно привалившееся к стене. Фартингейл^[3] охотничьего костюма в таком ракурсе превращал нижнюю часть ее фигуры в неопрятную кучу. Да и в целом выглядела она не слишком привлекательно.

– Ну как, - спросила сестра Констанс, выплеснув остатки содержимого котелка в лохань, - теперь ты можешь говорить?

– Могу, - ответила я.

На самом деле я подумала это. Не прозвучало ни слова, но сестра Констанс меня услышала и удовлетворенно кивнула. Видимо, точно так же со мной общалась Маргарет в свою бытность призраком.

– Как тебя зовут?

– Светлана.

– Интересное имя. Откуда ты?

– Этого места еще нет, - мысленно усмехнулась я. – Там сейчас одни болота. Далеко отсюда. За морем.

– А время? Какой у вас год?

– 2017-ый. Но откуда?..

– Откуда я все это знаю? – перебила сестра Констанс. – Давай сначала расскажешь ты, а потом уже я. Времени у нас много. Думаю, тебе нет нужды возвращаться в это тело. Маргарет пробудет здесь ровно столько, сколько нужно, потом я покажу ей драконьи яйца, и она отправится обратно – в свой мир. Кстати, сколько еще она прожила там?

– Не знаю точно. Не помню. Несколько дней. Но что было бы со мной, если б я вернулась туда вместе с ней?

– Не могу сказать, - пожала плечами аббатиса. – Может быть, твоя душа отправилась бы к Богу, а может, так и пребывала бы где-то там, рядом. Или все началось бы сначала. Одно знаю точно – в свое время ты не попала бы уже никогда. Но я постараюсь тебе помочь.

– Вы сказали, что призрак Маргарет остался в моем теле, сестра Констанс. Но это не так. Мы уничтожили кольцо, и Маргарет упокоилась с миром. Она сама мне об этом сказала. А потом произошло что-то совершенно непонятное.

Странное дело, ее слова о том, что я могла никогда не вернуться домой, почему-то не напугали меня. Я сразу и безоговорочно поверила, что эта баба-яга так или иначе даст мне палку с черепом и отправит назад. И поэтому, рассказывая ей обо всем, что произошло со мной с первого мгновения в Скайхилле, я наслаждалась - свободным парением, бестелесностью, яркостью чувственных ощущений.

Когда я дошла до того момента, как мы с Тони остановились в гостинице и он рассказал мне о драконе в Рэтби, сестра Констанс жестом прервала меня. Она подошла к неподвижной Маргарет и сказала:

– Твой плащ высох, пойдем, я провожу тебя и покажу кое-что. Ты и так знаешь уже столько тайн – одной больше, одной меньше, неважно.

У меня было ощущение, как будто я просматриваю запись с камеры видеонаблюдения, установленной под потолком. Хотя представить камеру в средневековой крестьянской хижине было крайне сложно.

Маргарет встала, взяла плащ, набросила его на плечи, и они с аббатисой вышли. Я облетела хижину, рассматривая внимательно каждую деталь. Точнее, это не было полетом - я просто перемещалась мгновенно туда, куда хотела попасть. «Я везде», - вспомнились мне слова Маргарет.

Сестра Констанс вернулась, села на скамью.

– Я бы предложила тебе хорошего вина, - сказала она, - или ежа, но… Что ж, продолжай.

Если бы я когда-нибудь говорила так раньше, то, наверно, стала бы самым знаменитым в мире оратором. Слова – то есть мысли – текли плавно и свободно, не запинаясь и не перескакивая с одного на другого.

Наконец я закончила. За окном стемнело, но сестра Констанс не зажгла свечу или масляную лампу. Весь свет в хижине был только от очага, куда она подбросила несколько поленьев, предварительно выкатив палкой спекшийся глиняный ком. Я знала, что в глине запекают птицу и рыбу, но и представить себе не могла, что такое можно проделать с ежом. Поэтому мне было крайне любопытно, что находится внутри.

Света, о чем ты думаешь, а? Ты теперь даже не человек, а нечто. Почти ничто. Призрак. Дух. И тебя интересует, как выглядит запеченный еж?

Сестра Констанс подхватила комок грубой тканью, сложенной в несколько раз, и перенесла на стол. Ударила по нему палкой – глина треснула, в ней остались иголки и шерсть. В деревянную миску она положила кусок остро пахнущего темного мяса размером чуть больше кулака.

– Никогда не пробовала ежа, - сказала я. – На что он похож? На вкус?

– Немного на цыпленка, только сладковатый, - сестра Констанс выбрала из выпотрошенного брюшка пряные травы и оторвала кусочек мяса. – В Риме их ели еще до Рождества Христова. Специально выращивали. А жир ежиный – лекарство. От ожогов. И от кровавого кашля. Сейчас ежи жирные, к спячке готовятся. Кидаешь в горшок сразу несколько и держишь на углях ночь. К утру остается шкура, кости и жир. Ну, и клещи, конечно, но их легко отцедить.

Я прислушалась к себе, не жалко ли мне ежиков. Ежиков было жалко. Но как-то абстрактно. Не больше, чем свинью над тарелкой котлет.

– Я не сразу поняла, что Маргарет пришла из другого мира. Да я и не знала ничего о нем, - сказала сестра Констанс, разделавшись с ежом и запив его вином из глиняной бутылки. – За год до ее появления – первого появления, - когда еще была жива сестра Агнес… Мы тогда только поселились здесь, в доме ее покойного брата. Так вот, ночью в канун Дня всех святых к нам постучался мальчик. Сказал, что заблудился в лесу. Он промок, замерз, мы накормили его, оставили ночевать. Утром я вывела его на дорогу, попрощалась и пошла обратно. Уж не знаю, что заставило меня обернуться. Мальчик шел по дороге и вдруг исчез. Просто растаял в воздухе. Я подошла к тому месту, огляделась, даже позвала его. Вернулась домой, рассказала сестре Агнес. Она была родом из Шотландии, у них там празднуют Самайн, как в Уэльсе и Ирландии. Конец сбора урожая, день почитания мертвых. Верят, что в это время открывается дверь между мирами живых и умерших. Разумеется, она сказала, что мальчик был духом, но раз мы приютили его, к нам должно прийти счастье.

Никакого особого счастья к нам не пришло. Сестра Агнес через месяц заболела и умерла, я осталась одна. Раз в неделю ко мне заглядывала ее племянница, приносила еду, помогала по хозяйству. Хотя я и сама как-то справлялась.

Через год, снова в канун Дня всех святых, появилась Маргарет. Ну, об этом я могу тебе не рассказывать, ты все знаешь. Хотя тогда она, конечно, была без тебя. Живая – по-настоящему живая. Само собой, я поразилась, увидев у нее на руке кольцо Анахиты. Тогда я была уверена, что мне известно о кольцах все, но оказалось, это далеко не так. Я рассказала ей то, что знала. Не представляешь, как мне было ее жаль. Молодая, прекрасная, знатная. Короткое счастье позади, впереди – смерть.