В плену отражения

– Она дала Маргарет какую-то отраву вместо вина и выпустила меня.

– Убила ее? – не понял Тони.

– Нет, как ее можно убить, сам подумай! Просто я вышла из ее тела. Стала призраком, духом. Знаешь, это было здорово. Единственное – болталась в воздухе и не знала, куда себя пристроить. Если бы я представляла, как выглядит тот монастырь, могла бы мгновенно туда перенестись. Но я не знаю. А даже если бы и знала? Как бы я читала эту книгу? Поэтому нужно было тело, которое смогло бы туда добраться. Сестра Констанс – живая. Женщины, которые владели кольцами, но отказались от женского счастья, обречены до скончания века снова и снова проживать в отражении часть своей жизни. Ту, которая связана с кольцом. Они более или менее свободны, но привязаны к тем местам, где должны находиться. Сестра Констанс не может даже до Рэтби дойти, только до опушки леса.

– Подожди, кажется, догадываюсь. Тебе понадобился Мартин? А почему не Маргарет?

– Я тоже об этом спросила. Засада в том, что я не могу управлять ее телом. Возможно, это тоже как-то связано с кольцом.

– Тогда почему могу я? – Тони приподнял руку и посмотрел на сияющий астерикс.

– Спроси что-нибудь полегче! – хмыкнула я. – Ты – не я. И в конце концов, ты мне расскажешь, как оказался здесь, или нет?

– Если будешь перебивать – нет. А ты, если уж начала, закончи, пожалуйста. Каким образом ты должна была попасть в тело Мартина?

– Исключительно эротическим. Перебраться в момент их первого совместного оргазма. Видимо, образуется какой-то энергетический канал, черт его знает. Тони, - горько пожаловалась я, - ты знаешь, я люблю секс, но для меня это никогда не было самым главным. Важным, нужным, но не единственным. И вдруг оказывается, что моя дальнейшая судьба зависит от чужой половой жизни. Это уже, извини, перебор.

– Мой отец раньше был хирургом. Попал в аварию, сложный перелом руки. Больше не оперировал, стал преподавать. Но я вырос на страшных медицинских историях. И точно могу сказать: иногда судьба зависит от еще более приземленных вещей. Например, заработают ли после операции почки, не будет ли непроходимости кишечника.

– Я согласна зависеть от собственного кишечника, но не от чужой… письки.

– Человек на больничной койке тоже думает: как унизительно зависеть от своего кишечника. Не от полета мысли, а от движения каловых масс. Расслабься. Люди в катастрофах теряют руки, ноги, зрение – но как-то приспосабливаются. Мы - надеюсь, временно - потеряли свои тела и свою жизнь. Приходится приспосабливаться к чужой жизни, к чужим телам и зависеть от чужих писек, хочешь ты этого или нет. Анахита, насколько я помню, - богиня плодородия?

– Ну, если не вдаваться сильно в детали, то да, - ответила я. – Воды и плодородия, но у них там никакого плодородия без воды не могло быть.

– Так чему ты тогда удивляешься? Все, что связано с ее культом, крепко завязано на тело. Возьми эти кольца. Что они дают женщине? Любовь и материнство. Физическую любовь в первую очередь. Что отнимают? То же самое – в обмен на длинную унылую жизнь-пустоцвет. Что они отнимают у мужчины? Возможность продолжения рода.

– Парадокс в том, - усмехнулась я, - что Маргарет и Мартин – бестелесные призраки. Но нам все равно приходится зависеть от их тел. Ладно, так что там у тебя было в Скайхилле с Маргарет?

– Маргарет позвала Мартина. Он был где-то рядом, но я его не видел – как и ее. Я написал записку Питеру, потом призрак Мартина вошел в меня, и мы вдвоем оказались в Зульцбурге.

– В Зальцбурге? – не поняла я. – Почему в Зальцбурге?

– В Зульцбурге, - поправил Тони. – Это крохотный городишко в Верхнем Бадене. Тогда Баден еще не поделили официально. За несколько лет до рождения Мартина его дед, Кристоф I, начал потихоньку впадать в маразм и добровольно передал власть в маркграфстве троим сыновьям. Эрнст, отец Мартина, обосновался в Зульцбурге, построил замок. Там родились пятеро его младших детей.

– Подожди, ты сказал, что вы оказались там вдвоем – он что?..

– Нет, сейчас его здесь нет. Он ушел в тот день, когда мы с тобой встретились. То есть, когда он встретился с Маргарет. Ну, ты поняла. И в тот же самый эротический момент я должен был перетащить тебя из ее тела к себе. В Мартина. Но не вышло. Ты как будто выпихнула меня на свое место.

– Мама дорогая! – простонала я. – Слава богу, что не вышло. Ты вообще себе представляешь, как бы мы оказались вдвоем в одной башке? Помнишь, ты говорил, что не из тех, кто сидит с женщиной на диване перед телевизором, взявшись за ручки.

– Не ври! – возмутился Тони.
– Сколько раз мы с тобой сидели на диване перед телевизором?

– Ну, тебя хватало максимум на один фильм. Да и то больше не смотрели, а… сам знаешь что. А тут вдвоем в одном теле. Даже подумать страшно. Андрогин^[25], да еще в чужой мужской шкуре. Нет, лучше уж так.

– Ну… может, ты и права, - согласился Тони. – Но это же не я придумал. А теперь расскажи, что мы будем делать дальше и как доберемся до Рэтби. Тут хоть и недалеко, но верхом – полдня, а то и больше. А я, пока по лестнице спустился и поднялся, чуть не сдох.

– У нас еще есть время подумать. Например, ты можешь без труда попасть туда следующей осенью вместе с Маргарет. Правда, для этого тебе придется родить нашего сыночка Мэтью.

– Ты смеешься?! – Тони аж подкинуло, но он тут же шлепнулся обратно на подушку.

– Ну а что? Будешь единственным в мире мужчиной, который не понаслышке знает, что такое беременность и роды. Да еще родишь своего предка. Вообще фантастика!

– Нет, Света, ты не смеешься, ты издеваешься, - вздохнул Тони. – Не собираюсь я никого рожать. Так что придумай что-нибудь поинтереснее.

– Ну, если точно не хочешь, тогда надо убраться отсюда не позже начала сентября. Вот только где мы будем два месяца болтаться – не знаю. Или другой вариант – мы остаемся здесь до конца октября, но нам придется управлять Мартином и Маргарет двадцать четыре часа в сутки. И есть еще одна очень мутная вещь…

Тут я задумалась, пытаясь отчетливо сформулировать проблему, которая сильно беспокоила меня в последнее время. Сестра Констанс на мои вопросы ответить не могла, потому что ничего об этом не знала.

– Ты о том, как будут вести себя тела в автономном плаванье? – спросил Тони, раздраженно стряхивая с плеча растрепавшуюся косу. – Я тоже думал об этом.

– Да, - поморщилась я. – У сестры Констанс все по-другому. Она в своем теле, и тело подстраивается под нее. Что бы она ни сделала – это всего лишь та самая рябь отражения, которая ничего не меняет. Мы – другое. Такие внешние захватчики-паразиты. Сколько мы тут с тобой уже – часа полтора, два?

– Где-то так. И сейчас они оба спали бы. Не думаю, что несколько часов без сна им сильно повредят, но в принципе-то? Они же как биороботы, им надо пить, есть, спать, ходить в туалет, причем по четко заложенной программе. Что будет, если эту программу нарушить? А что будет с другими, с теми, кто замрет? У них обмен веществ остановится? Света, они тут все, конечно, безмозглые, но им должно быть больно, холодно и неудобно так же, как и нам.