В погоне за счастьем

— Отлично, — продолжает, расстилаясь в улыбке, наращивая шаг. Плетусь рядом, явно сбивая с ритма. Только он сейчас настолько увлечён разговором, что и не замечает нарастающего внутри меня мандража.

— У тебя свободно? — хмурюсь, пытаясь собрать воедино обрывки несовместимых по смыслу фраз. — Да, пожалуй. Как я люблю. Сейчас будем. Спасибо, солнце.

Отворачиваюсь в сторону, испытывая неподдельную неприязнь, раздражение.

— Солнце… — тихо хмыкаю себе под нос. Яркая, явно красивая. Морщусь от этого обращения. Многие парни не вкладывают в прозвища смысл, поголовно называя женский пол котиками, зайчиками и прочей живностью. Наверняка и не помня имён своих собеседниц, а он… Солнце!

Свербит внутри, и хочется от обиды поджать губы. Чувствую себя лишней на этом празднике жизни. Затеявшей игру не под силу. Не способной ухватить частичку подобного внимания, с легкостью отданного более доступной, раскрепощенной, яркой и привлекательной.

— Лик!? — остановившись напротив, смотрит в глаза, не скрывая в голосе саркастических нот. — Ты вообще меня слышишь?

Напрягаюсь, пытаясь припомнить, какая из пропущенных мимо ушей фраз была адресована мне. Безрезультатно! Нарастающая внутри ярость скрыла его голос за потоком собственных мыслей.

— Извини, не расслышала, что ты сказал… — выдаю, устало пожимая плечами.

— Понятно, — улыбается, крепче скрепляя руки. — Будем считать, ты не против.

— Чего? — спохватываюсь, оббегая его и преграждая дорогу, пытаясь вернуть зрительный контакт и уловить в этой фразе истинный смысл, помимо издевки.

— Посидеть в одном тихом местечке, — успокаивает спокойствием взгляда и мягкостью бархатистого голоса.

Осматриваюсь по сторонам, пытаясь найти нечто схожее с его описанием. Ничего не попадается на глаза.

— И что же это за место? — уточняю, абсолютно растеряв перед ним весь страх и неловкость. — Не припомню подобного поблизости.

— Тройка, — усмехается, кивая головой в сторону трактира, находящегося метрах в двухстах поодаль от нас.

— Тихое? — ёрничаю в ответ.

— Вполне, если находиться в вип-зоне, — отвечает с улыбкой, игриво (или мне показалось?) приподняв брови. Напрягаюсь, облизывая враз пересохшие губы, пытаясь собрать воедино клочки информации и понять, к чему он ведёт. Перебивает круговорот мыслей уточняющей фразой:

— Да не бойся ты! Я же обещал тебя накормить? У нас за баром есть дружеская беседка, где можно спокойно отдохнуть, без посторонних глаз.

Успокоил. Конечно! Один на один! Чудненько… Только трясти меня меньше почему-то не стало!

— Ты друг хозяина? — в попытке скрыть свой мандраж выпаливаю первое, что приходит в голову.

— Его сына, — парирует мгновенно без тени хвалебности. — Паршин Пашка, может, встречала.

— Ууу-у-у, — выдыхаю протяжно, с долей иронии. Не удерживаюсь от ехидного замечания, отводя глаза. — Скажи мне, кто твой друг…

— С чего такая пренебрежительность? — взрывается звонким смехом. Затихаю, на миг зависнув во времени и любуясь открывшейся взгляду картинкой. Чёрт побери, а эта улыбка и ставшие озорными глаза очень притягивают… — Отличный парень, между прочим, — добавляет уверенно, разбивая стекла моих розовых очков, возвращая из мира, в котором есть место мечтам.

— Переспавший с половиной знакомых мне девчонок, — кривясь, мгновенно вторю в ответ, желая прикусить язык от его встречного охлажденного взгляда.

— Что за дурацкая привычка верить слухам! — вытягивая губы в сплошную линию, недовольно качает головой. — Большинство из них высосаны из пальца. Поверь, уж я знаю, о чём говорю… Мог бы парировать твоей же фразой…

Обиженно отворачиваюсь, поняв, к чему он клонит и за кого способен меня считать. Делаю попытку освободить руку, зажатую в стальной захват пальцев. Одергивает смягченным голосом, завершая фразу:

— Только я волен иметь собственное мнение на этот счёт. А слухи — не более чем домыслы скучно живущих людей, желающих выделиться хоть чем-то на фоне чужой испачканной репутации. Не понимая, какой грязью они обливают себя, разнося сплетни.

Отмалчиваюсь в ответ. Тихо подойдя к неоновой вывеске, сворачиваем за угол одноэтажного здания и прилично удаляемся от парадного входа. Замечаю скрытую от посторонних глаз деревянную беседку, увитую плетущимися по ней белыми цветами. Место действительно отдает спокойствием и некой интимностью.

Проводит внутрь и усаживает за резной, лакированный стол. Деревянные лавочки по кругу покрыты яркими, мягкими подушками, а из динамиков, закрепленных под крышей, льется тихая, плавная музыка. Улыбаюсь, осматриваясь вокруг.

— Я сейчас, — отступает назад, растягивая губы в улыбке перед огненно-рыжей девушкой, вышедшей из приоткрытой двери трактира, на которой красуется надпись "служебный вход".

Незнакомка приобнимает его за шею, плавно поднимая руку всё выше и зарывая свои алые длинные ногти в его коротких волосах. Приподнимается на мысочки, хотя и обута в туфли на высоченной шпильке, элегантно подчеркивающей длинные, стройные ноги. Короткая черная юбка обтягивает бедра, невольно притягивая мой взгляд. Стираю с лица удерживаемую до её выхода улыбку, поджав губы и пытаясь отвести глаза от этой гармоничной парочки. Проигрываю. Продолжая просмотр спектакля.

Оставляет невесомый поцелуй на его щеке, трепя по волосам и ласково проговаривая отнюдь не дружеским тоном:

— Куда ты пропал в последнее время? Избегаешь старых друзей? Мы собирались на днях, даже… — обрывает фразу, плавно переводя взгляд на меня и приветствуя взмахом руки. Выдавливаю из себя улыбку, зеркально повторяя её жест. Отвожу глаза, чувствуя себя третьей лишней, слыша звонкий голос, сообщающий будто специально для меня:

— Алина тоже приезжала, вроде и сейчас в городе.

— Поэтому меня и не было, — спокойно закрывает тему. Голос пропитан безразличаем, вводящим меня в ещё больший ступор.

— Что ж, — усмехается, так и не убрав руку от его волос. — Это не моё дело. Познакомишь меня со своей юной спутницей?

Презрительно фыркаю в сторону, поймав её взгляд. Подходит, изрядно виляя бедрами, оглушающе стуча каблучками по плиточному полу. Изо всех сил пытаюсь держаться прилично, не съязвив в ответ этой красотке. Недоумевая и не понимая своей реакции. Пытаясь найти объяснение столь нелепым вещам. Посторонний наблюдатель, усмехнувшись, сказал бы, что я ревную! Господи, что за бред? Как гласит присказка: знакомы без году неделю. А в нашем случае и того меньше! Осознание срабатывает, а напряжение внутри, не слушая доводов разума, лишь увеличивает масштабы.