В погоне за солнцем

Я не выдержал и все-таки полюбопытствовал:

– Позвольте задать вам несколько странный вопрос, но... почему вы мне помогаете? Ведь сами признались в незаконности ваших действий.

– Я вам верю, - пожала она плечами и улыбнулась, как будто это было в порядке вещей.
– Тем более, запрет действительно глупый - зачем человеку, незнакомому с магией, книги по ней? А ущерба в читальном зале книгам не причинить, - и добавила, хитро сверкнув глазами: - А еще вы кажетесь очень добрым и милым!

– Э-э-э...

"Милый и добрый"! Смешно, право!

Но приставать с дальнейшими расспросами было неприлично, и я вынужден был удовольствоваться ее ответом.

– В каких стеллажах, говорите, я могу найти нужные книги?

– Начиная во-он с того...

***

– Господин Мио!
– воскликнула мне прямо в ухо. Я подскочил от неожиданности, да так, что чуть не сшиб стоящую передо мной стопку толстенных талмудов.

Талмудов?

Я осоловело замотал головой, спешно пытаясь сообразить, что происходит.

Так. Книги. Много книг...

Ах, да! Торлисс, библиотека...

– Господин Мио!
– повторил голос уже с оттенком укоризны.
– Вы уснули?

Гудящая голова и затекшие суставы говорили именно об этом, но признаваться в оплошности не хотелось, и я только смущенно кашлянул, промолчав.

– Мы закрываемся, - не дожидаясь моих слов, продолжила девушка.
– Я должна расставить книги.

– Да-да, конечно, - поспешил ответить я, вставая из-за стола.
– Я уже закончил.

– Нашли, что искали?
– полюбопытствовала моя спасительница.

– Нет. Увы.

– Зайдете завтра?

– Боюсь, я просмотрел все, что могло меня заинтересовать.

– Жаль, - искренне огорчилась библиотекарь.

– В любом случае, спасибо за помощь, - вымученно улыбнулся я, отбрасывая косу за спину.
– Отрицательный результат - тоже результат. Еще раз спасибо - и всего доброго!

– Вам показать выход?
– запоздало окликнула она, когда нас разделяло уже шагов двадцать.

– Нет, не стоит.

Тяжелая дверная створка поддалась с трудом, а вот захлопнулась с превеликим удовольствием, чуть не наподдав мне напоследок. Я погрозил ей кулаком и быстро зашагал... хм. А, собственно, куда?

На город тихо опускались сумерки. Тени сгущались там, куда не могло дотянуться солнце. В южных городах темнеет рано и стремительно: не успеешь оглянуться, а кругом уже черным-черно. До непроглядной темноты, конечно, оставалось чуть больше часа (середина весны на дворе), но рыскать в поисках временного пристанища глубокой ночью мне не хотелось.

Я ускорил шаг, стремясь как можно скорее добраться до городских окраин: снять сколько-нибудь приличную комнатушку в городе не позволяло плачевное состояние кошелька. Я утешал себя тем, что на каморку с кроватью денег точно хватит, и не придется ютиться в общей комнате на кишащем клопами тюфяке, а значит все не так уж плохо.

Выплутать из кварталов знати удалость за каких-то пятнадцать минут, а вот с купеческими вышла заминка. В голову закралось подозрение, что я хожу по кругу. Вся нелепость ситуации заключалась в том, что до окраин, по моим ощущениям, оставалось едва ли полмили - вот только я совершенно не представлял, в какую сторону.

Да что за чушь! Этот дурацкий столб с полусодранными афишами я точно вижу уже раз в третий... минимум - в третий! Еще и пусто кругом, как назло.

Словно откликаясь на мой отчаянный призыв, с противоположного конца улицы послышались тихие голоса и смех, заслышав который я не обрадовался, а, не раздумывая, бросился в ближайший переулок.

За свою долгую жизнь я научился неплохо разбираться в окружающих и вполне мог определить по голосу человека его статус и род занятий.

Крестьяне смеются грубо, раскатисто, с отчётливой хрипотцой. Купцы и важные мещане - спокойно, степенно, с легкой снисходительностью. Разбойники и худшие из наемников - грубо и хрипло, словно каркая, или глумливо, когда выгорает очередное дельце. Знать или сдержана и холодна, или излучает презрение, насмешку.

...так, как сейчас, при мне смеялись всего один раз. Всего один, но я до сих пор помню каждый перелив этого смеха, каждый вплетенный в него тревожный обертон.

Так смеялся наемный убийца. Тот, для кого ты всего лишь вещь, короткий чернильный росчерк в контракте, оттиск печати или помеха-случайный свидетель, не вызывающий жалости.

Голоса приближались, и мне захотелось ругнуться. Они разговаривают! Разговаривают, и умолкать не собираются!

...то есть если наткнутся на меня - прирежут.

– ...удачно сложилось... так просто поймать... это отродье... сегодня... доказательство, - доносились бессвязные обрывки фраз, подтверждая худшие из моих опасений.

Из услышанного меня смутило только "отродье". Обычно убийцы равнодушны к своим жертвам, а в их словах звенела явственная, почти кожей ощутимая неприязнь.

Шаги раздавались все ближе.

– Долго же ты от нас бегала, хвостатая дрянь, - почти дружелюбно, пожурил один из убийц - и это прозвучало особенно жутко.

– Где бы с ней разделаться?
– скучающе, не столько спрашивая, сколько рассуждая вслух, проговорил другой.

Шаги стихли, а голос зазвучал совсем рядом.

– Как насчет этого? На него как раз не выходят окна.

Да, окна в мой переулок действительно не выходили. По всей видимости, это и натолкнуло жителей на мысль устроить здесь самую настоящую помойку.

Что-то подсказывало мне, что к волшебству лучше не прибегать. Времени на размышления почти не осталось, и я в панике нырнул за гору мусора, доходившую мне едва ли не до пояса, затаившись и стараясь не вдыхать лишний раз.

И вообще - не дышать.

Еще не совсем стемнело, и можно было разглядеть четыре силуэта: троих высоких мужчин крепкого телосложения, типичного для людей, и... кошку в пол их роста, которую волоком тащили следом.

"Nieris"!
– ахнул я.

О кошках с полуострова Семи Бурь я только слышал, но, увидев, сразу же узнал.