В погоне за «Босфором»

Зато в доме появились старые друзья семьи: Кочубеи решили на время коронации остановиться у Чернышевых. Пользуясь случаем, Софья Алексеевна теперь часто секретничала с графом и его супругой, и Надин как-то раз даже умудрилась подслушать их разговор.

– Я хотела бы отправиться к сыну как можно скорее. Я надеюсь сама передать прошение на высочайшее имя. Помогите мне это сделать, – просила Софья Алексеевна.

В разговоре повисла тяжкая пауза, но потом раздался голос Мари Кочубей, в нем явно слышались сомнения:

– Это почти нереально, но можно попробовать. Прошение о приданом твоих дочерей ведь подано, я могу попытаться снова поговорить с Марией Федоровной, попрошу принять тебя, не уточняя зачем. Формально-то повод есть.

– Поговори, Мари! Если я не смогу жить рядом с сыном, я, наверное, умру здесь от тоски…

Сердце Надин разрывалось от жалости, но, честно говоря, она почти не верила в успех миссии статс-дамы Кочубей. Однако судьба оказалась к ним милостивой: императрица Мария Федоровна разрешила пригласить графиню Чернышеву вместе другими дамами на утренний прием двадцать седьмого августа. Софья Алексеевна сразу же приободрилась, и Надин, пользуясь случаем, решилась поговорить с матерью о своем предстоящем замужестве. Улучив момент, когда мать, бабка и графиня Кочубей собрались в гостиной, она пришла туда и довольно обтекаемо сообщила, что, пожалуй, уже готова связать себя узами брака с подходящим молодым человеком.

– А имя у этого господина есть? – вздохнув, уточнила Софья Алексеевна.

– Граф Дмитрий Шереметев, он – отличная партия. Надеюсь, никто не будет этого отрицать? – с вызовом бросила Надин. Главное было сказано.

– Это, действительно, могло бы стать блестящей партией. Молодой человек – единственный наследник огромного состояния, – подтвердила Кочубей. – В этом союзе я вижу только один минус.

Поддержка Марии Васильевны дорогого стоила, и Надин принялась развивать наступление:

– То, что его мать была крепостной актрисой? – уточнила она. – Я смотрю на подобные вещи совершенно спокойно, это даже кажется мне романтичным.

– Дело не в этом, – вмешалась старая графиня, – Шереметев слишком молод, он – почти мальчик, я думаю, что он старше тебя не более чем на пару лет. Мужчины не женятся в таком возрасте.

Ну, этот аргумент, по мнению Надин, не стоил и выеденного яйца, и она безапелляционно заявила:

– Значит, он станет исключением из правил. Дмитрий так богат, что ему нет нужды делать придворную или военную карьеру, он сам мне сказал, что хочет заниматься благотворительностью, строить странноприимные дома и больницы. Я тоже этого хочу.

– Вы все не о том говорите, – остановила их спор Софья Алексеевна, – ты ничего не сказала о своих чувствах. Ты любишь этого молодого человека?

Надин затихла, она так и знала, что мать все равно задаст тот вопрос, на который у нее не было ответа. Она не до конца понимала свои чувства к графу. Конечно, она радовалась, когда встречалась с ним по вечерам в доме княгини Зинаиды, ведь Шереметев с таким обожанием смотрел на нее, а их разговоры сводились к потоку комплиментов в ее адрес. Это оказалось так приятно, она купалась в обожании и хотела, чтобы ничего не менялось. Но мать задала свой вопрос и ждала ответа, и пришлось высказать то, что Надин чувствовала:

– Я хочу быть с ним всегда!

– А что думает сам граф по этому поводу? – уточнила Мари Кочубей. – Ты считаешь, что он готов сделать предложение? Когда я говорила, что у этого брака есть один минус, я имела в виду императрицу-мать. Та опекает Шереметева с детства, а в таких случаях она сама выбирает супругов своим подопечным.

«Господи, только этого мне и не хватало! – расстроилась Надин. – Все ведь шло так хорошо».

– Она меня не знает, как же она сможет меня выбрать? – умоляюще глядя в глаза Кочубей взмолилась она.

– Мы пока не можем представить тебя ко двору, – возразила статс-дама, – твоя мать получила приглашение на прием к вдовствующей императрице – это и так почти чудо. Мы с мужем не волшебники.

Надин кинулась к ней и обняла.

– Тетя Мари, я все понимаю, – умоляла она, – но, может, вы возьмете меня на прием, где будет императрица-мать, туда, где не нужно быть официально представленной?

– Ближайший бал состоится как раз двадцать седьмого вечером в Грановитой палате Кремля, а утром этого дня Софи будет на приеме у государыни, – вспомнила Мария Васильевна. Она взглянула в молящие синие глаза и поняла, что не сможет отказать. Это было страшно рискованно, но графиня все же решилась: – Я возьму тебя по своему пригласительному билету: он выписан на мое имя, но на двоих.

– Ой, тетя Мари, спасибо! – просияла Надин, – я буду вести себя безукоризненно, вы сможете гордиться мной.

– Ну, в этом я не сомневаюсь, – подтвердила графиня. – Главное, чтобы твой избранник все-таки сделал предложение.

– Сделает, сегодня же вечером!

Женщины переглянулись, но спорить не стали, зато в гости к Зинаиде Волконской вместе с барышнями вместо старой графини отправился зоркий страж в лице Мари Кочубей.

Надин не сомневалась, что в отношении жениха она проведет свою партию как по нотам, ее беспокоило другое: она панически боялась, что всплывет информация об ее сделках с Барусем, но даже под страхом разоблачения не могла отказаться от такого выгодного и увлекательного дела.

«Пусть лучше меня убьют, но я уже ничего никому не отдам», – мысленно рассуждала Надин, примеряя свое очередное оружие – голубое платье с тугим атласным корсажем и пышными юбками.

Она подмигнула своему отражению. Перехваченная темно-синим поясом талия была так тонка, а плечи так изящно выступали из кружевной оборки. Чудо, а не девушка! Как она может проиграть? Да никак!

Надин были одинаково дороги и первый самостоятельно купленный дом, и обожающий ее молодой человек, и она не собиралась расставаться ни с тем, ни с другим. Все у нее получится! Она обязательно победит! Сейчас же особое время – коронация…

Коронация затмила все, и княгиня Волконская, мудро решив, что порфироносное семейство не перещеголять, притушила блеск своих вечеров и пока принимала гостей «как все», ограничившись обычным ужином с танцами. Когда графиня Кочубей и барышни Чернышевы вошли в ее гостиную, там уже собралось множество гостей. Шереметев сразу же поспешил им навстречу. Сегодня он был во фраке, и Надин показалось, что штатское идет ему больше, чем белый мундир кавалергарда.

«Незачем ему служить, – решила она, – это – совсем не его дело. Будем творить добро, строить больницы и богадельни».

Она радостно ответила на сияющую улыбку Шереметева, тот подошел к ним и, почтительно наклонив голову, поздоровался. Надин представила его своей опекунше и по довольному лицу Кочубей поняла, что граф той понравился.

К ним подошла хозяйка дома. Княгиня Зинаида радостно обняла Марию Васильевну и повела ее к столу. Любочка пошла за ними, а Надин приотстала. Шереметев шел рядом. Она специально не смотрела в его сторону и, опустив ресницы, молчала. Кожа ее горела под его взглядом, Надин даже показалось, что он пару раз собрался что-то сказать, но так и не решился.