В поисках героя

– Товарищ полковник, это же Малофеев, связист.

– Его уже опознали, - махнул рукой Борис Николаевич.
– ты посмотри, есть ли при нем диски, флэшки и что-нибудь в этом роде. Он фиксировал все, связанное с отрядом. может у него найдутся какие-нибудь записи, которые прольют свет на то, что здесь случилось и на дальнейшую судьбу отряда Бумеранга.

Тарас начал обыскивать безразличный грязный труп, лежавший лицом вверх, стараясь не смотреть на его голову, развороченную пулей, волосы, спекшиеся от крови.

Остальные занялись другими телами. Дина копошилась в соседнем дворе, словно занималась сельхозработами на дачном участке.

– Генрих, помоги ей!
– приказал полковник.
– здесь достаточно людей, справятся без тебя. Иди.

Виталий, Павел и Екатерина тщательным образом, натянув медицинские перчатки, обшаривали убитых ополченцев. Карман за карманом, подкладку за подкладкой, обувь также снималась, вместе с любыми цепочками и нательными крестами.

Тарас изучал дом метр за метром, время от времени выходя и о чем-то совещаясь с полковником. Видимо, со своей задачей он не справлялся, потому что через какое-то время Соловьев отправил к нему на помощь Виталия. Тем временем Екатерина и Павел возились с лежавшими телами ополченцев, складывая на брезент все, найденное при них.

Генрих добросовестно искал что-нибудь, что могло пролить свет на судьбу популярного полевого командира, отправив Дину обследовать дом. Поиски продолжались, но успеха пока не имели, принося лишь гильзы и осколки от снарядов.

Наконец зайдя в полуразрушенный сарай, он подошел к положенным одна на другую широким бетонным плитам, раскуроченных попаданием снаряда, покрытых песком и бетонной крошкой. Плиты были положены на слой кирпичей высотой в три ряда. Это выглядело настолько нелепо и странно, что Данзас подошел поближе, чтобы рассмотреть это мини-сооружение повнимательнее.

Действительно, со всех сторон плиты были подперты кирпичами. По ряду признаков, неплотно схватившемуся цементу, эта конструкция была сложена дней десять назад. На углах плит и кирпичах можно было видеть странные рисунки, нарисованные углем.

Что за значки, дети, что-ли баловались, удивился Генрих, но потом призадумался: похожие рисунки он видел вчера на плече у Дины.

Охваченный любопытством, он присел на корточки перед расколотой плитой и увидел темно-бурые пятна, покрывавшие верхнюю часть плиты и тонкими полосками спускавшиеся со всех ее сторон. Данзас провел пальцами по поверхности бетонного прямоугольника и потер ими. Догадка его не обманула.

'Что за алтарь, созданный местными кустарями, - мелькнула у него мысль.
– кого здесь разделывали?'

Разочарованная Дина вышла из дома. Генрих поспешил выпрямиться.

– Ничего не нашла, - буркнула она.
– что у тебя?

– Тоже ничего, - пожал плечами Данзас.

В соседнем дворе послышался шум, оживление.

– Есть что-то?
– на всякий случай подошел Генрих.

– В куртке у Ивана нашли, - Тарас показал Данзасу несколько дисков.
– были зашиты в подкладку.

– Толку от них мало, - заметил Генрих .
– все расколоты.

Действительно, в руках Тарас держал только обломки болванок.

– Один вроде неповрежденный, - отозвался Всеволод.

Он стоял в стороне, аккуратно держа целую болванку в руке и немного нервно превращая в дым сигарету.

– Идут!
– бросил полковник, глядя в армейский бинокль.

Через несколько минут из лесополосы показались двое здоровенных парней - Евгений и Николай. Они тащили пленного боевика, волоча его как мешок, нисколько не церемонясь.

За ними шли Андрей и Сергей. Вся эта компания приближалась к лагерю неторопливым шагом. ...Когда измученная этим путешествием по лесным тропам группа людей наконец-то увидела своих товарищей, оказалось, что к своим они пробирались около двух часов.

– Отлично, парни!
– жизнерадостно улыбаясь, воскликнул Соловьев.
– И по результатам разведки, и по времени. Оказывается-то, что логово врага совсем рядом. Он уверены, что здесь не пройти никому. А тут - вдруг, откуда ни возьмись... мы.

Вся группа рассмеялась. Сразу же спало нервное напряжение, появилось желание вымыться и подкрепиться.

Через полчаса у протекавшей неподалеку речки слышалась разноголосица десантников, раздавались всплески воды, от падающих в нее крепких мужских тел, а в воздухе во дворе дома распространился аппетитный дымок костра.

Бойцы, развесив в доме отстиранную от грязи одежду и берцы, сидели у огня и под перестук ложек, обменивались впечатлениями о только что проделанной операции. Полковник уже поел, когда к нему подошел психолог.

– ...Сева, что там у тебя случилось?
– голос Бориса Николаевича, можно сказать, являл собой живой укор и скорбный упрек.
– Нам сейчас не до тебя, вон какие подробности всплывают. Ты не можешь подождать?

Психолог отрицательно покачал головой.

– Никак...
– криво усмехнувшись, лаконично уведомил он.
– мне нужен ваш совет.

При этом он искоса посмотрел на Генриха, сидевшего напротив и несколько рассеянно слушавшего рассказ командира отряда Евгения.

Соловьев как будто понял, о чем идет речь. Он отложил полупустую тарелку и встав, проследовал за направившимся в дом Всеволодом.

Бойцы, за исключением что-то рисовавшего в блокнотике Данзаса, вновь рассмеялись.

– Понятно...
– констатировал Виталий.
– Болото, что ль, форсировали? Ну и как? Все нормально? Молодцы! Вон, слышу, ржут, как дикие мустанги. Значит, чувствуют себя героями, а не мокрыми курицами. Отрадный факт. Ну а теперь надо срочно готовить операцию по освобождению Бумеранга. Когда пленный будет готов говорить?

– Через несколько часов - Женька ему двойную дозу вколол.

– Нет, надо допросить его раньше. Так... В общем, это срочное дело, не терпящее отлагательств. Давайте так. Сейчас ваша группа отдыхает! Понятно? Ребята пусть спокойно выспятся, а насчет остальных членов группы Борис Николаевич даст необходимые инструкции. Сегодня еще вертушка должна прибыть от наших друзей. Теперь наш черед!

Руслан Демченко оказался орешком покрепче своего насмерть перепуганного 'однополчанина'.

Когда его привели в чувство, вколов комбинацию препаратов и облив водой из ведра, он тут же принялся материться, плеваться во все стороны и бурчать под нос угрозы в адрес своих похитителей. Пришлось Генриху дать Руслану по роже.

Невоспитанный 'укроп' на полминуты замолчал, но по прошествии времени все повторилось сначала. Правда, теперь он не матерился и не плевался, а выкрикивал политические лозунги. Генриху это быстро надоело, и он угомонил Демченко тычком сложенных копьем пальцев под ухо. Потерявший сознание пленник затих.