В погоне. Я тебя найду
Шрифт:
Так у нас появилась та самая дача, Нэнси и розовощекая Олеся. Покупая дом бывшего советского партийного чиновника в этой глуши, я ошибочно думал, что у нас с Соней может что-то получиться. Что Олеся заставит нас обоих стать лучше, ответственнее к этой жизни. Но все вышло еще хуже.
— Передай своей матушке, что Олесю она больше никогда не увидит, — со слезами на глаза произнесла Соня.
Пока эта истеричка бегала с первого этажа на второй, Олеся с Нэнси прятались во дворе и старались не попадаться нам на глаза. Дочка в последнее время жутко боялась свою нерадивую мать и проводила
— Что опять случилось? — раздраженно спросил я.
После родов Соня еще какое-то время поиграла в адекватную маму и жену, но уже через пару месяцев категорично бросила кормить грудью и начала пропадать ночами. Я знал, где она ошивается.
Эта шлюха затосковала по Вадику и, как выдался случай, ринулась к нему. Спасибо охранникам, Special, я не только на словах, но и наглядно, по записям с камер видеонаблюдения, знал, что творила Сонька каждый вечер, как она валялась в ногах, плакала и на коленях умоляла этого сутенера.
Удивительно, но Вадик сжалился и предложил ей вернуться в бордель. Восстановить форму, навык…
И эта ненормальная согласилась. Думала, что таким образом вернет расположение своего любимого Вадима. Пока я был в «командировках», горе-мать умудрялась и Олесю таскать за собой. Няни у нас не было, никто просто не соглашался жить в полузаброшенном поселке рядом с истеричной Соней.
Несмотря на таких родителей и нездоровые условия в «семье», Олеся росла самым добрым ребенком на свете. Она обожала нас, всегда прощала нашу ругань и крики, не сердилась, когда мама забывала про дочь и оставляла ее ночевать одну в доме в лесу. Дарила мне столько счастья и тепла, когда я возвращался с поездок.
Не сразу, но я почувствовал тот самый родительский инстинкт и незадолго до катастрофы старался уделять как можно больше времени Олесе. Мы мечтали о поездке на море, обязательно на машине, потому что Нэнси испугается лететь на самолете. Я повелся на уговоры маленькой принцессы и согласился купить еще одного щенка после отдыха, чтобы нашей Корги не было скучно.
Я пытался вразумить Соню и перевести ее внимание с Вадика на дочь. Но та была тяжело больна Яковлевым.
Когда-то наивная Сонька мечтала найти богатого мужика в Москве, охотно обслуживала клиентов «Царства» в надежде, что один из них влюбится в нее и предложит выйти замуж. Прошло какое-то время, и Соня решила, что «синица в руках» намного лучше. Так она переключила внимание на Вадима Яковлева, и ее извращенная любовь к нему только прогрессировала. А тому даже нравилась такая болезненная преданность шлюхи.
— Еще раз ты потащишь Олесю с собой, я тебя придушу, — зло прошипел я, сдавливая рукой тонкую шею Сони.
— Вадик тебя убьет за это, — сипела она. Моя хватка была сильной, но и Соня не сдавалась.
— Вадику давно пофиг на тебя…
— Неправда! Он любит меня, он трахает меня! — в ответ выдала Соня. Она так восторженно говорила об этом, как будто постель Вадика — это ее самая главная сбывшаяся мечта.
— У него целый гарем таких шалав, в каждом городе, в каждой стране! Кроме того, у этого ублюдка есть фаворитка, главная в вашем курятнике влюбленных дур, — не щажу чувства и добиваю Соню.
Девушка ничего не отвечает. Она вдруг расслабляется и начинает беззвучно плакать.
— Мама, мама… — раздается тихий голосок у лестницы.
Я медленно опускаю руку и разворачиваюсь. Испуганная Олеся стоит на нижней ступеньке и сжимает в руках свое одеялко. Маленькое, сиреневое, его сшила моя мать на рождение внучки.
Я чувствовал, что вот-вот должно произойти что-то страшное. Соня затихла, стала апатичной, больше не ездила на встречи с клиентами, чем только бесила Вадика. Она не истерила, не ругала Олесю и вообще прекратилась в слишком опекающую мать.
Я только знал, что Соня устроила очередной жуткий скандал в Special, при гостях и новом потенциальном товаре. Как-то она выяснила все про гарем Вадика, нашла контакты его фаворитки и решила наказать неверного возлюбленного. Яковлев же посмеялся над чувствами Сони и посоветовал ей вернуться в реальность, где она работает шлюхой и не имеет права претендовать на что-то большее в этой жизни.
— Олеся хочет на море, купаться и строить замки из песка с ракушками.
— Хорошо, я выполню один заказ и отвезу вас на море, — согласился я. Отпуск сейчас был неплохим решением.
— Нет, мы поедем завтра, я не собираюсь ждать тебя, — повысив тон, заявила Соня.
— Вы не поедете одни. На чем?
— На моей машине…
— Когда ты в последний раз ездила? — перебил ее я.
— Я не разучилась.
— Исключено. Ты не осилишь такую дорогу, и с ребенком я тебя никуда не отпущу.
— А я не спрашиваю твое разрешение! — истерика в ее голосе звучала уже отчетливее. Опять будет скандал.
— Аналогично. Мне не нужно твое разрешение, чтобы оставить Олесю в Москве, — отрезал я, встал и скорее вышел из дома.
К счастью, Олеся бегала с Нэнси на улице и за звонким смехом вперемешку с лаем собаки не слышала наш разговор.
Через пару лет она пойдет в школу. Нужно будет продавать этот чертов дом и покупать нормальную квартиру в городе, рядом со школой, магазином и парком, где мы втроем сможем выгуливать Нэнси по утрам и вечерам.
В последнее время я все отчетливее понимал, что Сони в нашем будущем нет. Она вредит Олесе, травмирует ее психику своими криками и суровым воспитанием. Она внушает дочери неправильные мысли.
Когда Олеся заявила мне, что хочет скорее вырасти и стать женой олигарха, я чуть не убил Соньку. Только эта дура могла поселить в пятилетней девочке такие мысли.
Трагедия случилась ровно за неделю до нашей поездки на море. Мы, наконец, купили путевку в отель у Черного моря, я обновил машину на новенький Форд, чтобы взять собаку с собой. Соня даже согласилась на этот отпуск и стала вести себя еще тише.
Замкнулась, ходила по дому как призрак, но хотя бы не орала на дочь. Наоборот, она вела себя слишком хорошо, не отпускала Олесю ни на шаг. Они много гуляли, с собакой или вдвоем, сажали цветы на клумбе у дома. Однажды Соня попросила меня построить качели, чтобы Олесе не было так скучно.