В погоне за Иштар. Хроники Эпохи Взлета

– Опять будете изображать зиккуратца? Капитан, у вас прекрасно получается перевоплощаться.

– Я знаю. Тем более что я и есть зиккуратец.

После небольшой паузы он процедил сквозь зубы.

– Когда найду ее, лично придушу.

Не было необходимости говорить, о ком это он. Все это Атлант слышал уже тысячу раз. И угрозы в адрес Тары были почти каждый раз разными.

– Ты пошел по второму кругу, - ответил Атлант.

– Что?

– Ничего. Я говорю - не придушишь ты ее, кап. И вообще, это я уже слышал.

– Что ты понимаешь в человеческих отношениях, консервная банка! Она обманула меня! Понимаешь, воспользовалась моей доверчивостью, хитрая расчетливая маленькая гадина...

– Не понимаю о чем вы, - с достоинством ответил Атлант, - Но уверен, что вы ошибаетесь.

Эддар только вздохнул в ответ. Он и сам бы хотел ошибаться.

***

– М-да, это, конечно, не венерианский Гранд-Мадихад, - бормотала я, подливая в деревянную лохань кипятка с помощью небольшого ковша, похожего на увеличенную старинную турку для варки кофе. Процесс требовал сосредоточения. Как бы не обвариться!

– Что вы говорите, госпожа?
– Ишма выпроводила последнюю девушку из тех, что принесли воду, и юркнула ко мне за ширму.

– Я говорю, сами живите в подобном великолепии. Могли бы и джакузи предложить. Все-таки мы во дворце.

– Мы на нижнем этаже гарема, здесь...

– Иди сюда, - перебила я ее, - Неужели не хочешь расслабиться после этой гадской тряски на спине верблюда? Залезай, места хватит. И перестань называть меня госпожой. У тебя нет больше господ, поняла? Полетишь с нами на Землю, сколько раз повторять.

Ишма недолго думала - похоже, начала понемногу привыкать к моим чудачествам. Быстро скинув одежду, она юркнула ко мне в лохань.

После водных процедур, когда лохань унесли, и принесли нам лепешек с сыром и полоски сушеного мяса, мы обе отдали должное этой неприхотливой пище, очень, оказывается, проголодались. Я захрустела зиккуратским фруктом - оранжевого цвета, по вкусу напоминающим хвойную морковку, и принялась расспрашивать Ишму о Цале, куда нам вскоре предстоит направиться. Похоже, мы обе слегка захмелели от кваса из высокого кувшина, потому что мне отрывающиеся перспективы уже не казались такими ужасными, и Ишма тоже начала наконец-то улыбаться. В принципе, мы будем находиться в непосредственной близости от статуи и драгоценностей, а там, кто знает... К тому же путь нам предстоял в Цал Исиды, где, если верить информации, переданной капитану перекатчиками, тоже находились искомые сокровища. В любом случае надо было бы туда наведаться. Не в роли подарка для местной правительницы, конечно, но все-таки.

– И все-таки я боюсь, - призналась Ишма, - Хочу уйти отсюда.

– Посмотрим, - кивнула я, - Судя по обилию стражников вокруг, из гарема Цали не так-то легко сбежать...

Скрипнула дверь, я подумала, что это опять молчаливые служанки, хмуро изучавшие нас исподлобья, но ошиблась. В проеме стояла явно не прислужница.

Вошедшая женщина была высокого роста, с черными прямыми волосами и ровно подстриженной полумесяцем челкой, что делало ее похожей на жрицу из древнего Египта, в длинном черном хитоне. Она смотрела на меня долгим немигающим взглядом, скрестив руки на груди. Ну что ж, пусть смотрит. Я быстро потеряла к ней интерес и вернулась к хвойной морковке, взглядом показала Ишме, мол, не боись. Не дождавшись нашей реакции, женщина вошла в отведенные нам скромные покои.

Сходство с древней египтянкой придавали ей также подведенные глаза и брови, и медный, как у капитана, оттенок кожи.

