В поисках истинной судьбы

Даша

Время летело. День моей свадьбы с Вермитом неумолимо приближался. И это меня знатно тревожило.

Каждый вечер я выходила к пруду. Там меня уже ждал Мираз. Эйдена на время моих свиданий я оставляла с Василиской — девушки сильно привязалась к дракоше. Тот поправилась нашими заботами, активно набирал вес и уже научился членораздельно произносить некоторые слова. Вермит ни разу не заглянул в нашу комнату, и меня это тоже радовало.

Мучила только необходимость трапезничать с ним за одним столом. Хотя мой жених не позволял себе ничего лишнего, но его многозначительные взгляды, вздохи и скользкие двусмысленные комплименты раздражали изрядно.

Но вот в один прекрасный вечер… Хотя что я вру-то? В один очень не прекрасный вечер после свидания с Миразом меня ждало странное известие. Взволнованная Василиска сообщила, что в комнату в окно (было душно) влетела дракониха, которая тут же перевоплотилась в женщину. Одета та была в длинное платье, на голове шляпка с плотной вуалью. Разобрать её лица не представлялось возможным.

Женщина представилась матерью Эйдена, Камилоссо. Рассказала душещипательную историю о том, как она скучает по своему малышу, как у неё сердце разрывается, когда она думает о том, что его ожидает… Даже попросила разрешения глянуть на крошку хотя бы одним глазком.

Василиска сильно испугалась. И растерялась. С одной стороны — мать и в самом деле может скучать по своему ребёнку. Но с другой… Василиска ни разу не видела Камилоссо. А показывать дракошу всем, кто назовётся его матерью — вариант не самый удачный.

В общем, Василиска соврала, что малыш сейчас находится в кабинете у Вермита. Господин решил пригласить доктора, чтобы тот осмотрел дракошу. После осмотра он сам лично обещал привести кроху сюда. Гостья после этих слов занервничала, потребовала с Василиски клятву, что она и словечком не обмолвится об этом визите ни Вермиту, ни Даше. Девушка поклялась. И незадачливая «мамаша» удалилась в облике драконихи через окно.

Естественно, что мне Василиска эту историю тут же рассказала. Я задумалась… Не верилось мне, что Камилоссо способна бросить супруга на поле боя и рвануть сюда только для того, чтобы посмотреть на сына. Она, конечно, любящая мать, но не до безрассудства же!

И вдруг мой взгляд упал на кисть Василиски. сейчас там красовалась глубокая царапина.

— Что у тебя с рукой? — поинтересовалась как будто бы между прочим.

— Да это меня дама та оцарапала, которая прилетала. Такие у неё ногти длинные, и твёрдые — жуть!

Что??? Да Камилоссо — я это точно знаю! — с маникюром распрощалась, лишь только Эйден впервые постучался в яйце. Она же сама хотела за ним ухаживать, а с длинными ногтями это практически невозможно: всегда существует вероятность, что можно нанести крошке травму. А если предположить, что ногти растить она стала, покинув дворец? Ха-ха, ну да, драконихе же больше нечем заняться на войне, как уходом за маникюром.

Следовательно, прилетала сюда вовсе не Камилоссо. А кто? Коаксоч? Вот это больше похоже на правду. Зачем? Выкрасть Эйдена! Значит, с сегодняшнего дня я малыша не выпускаю из своего поля зрения ни на минуту. Даже к столу теперь буду выходить только с ним. И на свидания. И плевать мне на то, как к этому отнесутся окружающие!

Схватка драконов

Даша

По всему скоро стало понятно, что Коаксоч не оставила идеи испортить нам с Эйденом жизнь. Вермиту о своих догадках я ничего, разумеется, говорить не стала. Он тут же посадит меня под замок, а оно мне надо? Я так втянулась в процесс ежедневного общения с моим другом, что без регулярных встреч с Миразом уже и не представляла себе жизни. Они, эти свидания, если можно их так назвать, были глотком воздуха, отдушиной, которая заставляла меня цепляться за своё существование.

