В погоне. Я тебя найду

* * *

Я спешил домой, «командировка» прошла ужасно, часть товара пришлось оставить в России и понести убытки за это. Одна из девчонок умерла от передоза, кто-то в команде перестарался и накачал ее больше, чем нужно. В итоге коллеги из Казахстана забраковали половину автобуса и отказались платить.

До Москвы оставалось еще сутки на машине, когда мне позвонил Вадик.

— Сережа, ты должен держаться и не создавать проблем для компании, — нес какую-то чушь Яковлев.

— Ты о чем? — спросил я.

— Соня с Олесей погибли три дня назад в автокатастрофе. Машина сгорела, их похоронили сегодня утром в закрытых гробах. Твои родители обо всем позаботились.

Я ничего ему не ответил тогда, бросил трубку и уехал обратно в Оренбург. Казалось, если я не приеду, не увижу эти могилы, то все это будет сном, неправдой.

Я трусил, тянул время, съездил в составе еще двух караванов, пока Димон насильно не отвез меня в Москву и заставил принять случившееся.

Две чересчур красивые, ухоженные могилы, все в цветах и игрушках. К кованой ограде кто-то привязал много разноцветных шариков. Олеся их просто обожала.

А еще она бесконечно любила свою Нэнси, которую Соня спихнула на соседку по участку и не взяла с собой. Тупая шлюха так и не прекратила страдать по Вадику, напилась в тот день и намеренно покончила с собой, врезавшись в заправку. Она пожалела собаку, но не дочь.

Глава 24 Преследование

Осенью путешествовать на поезде даже интересно. Листва еще не опала, поэтому виды за окном впечатляли буйством красок. Особенно мне нравилось наблюдать, как преображаются обычные садовые участки. Яблони уже практически голые, а вот рябина радовала красными листочками. Зимой, когда и они опадут, на деревьях останутся только яркие ягодки. Сейчас они горькие, но после сильных заморозков станут слаще.

«Ритуль, ты только не ешь рябину. Она для птичек», — говорила мне в детстве бабушка. У нас на даче до сих пор растет огромное дерево рябины, которое сажали еще ее родители.

— Рита, — ласково и тягуче медленно произнес Сергей, вырывая меня из воспоминаний.

— Что будет дальше? — делая вид, что очередное поле за окном особенно сильно захватило меня, я даже не повернула голову к мужчине.

Он же сидел напротив и не обращал никакого внимания на окно. Сережа смотрел только на меня, пока я пугливо игнорировала эти его взгляды.

Я бы тоже хотела любоваться им в ответ, но совесть не позволяла мне расслабиться, перевести фокус внимания хотя бы на один процент с сестры на Сергея. Еще на вокзале я взяла с себя обещание, что не утону в этих чувствах, не дам себе потерять ни минуты времени из-за любовной драмы, пока Алена находится там.

— Послезавтра мы будем в Питере, где, предположительно, держат Алену.

— Предположительно? — слишком грубо уточнила я. Когда Алены не оказалось в Новомарьевке, я на сутки впала в состояние такой обреченности, что еле вернулась в норму. Если ее не будет и в Петербурге, я не выдержу этот ад вновь.

— Да, в последний раз ее видели там, — спокойно ответил мужчина, — Это все, что я знаю про твою сестру на данный момент, но я буду выяснять дальше.

— Иногда мне кажется, что мы ее не найдем. Она будет ускользать каждый раз…

— Мы ее найдем, Рита. Я не сдамся, пока ты не вернешь сестру.

— Обещаешь? — теперь уже я повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза.

— Да, я сделаю все для тебя.

У фразы «Я тебя люблю» есть множество аналогов, которые мы иногда не замечаем.

Я скучаю по тебе, Я дышать без тебя не могу, Хочу быть рядом…

И « Я сделаю все для тебя» — одно из них. Особенно, когда его произносят так решительно и без каких-либо сомнений в голосе, как это сделал Сережа.

Мда, играть в холодную суку рядом с ним будет тяжело. И как долго я смогу оставаться такой отрешенной?

Чтобы не выдавать свои эмоции, я молча встала и вышла из купе.

Дыши, Рита, и постарайся унять свое сердце.

Интересно, мы бы влюбились друг в друга в обычной жизни? Заметила бы я в толпе эти внимательные глаза? А может, это все непрекращающийся всплеск адреналина, постоянная погоня так влияют на нас, создавая иллюзию любви?

Думаю, в Москве мы бы прошли мимо друг друга. Я бы думала о салоне или свадьбе с Ромой, а он спешил по своим сверхсекретным делам.

— Девушка, что вы заняли весь проход? — раздалось слишком звонко и неожиданно позади меня. Недовольная проводница держала в одной руке швабру с тряпкой, а в другой — большой мусорный пакет.

— Извините… — неловко пролепетала я и скорее освободила проход.

Женщина сначала резко двинулась вперед, но потом остановилась и окинула меня взглядом.

— Вы из какого купе?

— Двадцать девятого, места восемь и десять…

— Белье получили? Где чайник и кипяток, знаете?

— Да-да, спасибо.

Что за вопросы?

— Если будут вопросы, не вызывайте меня по кнопке, лучше подходите к моему купе. Только ночью я буду спать, — строго предупредили меня.

— Поняла.

— Следующая остановка через двенадцать минут, но она техническая. Из вагона не выпущу, — озвучили напоследок, и проводница, наконец, скрылась в туалетной кабинке.

Я же еще какое-то время побродила по вагону, посмотрела немного в окно и, заскучав от одного и того же вида, вернулась в купе.

* * *

— Хорошо, что ты выкупил все места. Я бы не пережила двое суток с незнакомыми людьми, — несмотря на план не сближаться с Сергеем, в «молчанку» играть я не собиралась.

— Честно, ненавижу поезда. Лучше столько же проехать на машине без сна и в одной позе, чем два дня раскачиваться в этом вагоне, — с полуулыбкой признался Сережа.

— Тогда почему мы поехали на поезде?

— Здесь нас будут искать в последнюю очередь.

— Точно. Меня же хотят убить… — попыталась пошутить. Но мужчина не оценил мой юмор.