В плену у сказки

— Ну что, едем, едем! — улыбалась она. — Маменька, я так долго ждала этот бал! А ты, — она указала пальцем на меня, — никому не говори, что мы родственники.

Я закатила глаза.

— И не собиралась.

— Ну не ссорьтесь, — воскликнула Роксана, — хотя бы сегодня для разнообразия.

Но несмотря ни на что, от мачехи и сестры исходило такое приятное волнение, что и у меня появилось предвкушение праздника, правда, совсем призрачное, но… Бал, любовь и волшебство, исчезающее ровно в полночь.

Это не моя история, однако она все равно заденет дыханием, когда пройдет мимо.

— Вы обе хорошо выглядите, — добавила Роксана.

— Спасибо.

Мы уже садились в карету, когда нас догнал голос Эллы.

— Подождите меня!

Я зажмурилась, понимая, что сейчас начнется…

Завязка.

Элла сбежала со ступеней особняка в выцветшем платье поросячьего цвета. На поясе красовался уродливый бант, который подпрыгивал от каждого движения.

— Что это за ужас… — прошептала Дризелла.

Роксана неосознанно загородила нас, словно желая защитить от угрозы.

— Я выполнила все ваши поручения, — запыхавшись, сказала Элла, — теперь мне позволено поехать на бал? — она пригладила растрепавшиеся волосы.

— Нет, — ответила Роксана, — ты с нами не поедешь.

— Но у меня есть платье… — Элла сложила руки на груди, как в молитве, — прошу, пожалуйста, это моя мечта, не лишайте меня шанса увидеть дворец…

Она едва не плакала, но мачеха осталась непреклонной.

— Нет.

— Но это нечестно!

— Я сказала, нет. Уйди с глаз моих.

— Нет, пожалуйста, я прошу.

Элла унижалась, дрожала и маленькими шажками приближалась к карете. Того и гляди, проскочит внутрь, как бездомная кошка. Она вызывала жалость, но не светлую, а такую, при которой хотелось быстрее отвернуться.

Дризелла не выдержала:

— Ты собралась к принцу в этом убожестве? Не смеши меня.

Она направилась к растерянной Элле и толкнула ее в грудь, потом еще раз и еще. Та даже не сопротивлялась, принимая удары, а я оцепенела, не понимая, что делать. Это было слишком… Слишком жестоко, особенно для сказки.

— Ты жалкая уродина, которой не место на балу! — взвизгнула Дризелла и ударила Эллу по щеке. Звонко, с размахом. Та даже покачнулась и едва не упала.

Дризелла тут же с остервенением разорвала ее бусы, которые разлетелись по дороге, затем оторвала рукав платья и выдрала бант, отбросив его под копыта лошадей, которые нервно ржали и били копытами.

— Грязная замарашка!

Мачеха безмолвно наблюдала за тем, как беснуется ее дочь. На ее лице застыли омерзение и чистое удовольствие — жуткое сочетание, если смотреть со стороны.

Элла стояла, беспомощно опустив руки, и почему-то смотрела на меня. В ее глазах вместе со слезами блестела мольба, а на щеке краснел кривой след от пятерни Дризеллы. Но мне нельзя было вмешиваться, чтобы не встать поперек сюжета. Я отвернулась и поднялась на ступень кареты.

«Не смотри на нее, не смотри».

— Я умоляю, — всхлипнула Элла, — пожалуйста…

— Не позорься, — приказала Роксана, — выглядишь жалкой.

И Элла не выдержала:

— За что, за что вы так со мной?! За что вы так меня ненавидите?! Что я сделала?! — закричала она, села прямо на дорогу и начала бить руками по земле в настоящей истерике. — За что!? За что? Что я сделала!? Ну почему?

Дризелла брезгливо хмыкнула и вернулась к карете с видом победительницы. Меня затошнило от злости. Захотелось врезать по ее самодовольному инфантильному лицу, чтобы вправить мозги.

— Я тоже останусь дома.

— Нет, ты поедешь, — отрезала Роксана и схватила меня за руку. — Поедешь. Не смей отказываться от своего удовольствия, чтобы выслужиться перед недостойными.

— Маменька, — язвительно воскликнула я, — не надо мне приказывать. Я остаюсь.

Элла все еще продолжала плакать, жалобно выдергивая из волос украшения, но невнятно откликнулась:

— Анастасия, поезжай. Ты не обязана здесь оставаться. Я же всего лишь ваша недостойная служанка.

— Если ты не сядешь в карету, я лишу тебя наследства. — сказала Роксана, интонацией и взглядом превратившись в Женькину тетку, которую я знала в реальности. Это отрезвило.

Передо мной возникла развилка, и от моего решения зависел сюжет. Поступить правильно или поступить так, как считала правильным я — тот самый выбор, который мог повлиять на все. Если останусь с Золушкой, фея-крестная не появится, и тогда сказка не обретет свой конец.

— Поезжай, — попросила Элла.

— Хорошо.

Я быстро кивнула на прощание и села в карету, стараясь не замечать ее разочарования. Она хотела, чтобы я осталась.

Но проблема в том, что Анастасия была никчемной сводной сестрой, которая никогда бы не поддержала Золушку, и быть именно такой в эту самую минуту требовал от меня сюжет.

— Ненавижу вас, — в сердцах сказала Элла и опустила голову. Слезы, поблескивая, как звезды, упали на платье, которое теперь не надела бы даже оборванка. — Ненавижу!

И Роксана, и Дризелла молчали. Но я не могла выдерживать тишину и со злостью спросила:

— За что вы так с ней?

Они мне не ответили, только мачеха взглянула с укоризной. Наверняка эти персонажи даже не знали, что можно вести себя иначе. Они привыкли быть отрицательными героями и не помнили, с чего началась их ненависть.

Когда мы отъехали на достаточное расстояние, я развернулась и увидела, что Элла вернулась в дом, оставив бант и рассыпанные бусы валяться в пыли. Где-то далеко в лесу завыли одинокие волки.

Глава 7

Бал

Сказочный дворец. В вечернем свете он казался сотканным из сумерек и лунного света, а все гости были одеты в яркие и пестрые костюмы, словно собрались украшать собой новогоднюю елку.

Едва мы подошли к главной лестнице, я нырнула в толпу, но Роксана вцепилась в мое плечо, как клещ.

— Куда ты собралась?

— Как куда? На бал.

— Нас должны вместе представить королю и принцу, так что одна ты никуда не пойдешь. И вообще, держись рядом, я не намерена искать тебя по всему дворцу.