Хотя я, конечно, вру. Кроме Мираза у меня ещё был Эйден. И я понимала, что он жив только благодаря мне. Краем уха я поймала фразу, что Фердинанд отказался выкупать сына ценой свободы своей страны. Это его решение меня несколько расстроило, но, подумав, я поняла, что оно единственно правильное. Фердинанд показал своё благородство, патриотизм. Короче, мужик что надо.

Чего я никак не могу сказать про Вермита. Подленький крокодилишка, сделав малыша разменной монетой в своих низких интересах, не остановится ни перед чем. Особенно сейчас, когда он понял, что склонить Фердинанда на государственную измену, манипулируя сыном, не удастся. Моя задача — не позволить ему совершить самое ужасное злодеяние. Потому что внезапно перед ящерицей с крыльями замаячила вдалеке новая игрушка, которую он хочет заполучить любыми способами. И не лишает жизни Эйдена злыдень лишь потому, что я запудриваю пока ему мозги своим вроде бы согласием на свадьбу.

Так вот, вернусь к событиям, связанным с Коаксоч. Она, видимо, всё это время вела за нами тщательное наблюдение. И поняла, что теперь Эйден постоянно находится рядом со мной. Поэтому она подключила вариант «бэ»: стала активно атаковать Василиску, убеждая её подсыпать мне на ночь сильное снотворное, а когда я усну — открыть окно в спальне, чтобы дракониха могла без помех выкрасть наследника.

Василиска же включила дурочку, мялась, всячески показывая, что почти согласна, но страшно трусит. В общем, не соглашалась. И на каком-то этапе терпение Коаксоч кончилось. Мы ожидали, что такое произойдёт когда-нибудь, но рассчитывали, что это будет несколько иначе. Не так.

Коаксоч не просто сорвалась, она взорвалась! Произошло это в дворцовом парке, когда девушка возвращалась, собрав букет, чтобы поставить его в нашей комнате. Коаксоч, как обычно, материализовалась рядом, остановила её и стала горячо убеждать в чём-то. Я наблюдала за ними из-за кустов, держа дракошу на руках. Слов разобрать у меня не получилось, зато прекрасно было видно мимику и жестикуляцию.

В этот раз Коаксоч так взбесилась отказом Василиски помогать ей (а я в этом и не сомневалась), что перекинулась в дракониху, открыла пасть и, видимо, хотела сжечь бедную девушку огнём заживо! Но тут вдруг Эйден вырвался у меня из рук, взлетел и набросился на негодяйку! Этот маленький рыцарь вовсе не думал о том, что в схватке с громадным монстром ему вряд ли удастся победить, он просто кинулся на защиту беззащитной девушки, без раздумий и колебаний!

Малыш так вцепился своими острыми коготками в морду драконихи, что та с перепугу забыла выплюнуть огонь из пасти, поперхнулась им и завизжала от боли. И тут произошло то, чего я сама никак не ожидала… Василиска сама превратилась в дракониху! А я-то считала, что она такая же землянка, как я…

Думаю, что и сама девушка была удивлена своим перевоплощением не меньше моего. её замешательство длилось мгновение, долю секунды. Она, как-то неловко покачнувшись, распахнула крылья, перевалилась с одной ноги на другую и… взлетела, ударив соперницу острым наростом на носу куда-то под подбородок. Коаксоч заверещала, затрясла башкой, стараясь стряхнуть Эйдена с морды. Из раны на шее хлынула густая кровь.

Эйден отлетал недалеко и снова набрасывался на злую тётку. Василиска, правда, не была столь агрессивной. Но это и понятно: девочка же, к тому же облик драконихи был для неё непривычным. Поэтому сначала атаковала Коаксоч, а Василиска только защищалась. Отражала её удары, тушила своим пламенем огонь, который выпускала из пасти жена Сашки. И вообще, старалась больше отступать, а никак не нападать. Но когда серая дракониха (а это была Коаксоч) схватила зубами маленького Эйдена и попыталась с ним подняться в воздух, ярко-зелёная Василиска просто как будто бы обезумела!