В плену отражения

– Джонсон – но он никому не скажет. Но Энни сама кому угодно могла натрепать. Той же Хлое, например.

– Вот дерьмо… И все-таки, даже если полиция об этом не узнает, вот эта вот парочка зомби – это очень подозрительно. И, кстати, что ты скажешь Фицу?

– Люси, отец Фица лечил деда, моего отца и дядю Роберта. Фиц лечил всех нас, когда мы сюда приезжали. Ему не надо ничего говорить, кроме «док, вот такая вот фигня». Заодно пусть посмотрит, все ли в порядке у Джина и Мэгги.

Доктор Фитцпатрик действительно не стал задавать лишних вопросов. Выслушав вводную, он задумчиво поправил очки в тонкой металлической оправе, почесал рыжую пиратскую бороду, внимательно посмотрел на Тони. Затем проделал с ним ряд хитрых манипуляций, задал несколько бессмысленных вопросов, тщательно всматриваясь в лицо, и выдал вердикт:

– Я, конечно, не специалист, но могу сказать точно: этот человек не притворяется. И что вам с ним делать – что делать с обоими – не представляю. Ну, где дети?

Детей доктор похвалил, порекомендовал легкий массаж и капли на случай, если будут сильно беспокоить колики. Сделав козу Мэгги, он отказался от предложения остаться на обед и откланялся.

– Как-то мне не по себе, - сказала Люси, когда они с Питером унесли еду в жральню и устроились перед телевизором. – И так было фигово, а сейчас – еще хуже.

– Ты просто устала, - попытался успокоить ее Питер, незаметно опустив к полу руку с куском курицы, который исчез, как по волшебству.

– Хорошо, если так, - вздохнула Люси. – Фокси, пошла вон, попрошайка!

На следующее утро констебль вернулся уже не с инспектором розыскного бюро, а с детективом-сержантом^[26] по фамилии Локер – высокой худощавой женщиной с глазами навыкате. Детектив-сержант была одета в штатское и была похожа на злую голодную ворону. Она попросила собрать слуг и объявила всем, что тело мисс Анны Холлис было обнаружено в лесу в трех милях от Скайворта. Смерть наступила в результате черепно-мозговой травмы приблизительно две недели назад. А поскольку ей, детективу-сержанту, стало известно, что у покойной были довольно напряженные отношения со всеми обитателями Скайхилла, им настоятельно рекомендовалось припомнить свои действия и местонахождение на тот момент – в пятницу и субботу.

Опрос Локер начала со слуг, оставив хозяев на сладкое.

– Как они определяют точное время смерти, если прошло столько времени? – спросила Люси, выйдя с Питером на крыльцо.

– Ну, я уже плохо помню судебную медицину. Есть много признаков. Все они приблизительные, но в совокупности определяют время достаточно точно. В первые несколько суток плюс-минус час, затем, кажется, до трех недель, плюс-минус сутки. Позеленение кожи, газовые пузыри, венозная сетка, циклы развития насекомых, обесцвечивание травы под трупом…

– Фу, прекрати, Питер! – побледнела Люси. – Меня сейчас стошнит!

– Мобилизуйся! – Питер взял ее за руку. – И давай точно договоримся, что будем рассказывать о Свете и Тони.

==============================================

Вместо сеанса живописи мы с Тони внаглую отправились на кухню. Хотя «отправились» - это сильно сказано. Побрели, поползли, потащились – так ближе к истине. Поскольку по плану нас не должно было там быть, никто нас и не видел. Ради эксперимента я встала прямо на пути Роберта Стоуна. Он врезался в меня и замер. Стоило мне отойти в сторону – и он отправился прежним курсом, словно ничего не произошло. В его отраженной жизни ничего и не произошло. Просто кто-то извне нажал на паузу.