Окончательно убедившись, что здесь не собираются падать перед ней ниц и вообще всячески выражать раболепие - я незаметно, но крепко придерживала руку Ишмы, мало ли, что ей придет в голову, а раба надо выдавливать из себя по капле, как известно - мадам решила заговорить первой. Пафосно выбросив перед собой руки, незваная гостья возопила:

– Если бы мой господин оставил тебя себе, я бы своими руками вырезала твое сердце...

– Ну и порядочки у вас, однако, - пробурчала я вполголоса и уже громче добавила, - Да что ж вы на пороге застыли, уважаемая, проходите, располагайтесь, чувствуйте себя как дома. О, прошу пардону, вы и есть у себя дома, это мы тут у вас комнатенку арендуем. Ну, так присоединяйтесь к нашей незатейливой трапезе: вроде ничего не отравлено. То есть я хочу сказать - все оплачено.

Уважаемая так и застыла с открытым ртом. Будет знать наше исконно земное гостеприимство. Тетя Керстин бы мной сейчас почти гордилась. Дамочка открывала и закрывала рот, видимо, думая. Я подлила себе и Ишме кваску. И мадам тоже не обделила, конечно, подвигая к ней стакан. А Ишма, кстати, порадовала. Я уж было заволновалась, как бы она опять тут поклоны бить не начала, а она сжалась, как маленькая пружина, глаза сузила и прошипела угрожающе:

– Не сметь трогать мою госпожу.

– Успокойся Ишма, и я вовсе не госпожа тебе, отвыкай, подруга...

Я уж было собиралась еще раз объяснить девчонке, что мы абсолютно равны, когда к нашей теплой компании присоединилась еще одна дамочка, пониже ростом и пофигуристее первой, правда, тоже в черном.

– И ты уймись, Мах'аса, как бы нам всем вскоре не вырезала сердца новая госпожа! Сеита, - представилась она мне, - Первая жена це-Цали Яклина.

– Очень приятно, Истар, можно просто Тара, я потянула ей руку, как будто прекрасно понимала все то, что происходило в этом театре абсурда, и это было мне не в новинку.

А Ишма опять порадовала.

– Госпожа имеет ввиду Цалибу Деву-Иннатху?

– Именно это госпожа имеет ввиду, - кивнула девушке Сеита.

– Значит, со второй женой пресветлого Цали мы познакомились, - подвела я итог, - Смею предположить, что уважаемая Мах'аса...

– Мах'аса - четвертая жена повелителя, - пояснила Сеита и блеснула полоской зубов на смуглом лице.

Обе жены повелителя не стали кочевряжиться и присоединились к нашему скромному пиршеству. Однако Мах'аса продолжала строить из себя обиженную жизнью и бросать на меня недовольные взгляды.

– Перестань, - спокойно сказала ей Сеита, - Ты сама знаешь правду не хуже меня. Или ты думаешь, что повелитель преподносит этих женщин и Статую Цалибу Иннатхе в знак очередного мирного соглашения?

Судя по нахмуренным бровям Мах'асы, четвертой жене Цали думать об этом совершенно не хотелось. Я взяла очередную зиккуратскую морковку и отхлебнула квасу, внимательно вслушиваясь в разговор женщин.

– Наш господин не такой, - наконец выдавила из себя Мах'аса.

– Наш господин мужчина, - не согласилась с ней Сеита. И с этим даже нам с Ишмой было сложно поспорить.

– Он хочет присоединить Цал Исиды к нашему Цалу, - запальчиво продолжила Мах'аса, - Он сам мне сказал.

– Да что ты говоришь - сама веришь своим словам, глупая?
– приложила руки к вискам Сеита, - Или не заметила, как он изменился с тех пор, как вернулся от нее?

– Он был с политической миссией, - Мах'аса сказала это таким неуверенным тоном, что даже мы с Ишмой поняли, что все она прекрасно заметила. Ну там, что должна была заметить.

– Эй, слушайте, - решила я поддержать великосветскую беседу, - Я, конечно, не очень понимаю, о чем вы, - отхлебнула из стакана, - Кроме того, что дело ваше, как и наше - дрянь.