В плену у сказки
Шрифт:
— Кто ты такая?
Я развернулась, готовая встретиться с жутким ночным кошмаром, но увидела вовсе не монстра.
— Ты?
Напротив стоял знакомый молодой мужчина, который спас меня от Гастона на злосчастных улицах города. Красивое лицо, притягательный взгляд, идеально сидящий костюм — я подумать не могла, что передо мной стоял зловещий Румпельштильцхен.
— Мы знакомы? — спросил колдун с явной досадой.
Он рассержено хмурился. Наверное, ожидал увидеть нежную, беззащитную Эллу, а не ее сводную сестру и сейчас, видимо, чувствовал себя обманутым.
Я растерялась, но на
— Ну здравствуй, хозяин.
Румпель скользнул по коту равнодушным взглядом.
— Здравствуй. Надеюсь, хотя бы ты объяснишь происходящее?
— Выслушай ее, — попросил кот, — пожалуйста.
— Выслушать? — он посмотрел на меня с ленивым любопытством. — Хорошо, я слушаю. Что ты мне скажешь?
Я глубоко вздохнула, раздумывая о том, что бояться мне, в принципе, нечего. Вообще, какого черта? Все происходящее — сказка, иллюзия, хитроумная галлюцинация. Даже Румпельштильцхен не должен меня пугать. Не хватало еще бояться персонажа со страниц детской книги.
— Я скажу, что ты негодяй.
Люцифер округлил глаза — в них так и читалось истеричное: «Анастасия, ты ополоумела?» Зато Румпельштильцхен хмыкнул:
— И почему же я негодяй?
— Ты обманом заключаешь сделки с несчастными людьми, — начала перечислять я, — ты нашел эмоционально нестабильную девушку и воспользовался ситуацией. Она не ждала тебя, не хотела этого. Ты сотворил платье на пару часов и потребовал взамен неравноценную услугу. Это определенно нарушает все человеческие права.
— Тс-с… — зашипел Люцифер, — замолчи.
— И совершенно не красит тебя как уважаемого волшебника. Я думала, что у великого Румпельштильцхена, каким тебя называют, больше достоинства.
Великий Румпельштильцхен молчал, слушая меня с терпением и толикой любопытства, но с каждым моим словом я теряла уверенность в том, что могу рассчитывать на серьезный разговор: разница между нами была почти осязаемой и давила на меня со страшной силой.
В сказке я чувствовала себя только что вылупившимся черепашенком, который еще даже не добрался до океана, а вокруг летали жирные, страшные чайки.
— Нашел девушку, воспользовался ситуацией? — уточнил Румпель с подозрительным спокойствием, приподнимая брови и цокая языком. — Какой я негодяй, просто злодей… Но вот незадача, — он ухмыльнулся, чуть склоняясь ко мне, чтобы наши глаза были на одном уровне, — я не прихожу, если меня не позовут.
— В каком смысле?
— Чтобы пригласить меня, нужно произнести три раза мое имя, и то слышу я далеко не каждого. Поэтому поверь, та, с кем я заключил сделку, действительно хотела видеть именно меня. И никто бедной несчастной девушкой не пользовался.
— Ложь. — заявила я без сомнения.
— Мрр-р… На самом деле это правда, — мягко сообщил Люцифер. — Мой бывший хозяин никогда не навязывает свои сделки.
Я попыталась сохранить невозмутимое лицо, но потеряла последние крохи самообладания, поэтому, закипая, рявкнула на Люцифера:
— И почему ты раньше мне не сказал?
— Так ты не спрашивала.
— А что еще ты мне не говорил, потому что я не спрашивала?!
Злилась я, конечно, не на него, а на Эллу, которой почему-то было выгодно состроить из
себя жертву, а меня выставить полной идиоткой. Румпельштильцхен развел руками, мол, что ж поделать, причем ехидно так, насмешливо. Но за нашим разговором с котом он следил почти увлеченно.— Какой конфуз. Странно, что ты сама обо этом не знала. Про меня всем известно в королевстве.
— Значит, ты просто не такой выдающийся, каким хочешь казаться, — любезно выдала я. — Я вот о тебе ничего не знала, не знаю и дальше бы не узнавала.
— Она не местная, — добавил Люцифер, прежде чем Рупмельштильцхен разозлился. — Она в чужом теле, и ее прокляли. Иногда не ведает, что творит и говорит.
Вот тебе и друг-товарищ. Обещал быть соратником, а оказался наглым черным котом. Не он ли недавно нудел про «никому ничего не рассказывай»?
— Проклятие? — заинтересовался Румпель. — И кто его создатель?
— Это уже не относится к нашему делу, — перебила я.
И тут уже терпение Румпельштильцхена напомнило, каким обманчивым оно было. Взмахом руки он призвал поток ветра, который приподнял меня в воздух, при этом совершенно лишив возможности двигаться.
— Если хочешь, чтобы я в эту же секунду отправился к твоей милой обманщице-сестренке и рассказал, что бывает, когда нарушают договор, то продолжай не отвечать на мои вопросы.
— Дешевый шантаж, — прохрипела я, потеряв голос от неожиданности и паники.
Румпельштильцхен усмехнулся. Безусловно, я страшно рисковала, пытаясь сопротивляться. От мага исходила нешуточная опасность, и дело было не в сплетнях и всеобщем страхе, просто при взгляде на него все инстинкты советовали не расслабляться.
— Даю еще один шанс.
— Как я отвечу, кто меня проклял, если сама не знаю? Какая-то старушка с глазами ребенка, орудующая деревянной палочкой. Все!
— Мр-ррр, ту шути-ишь? — Люцифер, услышав мои слова, сразу же выгнулся дугой, и шерсть на его загривке встала дыбом.
Румпельштильцхен отреагировал гораздо спокойнее:
— И чем же ты насолила Фее-крестной?
— Кому? — я даже дергаться перестала от изумления.
— Рыжее чудовище, ты почему не сказала, что тебя прокляла ОНА?! — шипел Люцифер.
— Я не знала! А ты не спрашивал. И отпусти меня уже!
Но даже оказавшись на земле, я не почувствовала прочной опоры. Все перевернулось с ног на голову. Ведьма в моем реальном мире, и фея-крестная в сказочном… Уму непостижимо. Я приложила ладонь к груди, стараясь унять сердцебиение и тошноту.
— Занятно, — Румпель теперь цепко следил за мной, не упуская ни одну эмоцию, — и каковы условия проклятия? Фея-крестная всегда обладала хорошей фантазией.
— Хватит вопросов. Я здесь, чтобы расторгнуть сделку с Эллой, а не рассказывать о своей жизни.
— Зачем? — спросил он.
— Что зачем?
— Зачем тебе помогать Элле? Она ведь только что подставила тебя.
Я растерялась, а Румпель покачал головой, будто бы обо всем догадался.
— Любопытно. Если ты ей не сестра, значит, преследуешь корыстную цель. Тебе почему-то нужно освободить ее от сделки. А значит, ты желаешь, чтобы я пошел тебе на встречу. — он улыбнулся. — Я тебе нужен, а ты мне нет. Поэтому ты не в той ситуации, чтобы дерзить.