На вертеле над очагом жарились несколько цыплят. Тони проткнул одного ножом – закапал прозрачный сок. Срезав его с вертела прямо в корзину, он бросил туда же половину свежеиспеченного хлеба. Налил в кувшин с крышкой воды, долил вином из бутылки. Я хихикнула: жареный цыпленок, хлеб и вино были в той самой корзине для пикника – нашего первого пикника в настоящем.

– Эти цыплята для Хьюго и Роджера, - сказала я, когда мы вышли во двор. – Интересно, что будет, когда одного не хватит? Кто-то из них навсегда останется сидеть над пустой тарелкой?

– Вот и проверим.

Под аркой, замерев, стояла Элис. Я дернула подбородком, указывая Тони на нее. Он кивнул и подвел Маргарет к ней. Я стояла рядом и слушала.

– Миледи, вы пойдете сегодня на прогулку в лес? – Элис улыбнулась, как заговорщица.

– Да, конечно, - не менее хитро улыбнулась Маргарет.

– Миледи, - Элис посерьезнела и понизила голос, - простите меня, но что будет, когда ваш жених в брачную ночь поймет, что вы не девственны? А что, если вы понесете? Вы не боитесь?

– Об этом мне надо было думать раньше, - Маргарет тяжело вздохнула. – Теперь уже ничего не исправишь. Будь что будет.

Вот уж точно, повторяясь, история превращает трагедию в фарс^[27]. Конечно, Гегель имел в виду совсем другое, но сейчас, когда слова Маргарет фактически произносил мужчина, все выглядело самым настоящим театром абсурда. Да и в целом – если раньше ее жизнь просилась в трагедию Шекспира, теперь это был сплошной «Декамерон»^[28].

– «Теперь уже ничего не исправишь. Будь что будет», - передразнила я, когда мы с Тони пришли в парк и сели на скамейку.

– Замолчи! – фыркнул он.

– Ладно. Но скажи мне одну вещь. Я не прошу рассказывать сейчас обо всей жизни Мартина, язык отвалится. Только скажи, он действительно любил Маргарет?

– Откуда я знаю. Он бросил меня в своем теле в тот день, когда они должны были встретиться. Я же тебе говорил. Так что все его чувства и мотивы остались за кадром. Могу сказать одно. Захотел он ее сразу же, как увидел. Когда она упала в обморок, и он пытался привести ее в чувства. Но это ни разу не показатель. Наш любезный предок хотел все, что шевелится. Прямо как подросток. Так что если ты еще не испытала некоторые неловкие моменты при виде женщин, будь готова.

Я покосилась на приапических размеров стеганую конструкцию, выглядывающую из-под складок вамса^[29]. Заполнена она была примерно на половину.

– Знаешь, при дворе Генриха была популярна одна непристойная шутка из книги «Detti piacevoli»^[30]. Даму спросили, какого размера мужские члены предпочитают женщины: маленькие, средние или большие. Она ответила, что средние - самые лучшие. Когда же у нее уточнили причину, сказала: «Потому что больших не бывает».

– Почему не бывает? – не понял Тони.

– Да потому что ваши дурацкие гульфики всегда вдвое больше содержимого. Еще и ватой подложены. Зато убивают сразу двух зайцев. И неловкие, как ты говоришь, моменты маскируют, и похвастаться своим мнимым достоинством можно.

– Ну, у меня на данный момент нет ни гульфика, ни содержимого, - ухмыльнулся Тони. – Так что не по адресу.

Нам надо было проверить две вещи: как будут себя вести наши тела, если их надолго оторвать от заложенной программы, и что при этом будет происходить со всеми остальными людьми в отражении. Для этого мы решили провести один день, делая то, что не должны были делать. Это оказалось гораздо труднее, чем мы себе представляли. Даже когда я молча сидела на скамейке, тело находилось в таком напряжении, что порою сводило мышцы. Стоило на мгновение расслабиться, оно тут же порывалось вскочить и галопом понестись туда, где должно было в этот момент находиться.