В поисках героя

– А отец?

– Папа военный, поэтому я с четырнадцати лет могу собрать и разобрать автомат Калашникова. А с шестнадцати могла делать это вслепую. Ну а здесь - в командировках хорошо платят, да и приключения здесь мне по душе.

'Да уж', подумал Генрих, вспоминая кадры на записи, как Екатерина расстреливает мирных жителей.

Паузу нарушил появившийся Виталий.

– Вы мне нужны...
– замялся он, оглядев всех троих.
– надо кое-что уточнить...
– повел он к дому Евгения и Екатерину.
– вам же, Генрих, советую отдохнуть: вы пойдете в головном отряде группы. Инструктаж проведет вечером Борис Николаевич.

Они втроем скрылись в доме, оставив Генриха одного.

Соловьев открыл свой ноутбук, дождался, пока компьютер загрузится, после чего вставил CD-диск, развернул его содержимое. И остолбенел...

На экране возник Ван-Дамм с расквашенной физиономией.

– Что это, Евгений?
– Борис Николаевич, грозно нахмурившись, повернулся к адъютанту.
– Где запись? Ты решил меня обмануть? Ты разве не понимаешь, что нам грозит?

Но было заметно, что адъютант и сам обескуражен. Неверов непонимающе глядел на небольшой ноутбук, словно считал сам компьютер причиной потери секретных материалов.

– Дайте мне посмотреть. Этого просто не может быть, - наконец произнес Неверов, поднимаясь с места.
– Поставьте другой диск.

– Здесь же всего один диск!
– Соловьев буквально впился взглядом в лицо адъютанта.
– на столе лежал только один диск. И на нем записан вот этот фильм.

– Я ничего не понимаю.
– Евгений взял в руки компакт-диск, повертел его в руках.
– диск находился все время в компьютере, о нем никто не знал, за исключением тех, кто в курсе. Но я не знаю, когда его успели подменить. Действительно не знаю!

– Всеволод, - Соловьев взглянул на психолога, - кто-то еще заходил в комнату?

– Генрих. Только он, - Решко взял в руки ненужную болванку.
– по его словам, он хотел посмотреть электронную почту, ему разрешили.

– Послушай, Сева. От этого сейчас зависит чрезвычайно много. У него что-нибудь было в руках? Ты не обратил внимания?

– Нет, я зашел, а он уже выключил компьютер...
– пояснил Решко и вдруг замер на мгновение, видимо, вспомнив какой-то момент.
– когда я разговаривал некоторое время назад с ним, я почувствовал в его голосе фальшь. Он торопился, зачем-то спешил. Судя по всему, как я теперь понимаю, он поменял диски.

– Да, он заходил в дом сразу после взрыва вертолета, - сказала Екатерина, пристально смотря на полковника.
– Перед этим он, как мне помнится, зачем-то копался в соседнем дворе. Зачем? Может быть, ты нам расскажешь, Виталий?

– Он копировал в блокнот рисунки с плиты в соседнем дворе. Я уверен, ребята Бумеранга порезвились там некоторое время назад, - Терпугов развел руками.
– думаю Усминский, да, твой ученик, Сева. А у Данзаса есть самостоятельное мышление. Зарисовывать эти все значки он не стал бы, если только...
– Терпугов на мгновение задумался. Потом медленно проговорил: - если только он не догадался, сопоставив кое-какие факты. А теперь диск с информацией, полагаю, у него.

– Нечего тут полагать, Витя, - поправил Соловьев.
– незачем подозревать, когда уверен.

– Это слишком опасно для нас!
– психолог едва не сорвался на крик. На какое-то короткое мгновение в его глазах полыхнула укрощенная многолетними тренингами ярость. Но, видимо, психолог очень быстро победил в нем воина. Спустя всего несколько секунд Решко заговорил спокойным глухим голосом: - Это Филин снимал материалы, потому что Усминский требовал их потом для просмотра. Видишь ли, ему нужно проанализировать чистоту выполнения обряда. Из-за этих психов появился такой убойный компромат.

– Как сказать.
– Виталий опустился на стул, кинул взгляд на циферблат японских водонепроницаемых часов.
– Усминский же твой ученик. Ты, Сева, его научил всему. Если я правильно помню, в прошлогодней акции участвовала практически вся команда. Я прав?

– Да. На записи запечатлено три четверти состава. Плюс люди Бумеранга.

– Мы не можем рисковать.
– после некоторой паузы произнес Соловьев.

– Он все время ходит вооруженным, - заметила Екатерина.

– А если у него ничего нет?
– Евгений взглянул в окно.
– он хороший боец и светлая голова.

– А о своей голове ты подумал?
– откликнулся полковник.
– материал на этой записи, как говорится, без срока давности... Это, кстати, и тебя касается.

– Да знаю!
– буркнул Неверов.
– но кто нас спрашивает? В Москве на каждого из нас столько припасено.

– Я могу подменить этого десантника в намечающейся операции, - тихо заметил Виталий.

– Хм... а кто будет исполнять его?
– задумался полковник.

– Я пас!
– отрезал Евгений.

Каждый день в подобных командировках, он нередко чувствовал к себе такое отвращение, что ничего не хотелось делать. Он жил машинально, словно робот. Ни о чем не думал. И это его устраивало.

Все шло некоторое время своим чередом, но внезапно появился Генрих! Чисто интуитивно Евгений почувствовал в давнем знакомом что-то такое, что отличало его от остальных членов группы, располагало к себе, заставляло задумываться и о своей жизни.

И сейчас они решают, как проще списать Генриха Данзаса, товарища по Чечне, собутыльника по питерским и московским кабакам, спарринг-партнера по боевым искусствам на боевые потери, и даже не боевые - просто, знаете ли, пальнуть в спину... И он не может помешать этой разработке: как проще и безопаснее ликвидировать его старого приятеля, попавшего в это грязное болото, в котором барахтался сам. Как быть? Что делать? Что предпринять? Евгений смотрел в окно и видел перед собой Генриха, о чем-то разговаривавшего с пленным Русланом.

– Не хочешь-не надо, - уже прикинул какую-то комбинацию Соловьев.
– сейчас позовешь Тараса и вдвоем пойдете на тот берег реки проверить, как там и что. По возможности, постарайтесь узнать, можно ли оттуда добраться до кирпичного завода. Если дорога есть, то это здорово облегчит нам задачу: мы сократим километра три. Возьмете оружие, бинокли, рации - все, что необходимо и в путь.

– А здесь как же?
– не удержался Евгений.

– Это приказ, - отрезал полковник.
– идите.

Если в фургончик 'Мосгаза' сегодня вошло лицо кавказской национальности, например Липатошвили, то в комнату на шестом этаже научно-технического отдела ФСБ поднялся уже подполковник Роман Липатов. И не просто подполковник, а следователь, расследующий запутанное дело.

– Здрасьте, Ром-Никитыч, - только и сказал компьютерный юноша, только на мгновение оторвавшись от экрана. Перед огромным монитором в удобном вращающемся кресле сидел молодой человек в джинсах и клетчатой рубашке. Соломенного цвета вихрастые волосы были всклокочены, очки в тонкой дорогой оправе подняты на лоб. Парень крутил в руках шариковую ручку с обгрызенным концом. На столе перед ним лежала стопка чистых листов - верхний был наполовину усеян какими-то малопонятными закорючками - на ковре, рядом с креслом, валялась кучка смятой бумаги.